Герои знаменитого блатного шлягера, несмотря на запреты со стороны властей, даже «дошли» до Берлина – во многом благодаря покровительству Сталина
«С одесского кичмана бежали два уркана…» Слова этой знаменитой песни, которую исполняли Леонид Утесов, Владимир Высоцкий, Аркадий Северный и многие звезды шансона, слышали почти все. «Одесский кичман» пели в тюрьмах и лагерях, на фронте, эта песня была одной из любимых у Сталина.
В чем секрет ее популярности и что известно о ее «героях», следы которых исполнители блатного шлягера постарались максимально запутать....

Одесса-мама и ее уркаганы
Привокзальная площадь Одессы, на которую ступают все, кто приезжает в город на поезде. Раньше называлась Тюремной. Фото начала ХХ века. Wikimedia
Привокзальная площадь Одессы, на которую ступают все, кто приезжает в город на поезде. Раньше называлась Тюремной. Фото начала ХХ века. Wikimedia
Жителям Одессы в конце 1920-х не надо было рассказывать, кто такие урки (они же урканы, уркаганы). Портовый город стал прибежищем уголовников и бродяг еще в XVIII веке, а к началу следующего уже превратилась чуть ли не в центр преступного мира Российской империи. Послереволюционная Одесса, негласным королем которой был легендарный Мишка-Япончик, славилась своими бандами, криминальная жизнь «жемчужины у моря» бурлила как никогда.

К слову, примерно одновременно с приобретением Одессой статуса столицы преступного мира, в XIX веке, как считает большинство историков, появилось и слово «урка» – производное от сочетания «урочный каторжанин». Так называли ссыльных каторжников, днем горбатившихся на лесоповале, рудниках и выполнявших подобные тяжелые работы. Очень быстро слово прижилось и стало частью арго – блатного жаргона. Другая версия – искать его корни надо в тюркском языке, где встречаются слова «уры» и «урлык» («вор» и «грабеж»), а «урк» – это очень жестокий, злой и опасный человек. Есть и третья версия – одесская, еврейская. На иврите «ур» - это «огонь», «кан» - «здесь», то есть дословно и образно – «здесь огонь», опасность.

В арго слово «урка» встречается в нескольких значениях. Так называют воров-налетчиков и грабителей, которые считают ниже своего достоинства заниматься мелкими кражами и гоп-стопом в подворотнях, а предпочитают добычу покрупнее. Урка-рецидивист – уркаган. Нередко урками называют любых уголовников, отличающихся дерзким поведением и презирающих социальные нормы. В 90-х, когда блатной жаргон «вошел в моду» этим словом часто стали называть и другие антисоциальные элементы или просто людей с уголовными замашками.

«Образцовый» урка вплоть до 50-х, когда власть объявила криминалу войну, выглядел примерное так, как вор Промокашка в фильме Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя»: прохоря (собирающиеся гармошкой сапоги) с заправленными в них брюками, видавший виды пиджак, телогрейка или подобная одежда, шарф на шее, на голове –кепка-восьмиклинка (малокозырочка). Плюс наглый, хитрый взгляд, неизменная фикса и торчащая в зубах папироска.

Где тот кичман?
Песня «С одесского кичмана», авторами которой считаются автор текстов многих популярных романсов Борис Тимофеев и композитор Михаил Феркельман (он же Моисей и Ферри Кельман), впервые прозвучала в спектакле Ленинградского театра сатиры «Республика на колесах» в самом конце 1920-х. Сюжет постановки был прост: на далеком украинском полустанке банда создала свою демократическую республику, президентом который стал пройдоха-уголовник Дудка, роль которого сыграл Леонид Утесов. В честь назначения министров, которыми стали бандит, телеграфист и два помещика, новоиспеченный глава республики устраивает гулянку – на ней-то и звучит знаменитая песня.

Что интересно, постановку критики разнесли в пух и прах, но очень высоко оценили игру Утесова. Уркаганская песня вскоре стала мегапопулярной. Утесов включил ее в репертуар своего джаз-бэнда. А в 1932 году она вышла на граммофонной пластинке. Только вот незадача – к благодарным слушателям шлягер дошел в искаженном варианте.

В спектакле, который дал песне жизнь, первые строки звучали иначе: «С вапнярского кичмана…», бежали урканы не из Одессы, а в Одессу. Как считает писатель и филолог Александр Сидоров (Фима Жиганец), известный своими исследования блатного жаргона, это прямой отсыл к станции Вапнярка, расположенной под Одессой. Только вот никакого кичмана (лагеря, места заключения) в этом крохотном населенном пункте не было. Также исследователь отмечает, что слова появились не на пустом месте – аналогичные стихи и песни, рассказывающие о нелегкой судьбе двух беглецов-бродяг, можно найти в русском фольклоре.

В XIX веке был очень популярен романс на стихи Михаила Михайлова «Во Францию два гренадера из русского плена брели», а солдаты Первой мировой пели другую песню – «Шли два героя с германского боя» (в других вариантах героев было три, они могли быть армейцами, идти «с польского боя» или «на финску границу». А за несколько лет до того, как шлягер прозвучал в спектакле, один из заключенных соловецкого лагеря выпустил брошюру с примерами «уркаганского народного творчества».
В их числе – песня, начинающаяся очень знакомо: «С советского кичмана шли два уркана, с советского кичмана домой…»