Просто так возьму и напишу. В конце концов, вряд ли кто-то будет беспокоиться, если здесь окажется еще пара графоманских рассказов о переживаниях глупого подростка?

Хроники Неудачника, 1

Облака закрыли луну так, что не видно не зги, и я, спотыкаясь, бреду по переулку. Вокруг поразительно тихо, хотя ряды домов будто бы грозятся сомкнуться и раздавить меня. Это непривычно мне, жителю столицы, как и лужи и странная вязкая грязь буквально на каждом шагу. Не буду долго объяснять, как я оказался в городке на окраине мира, названия которого я даже не знаю. Всем когда-то в жизни не везет. Мне - особенно часто.
Вы бывали когда-нибудь на самом задрипанном рынке тогда, когда все ларьки и палатки уже собрали и увезли, а охранник тихонько храпит в своей будке? Здесь атмосфера очень похожа. Когда хлюпает под ногами, и ты гадаешь, что же это, надеясь, что просто дождевая вода, а ботинки мокрые уже насквозь, вокруг воняет странной смесью множества неприятных запахов, тихо и темно... Ну вы, наверное, уже примерно представляете мои ощущения.
Я как раз остановился, вновь пытаясь прикинуть, где могу находиться, когда услышал невдалеке громкий кашель. Я направился в ту сторону, стараясь, хоть и безуспешно, ступать потише. Я ожидал увидеть пьяницу в древней кожаной куртке и поношенных кроссовках, или, может, оборваного мальчишку в теплой одежде. Но нет. К стене, согнувшись, привалилась женщина, все еще прижимающая ладонь ко рту. Возраст с виду определить было невозможно, темные волосы были пострижены очень коротко, она была в замызганном пальтишке и разношенных черных джинсах. Босиком. Я сразу дернулся к ней и тут же отпрянул. Смешно, даже тут играют привычки. Помочь женщине, когда у тебя у самого нет и гроша в кармане, а джинсы порваны даже там, где дизайном это не предусмотрено. Избегать бездомных, даже если они худы и измождены. Она подняла голову и глянула на меня. Во взгляде не читалось ровным счетом ничего, кроме, может быть, страха. Я нелепо стоял в метре от нее и просто смотрел. Я дрожал - от страха, от холода, от сомнений... Она же снова согнулась пополам в кашле. Я все еще не мог решиться. Женщина решила за меня. Она с мольбой взглянула мне в глаза и протянула руку.
Я не знал, чем могу ей помочь. Мы просто брели по улицам, она медленно ступала носками своих босых ног, но в этом не было ни капли грациозности. Я ощущал себя изнеможенным и пустым, а ей, думаю, было еще хуже. Мы иногда встречались взглядами, но две пары испуганных глаз тут же дергались обратно. Даже в этот момент чувствуется какая-то нереальная красота происходящего, выход за рамки обычной жизни, вечного дня сурка. И ты счастлив, хотя сам не понимаешь, почему.
Со скрипом открылась первая попавшаяся дверь. Я с грустной улыбкой на лице придержал ее и сделал приглашающий жест. Она ввалилась внутрь. Я подумал, что тут может быть чердак, и, взяв ее под руку, направился вверх по лестнице.
Чердака не было. Мы оказались на крыше. Я прикрыл дверь, и подошел вместе с ней к краю. Я бывал на крышах в своем родном городе ночью, но там ты видишь огни. Здесь я видел лишь звезды и прожорливую темноту внизу. Женщина слабо дернулась вперед. Похоже, ей хотелось сделать этот шаг. Я не хотел. Мы отошли от края, и я аккуратно уложил ее. Она закашлялась, дергаясь каждый раз так сильно, будто ее бьет током.
Ветра не было. На улице царил летний зной. Она кашляла все сильнее и сильнее, ее, казалось, рвало на части. Я был бессилен, даже если и захотел бы помочь. Я не имел ни малейшего представления о том, что с ней случилось, у меня не было лекарств, я был в незнакомом месте. Звезды становились все более тусклыми, а темнота поднималась вверх, стремясь поглотить последний островок жизни в этом мёртвом городе.
Я лег рядом с ней. Она уже свернулась клубком, обхватив колени руками, и лишь постоянно вздрагивала. Кашля не было слышно. Я подполз поближе и обнял ее. От нее пахло этим городом - промозглая сырость вперемешку с затхлостью. Я обнимал ее, а она прижималась ко мне, содрогаясь от боли. Она уткнулась лицом мне в грудь и тепло дышала. Я закрыл глаза. Не знаю, сколько мы лежали так, два незнакомых человека в темном городе.
Я приподнял голову и огляделся. Темнота окружала нас. Не было видно дальше собственной руки, звезды потухли и густая тьма закрывала небо. Тьма колыхалась, будто живая, не смея подступить к нам. Моя спутница тряслась как бешеная, ее голова ощутимо ударяла мне в грудь. Мне было все труднее удержать ее руками, и я разомкнул объятия. Она резко перестала трястись, а тьма вокруг будто бы застыла в ожидании. Женщина как-то странно, неестественно приподнялась, а потом и вовсе воспарила над крышей. Она висела в метре надо мной, раскинув в стороны руки и ноги, а ее короткие волосы неистово колыхались на внезапно налетевшем ветру. Тьма окружила ее, не обращая внимания на меня. Ее конечности напряглись, будто за них тянули, голова откинулась назад, а рот открылся. Тьма налетала со всех сторон, как пираньи, раздирающие жертву на куски, и точно так же, по лоскутку, женщина стала исчезать, пропадать во тьме. Все это происходило в тишине, лишь свистел ветер. Я молча наблюдал за тем, как мою невольную спутницу раздирает на части темнота. Раздирает бесследно и бескровно. Я остался один на крыше этого сумасшедшего мира. Темнота исчезла, снова стали видны звезды. Я подошел к краю и сел на парапет. Я сидел так пару часов, нагнувшись над пустотой и глядя в никуда. А потом упал на спину и заснул.
Я летел. Вокруг из бетонных стен торчала арматура, в ушах свистел воздух. Я все летел и летел, становилось темнее, и наконец я перестал видеть что-либо вокруг. Только свист в ушах и гул воды воды со всех сторон. Представления не имею, насколько глубоко уходит эта труба. Я расслабился и закрыл глаза. Быстрее и быстрее. Когда наконец это закончится? Вдруг я услышал что-то кроме гула воды. Какой-то шорох сбоку от меня в темноте. Не успел я понять, что это, как почувствовал прикосновение. Я повернул голову, но не смог ничего разглядеть. Будто бы сама темнота ласково обняла меня мягкими руками. Я стал ощущать, что падаю медленнее, и уже почти остановился, как вдруг снизу забрезжил свет. Темнота отпустила меня, и последним, что я разглядел, глядя вверх, был женский силуэт во мраке. Я упал на каменный пол и потерял сознание.

Хроники Неудачника, 2

Очень необычная погода. Казалось бы, ничего особенного, но такое действительно редко можно встретить. Над головой не висит солнца, которое бы светило в глаза надоедливыми лучами. Под ногами нет мелких противных луж от моросившего вчера вечером дождика. Не хочется ни надеть куртку, ни снять джемпер. Джинсы и кроссовки. Все как раз по погоде. Не тепло и не холодно. Не светло и не темно. Не хорошо и не плохо. Я не ощущаю ничего. Мне ничего не нужно, я ничего не хочу. Состояние стазиса.
Вокруг шум. Мимо проезжают автобусы, полные людей. Абсолютно одинаковые старые советские автобусы, с полусдутыми шинами и обшарпанной краской. В автобусах едут люди. Они машут мне руками, будто бы приглашая с собой. Они весело болтают друг с другом, я вижу улыбающиеся лица. Кто-то на импровизированном столике играет в карты, кто-то щелкает семечки, общаясь с друзьями на бытовые темы, кто-то раскрыл ноутбук и, положив его на колени, с головой провалился в сеть.
Я недвижимо сижу на перепутье двух дорог. Я мучительно борюсь сам с собой, не решаясь ступить ни на одну из них. Направо ведет широкая асфальтовая дорога, по которой едут автобусы с улыбающимися людьми. Я знаю, что с ними все будет в порядке. Им обеспечат комфорт и регулярное питание в пути. Как в самолете, стюардесса принесет им куцый ужин и предложит тонкий связанный в Китае плед. Я знаю, что могу присоединиться к ним. Билет стоит одну жизнь. Его продаст вам водитель, улыбнувшись фальшивой улыбкой.
Налево ведет узкая тропинка. Я знаю, что чем дальше, тем уже она будет становиться. Порой придется протаптывать ее самому. Тропинка уходит в темный тоннель. Внутри ничего не видно, а у входа стоит человек. Для каждого он выглядит по-разному. Для кого-то это старец с бородой в сияющем белом одеянии, для кого-то человек восточной внешности в чалме и с толстой священной книгой в руках. Быть может, найдутся те, кто увидят там переплетение макарон и тефтель. Я же вижу там обычного контроллера в казенном зеленгм жилете, просящего деньги за проход. Ведь суть именно такова. Цена билета - ваша жизнь и все ваши силы. Куцый ужин и минимальный комфорт также входят в стоимость, но более ничего не гарантируется. В туннель придется идти пешком. А дорога длинна.
Автобусы едут направо. Меня зовут к ним. А несколько фигур, не обращая на меня внимания и не глядя по сторонам, направляются в тоннель. Все они заплатят свою цену. Что же я? Я встал и заглянул в тоннель. Я пока не принял решения и не заплатил цену. Я просто взглянул, что же там в темноте.
Где-то там, в темноте, я увидел в тенях знакомый женский силуэт. Он будто бы ждал меня, маня рукой. А где-то там, далеко-далеко, в конце тоннеля, быть может, горит свет. Свет радости и надежды. Свет смысла. Но я не знаю об этом. Я не тороплюсь шагать вперед, поглядывая в сторону автобусов. Ведь света может и не быть. Быть может, заплатив цену, я так и буду вечно брести в темноте тоннеля. Я споткнусь, и так и останусь лежать там, лишенный всяких сил.