Джакомо Казанова родился в 1725 году в Венеции. Его родители были актерами, но Казанова выбрал другой путь: сначала получил юридическое образование, затем сан священнослужителя, а после отправился в Рим строить карьеру.

Однако неспособность устоять перед любовными иску­шениями разрушила мечты Казановы, и он стал тем, кем становились многие гениальные неудачники в эпоху Просвещения, — авантюристом, или, иначе говоря, мошенником, который ищет скучающего богатого покро­вителя, а чтобы его привлечь, выдает себя за алхимика, финансиста, интеллектуала, сводника или масона. Казанова стал последним героем эпохи авантюристов.

В мемуарах он зафиксировал свою жизнь с 1733 по 1774 год, то есть с восьми лет до пятидесяти. На его пути встречались и граф Сен-Жермен, и Воль­тер, и Екатерина II.

Несмотря на амплуа героя-любовника, из-за которого имя Казановы стало нарицательным, он, кажется, искал не столько любви, сколько свободы, и нашел ее в бесконечных путешествиях по миру.

Финансовые махинации, изгнание почти из всех европейских городов, каббалистика, разговоры об итальянской поэзии с философами и импера­торами, побеги из тюрем, карточные долги и, конечно, романтические приключения — такова жизнь авантюриста, описанная им самим.

 

О женщинах у власти в России

 

«Кажется, что Россия есть страна, где полы перепутались; женщины управляют, женщины председательствуют в ученых обществах, женщины участвуют в администрации и в дипломатии. Недостает лишь одного этой стране, одной лишь привилегии этим красавицам: быть во главе войска».

 

 

Портрет Екатерины II в гвардейском мундире на коне Бриллианте. Картина Вигилиуса Эриксена. 1778 год Государственный Русский музей

 

 

В 1765 году Казанова приехал в Российскую империю. На поездку его могла вдох­новить «История Российской империи при Петре Великом» Вольтера.

Также вполне вероятно, что авантюрист надеялся извлечь из путешествия какую-нибудь выгоду: например, провернуть аферу с государственной лотереей в стране, где его имя никому не известно, или стать фаворитом Екате­рины II.

Ни один из этих замыслов Казанове осуществить не удалось, хотя он и встре­тился лично с императрицей. Единственной темой их разговора, сменить которую Екатерина II не позволила, оказался календарь: на григориан­ский календарь перешла уже вся Европа, в то время как Россий­ская империя по-прежнему жила по юлианскому.

Казанова пытался убедить императрицу, что в стране, где существует Академия наук, невозможно старое летоисчис­ление. Разговор этот, по его словам, привел к тому, что отныне Ека­те­рина все официальные письма отправляла с указанием двух дат — по обоим календарям.

Несмотря на стратегические неудачи, Казанова уважительно отозвался об им­пе­ратрице. Даже удивление от того, что во главе той самой Академии наук стояла женщина, княгиня Екатерина Дашкова, было скорее одобри­тельным. 

Tолько в отношении главенства над войском Казанова был не прав: за два года до его приезда закончилась Семилетняя война, которую неофициально называли «войной разгневанных женщин» — в честь стоящих во главе армий императриц. 

 

 

О прощании с купленной крестьянкой Заирой

 

 

Костюмы русских крестьян. 1831 год

© Fine Art Images / Heritage Images / Getty Images

 

 

«Все утро, то плача, то смеясь, Заира укладывала свои пожитки. Сколько раз, завидев у меня на глазах слезы, она кидалась ко мне, чтобы меня утешить! Когда я ввел ее к ее отцу и передал ему паспорт, все семейство окружило меня, встав на колени. Я еще раз был смущен тем, до какой степени рабство искажает человеческую природу».

 

 

В Российской империи Казанову едва ли не впервые ждал полный провал  в любовных делах. Биографы объясняют это и его возрастом (Казанова отметил в России сорокалетие), и появившимся цинизмом.

Осторожность, экономность из-за отсутствия покровителя, расчетливость в отношениях стали отличительными чертами Казановы в те годы. При этом, по его словам, «россиянки скупость почитают за великий грех и никому его не прощают»  .

В итоге Казанова купил за сто рублей четырнадцатилетнюю невинную крестьянку у ее отца. Он назвал девушку Заирой, как в одноименной трагедии Вольтера. Казанову поражала преданность девушки, но в общении с ним она воспринимала только насилие.

Он писал, что в России «палку настолько почитают, что она может творить чудеса».

В России Заира сопровождала Казанову повсюду — от встреч с офицерами за карточной игрой до посещения бани, которая всегда удивляла Казанову тем, что в ней никого не интересует чужая нагота.

Когда Казанова уезжал, он продал полюбившую его крестьянку старому итальянскому архитектору Антонио Ринальди, который работал в России.

 

 

О ценности воспоминаний

 

« — А если мне, Казанове, придет охота когда-либо приподнять завесу, скрывающую мою жизнь, — что бы вы сказали?

— Я бы сказал вам, что вы напрасно это делаете: в подобной публикации вы можете только раскаиваться. Человек, который таким образом добровольно становится на подмостки, рискует весьма многим. Не говоря уже о том, что его честь постоянно страдает, он подвергается, кроме того, бесчисленным оскорблениям своему самолюбию.

Мемуары, в которых автор не говорит всей правды, ничего не стоят, а кто посмеет сказать ее?

— Я посмею».

 

 

Джакомо Казанова. 1788 год

Bibliothèque nationale de France

 

 

В 1789 году Казанова начал писать мемуары и продолжал до самой смерти. Единственным его занятием было творчество: граф не уважал его в той степени, что былые покровители, и не приглашал в кружок.

Помимо прочего, в замке Казанова имел те же права, что и прислуга, с которой у них установилось взаимное презрение: авантюрист не принял Французскую революцию и считал, что его никак нельзя приравнять к простонародью. Тогда же начало ухудшаться его здоровье.

В 1797 году Венецианская республика прекратила свое существование. Казанова захотел вернуться на родину, но не успел: он умер летом следующего года. Мемуары остались незавершенными, хотя насчитывали около 3500 страниц текста на французском языке.

И хотя Казанова еще при жизни продал права на публикацию графу фон Вальдштейну, мемуары впервые опубликовали только в 1820-х годах и на немецком языке. Они сразу приобрели популяр­ность: начали появляться «пиратские» издания и обратные переводы на французский язык.  

 

 

 

В XIX веке сформировалась легенда о Казанове — ловеласе, прожигателе жизни и великом авантюристе. В первой половине XX века из-за фактических неточностей, хронологических нестыковок и сомнительной репутации автора мемуары Казановы перестали воспринимать как историческое свидетельство. Считалось, что Казанова исказил нравы тогдашнего общества.

Во время Второй мировой войны оригинал рукописи чудом спасли из горящего после бомбежки здания в Лейпциге.

Сейчас рукопись хранится в Национальной библиотеке Франции, и в ней до сих пор есть неопубликованные и неразобранные стра­ницы.

В последние 50 лет мемуары Казановы вновь приобрели статус истори­ческого документа: обнаружились новые источники, которые подтвердили: несмотря на художественность повествования, Казанова довольно точно изобразил свою эпоху.

 

 

Алина Шурухина. Журнал Arzamas