Никифоров Юрий

27 января 1944-го была полностью снята блокада Ленинграда

Холодный немецкий расчёт

Документы свидетельствуют: уничтожение Ленинграда задумывалось Гитлером и его приспешниками задолго до того, как на подступах к городу развернулись ожесточённые сражения. Захват Ленинграда (как и Москвы) являлся основной целью плана «Барбаросса». При этом трагическая участь ленинградцев была предопределена не просто какими-то ситуативными приказами и распоряжениями, а содержанием общего замысла правителей Третьего рейха по «освоению» и «беспощадной германизации» всей европейской части СССР. В рамках выработанной в Берлине стратегии, детально продуманных планов экономического разграбления захваченных территорий существование крупных индустриальных центров здесь вообще не предполагалось. Если отнятое у советских крестьян продовольствие продолжать направлять на снабжение городов, что тогда отправлять в рейх? Одним словом, ничего личного, только бизнес. «Дорога длинная, нужна еда» – ещё проще сформулировал ту же мысль инопланетный таракан в голливудском фильме «Люди в чёрном».

Однако ожесточённое сопротивление Красной армии уже летом 41-го фактически привело к срыву «Барбароссы». Ленинград захватить не удалось. Понимая, что сил не хватает, командование вермахта убедило Гитлера забрать подвижные соединения и авиацию группы армий «Север» для усиления наступления на Москву. Ленинград было решено блокировать и уничтожить нацеленными на разрушение городской инфраструктуры артиллерийскими обстрелами и, главное, голодом. По очень точному выражению замечательного петербургского историка, ветерана войны М.М. Фролова, голод в период блокады стал «наёмным убийцей фашистов» – средством геноцида, сознательно использованным гитлеровцами против гражданского населения. Более 800 тысяч жизней – таков скорбный итог этого чудовищного преступления.

Именно поэтому периодически вбрасываемый в информационное пространство провокационный вопрос «может, лучше было бы сдаться, чтоб не мучиться?» не просто аморален, он совершенно лишён смысла. Шанс на спасение городу давала только победа. Победить или погибнуть! Это верно в отношении Ленинграда и ленинградцев, это верно и в отношении всей Советской страны.

Битва за Ленинград

В то же время, сосредоточивая внимание на трагедии гражданского населения, мы рискуем сузить пространство смыслов при разговоре о подвиге Ленинграда до истории борьбы за выживание в блокадном городе. Между тем битва за Ленинград – одно из самых грандиозных, самых напряжённых и поистине судьбоносных сражений Великой Отечественной войны (или, точнее, целая совокупность масштабных сражений).

Начало битвы датируется июлем 1941 года, когда после захвата немецкими войсками Пскова развернулись тяжёлые бои на Лужском оборонительном рубеже, завершение – июнем – августом 1944-го, когда советскими войсками в ходе Выборгско-Петрозаводской операции были разгромлены войска союзницы гитлеровской Германии – Финляндии (без участия армий которой блокада Ленинграда была невозможна). Это и предопределило успешное «принуждение финского агрессора к миру».

О беспримерной длительности битвы можно судить, например, по тому факту, что Ленинградский фронт – как крупное оперативное объединение Красной армии – существовал практически всю войну, более 1350 дней и ночей. Безвозвратные потери Ленинградского и Волховского фронтов (убитые, пропавшие без вести, попавшие в плен) за это время составили 765 тыс. человек. Причём это только часть понесённых потерь, так как в битве за Ленинград на разных этапах принимали участие и войска, входившие в состав других объединений РККА.

Не допустив захвата Ленинграда «с ходу», советские войска неоднократно предпринимали попытки прорыва блокады – в сентябре – октябре 1941 года, затем в январе – апреле и в августе –октябре 1942-го. Последнее наступление (Синявинская операция), несмотря на неудачу, сорвало запланированный Гитлером второй штурм города, для чего на северо-запад была к тому моменту переброшена из Крыма 11-я армия Манштейна.

Контрнаступление Красной армии и освобождение Тихвина в конце 1941 года – это тоже часть борьбы за Ленинград. Этот успех Красной армии не дал немецким и финским войскам создать второе кольцо вокруг города и обеспечил возможность функционирования знаменитой Дороги жизни, по которой зимой 42-го удалось эвакуировать более полумиллиона ленинградцев.

Конечно, при детальном анализе действий советского командования, в том числе Ставки Верховного главнокомандования, можно указать и на совершённые в тот или иной период просчёты в оценке ситуации, ошибки в планировании операций и т.п. Однако главной причиной неудач Красной армии при попытках прорыва блокады в 1941–1942 гг. было общее соотношение сил на советско-германском фронте, невозможность решения задачи по накоплению и сосредоточению достаточных сил и средств, обеспечения их полноценного снабжения боеприпасами и снаряжением. Разгром немцев и их союзников под Сталинградом привёл к серьёзному изменению баланса сил – параллельно с уничтожением окружённой сталинградской группировки врага шла подготовка и осуществление операции «Искра», и в январе 1943 года блокада наконец была прорвана.

Всего за 17 суток в пробитом «коридоре» были проложены железная и автомобильная дороги, и Ленинградский фронт получил возможность накапливать резервы для следующего рывка. Ещё через год в ходе Ленинградско-Новгородской операции немецкие войска были отброшены за пределы Ленинградской области, осада города была окончательно снята.

Были и другие, менее значимые операции. Так что только по невежеству можно представлять историю обороны Ленинграда как средневековую осаду, как некое «сидение в окопах», – тем более, что от результата развернувшихся здесь сражений зависел исход всей войны.

Руководство города «жировало»?

Пытаться отрицать или как-то принизить значимость подвига рядовых защитников Ленинграда и выстоявших в блокаду жителей города – не просто кощунственно, но и глупо. Сохранившийся и доступный не только историкам, но и обществу огромный массив исторических свидетельств (всё время пополняемый материалами не только государственных и ведомственных архивов, но и семейных, частных коллекций) убеждает: нашими предками совершён удивительный, беспримерный подвиг. Однако для современных «ниспровергателей прошлого» остаётся открытым путь дискредитации руководителей обороны Ленинграда. В современной литературе, публицистике, фильмах, претендующих на историзм, на фоне страданий умирающего Ленинграда то и дело появляется собирательный образ «жирующего» на спецпайке партийного или советского чиновника (как правило, за этим образом должен угадываться первый секретарь Ленинградского обкома и горкома партии А.А. Жданов). Сначала цитируем блокадный дневник Тани Савичевой, а потом рассказываем, что Жданов вместе с работниками Смольного якобы объедался ром-бабами или чёрной икрой. Подлый приём, но выясняется – действенный. Ключевой элемент навязываемой обществу мифологии таков: главным злом, «губителем народа» оказываются уже не фашисты, а бездарное и бесчеловечное руководство страны – Сталин, Молотов, Берия, Жданов, etc.

Действительно, от голода в Смольном вроде бы никто в период блокады не умер, а снабжение нескольких сотен руководящих работников города осуществлялось по повышенным относительно остального населения нормам. Стоит ли на этом основании присоединиться к хору обличителей? Полагаю, что нет.

Прежде всего допустить массовую потерю трудоспособности или повальную гибель среди этой крайне малочисленной группы людей было бы само-убийственно с точки зрения обеспечения выживания города, его защиты. Допустить это – означало вызвать паралич управления, хаос, чего, собственно, и добивались (сбрасывая с самолётов фальшивые хлебные карточки, например) осаждавшие Ленинград фашисты.

Наконец, рассказы о «жирующих» в Ленинграде партийных бонзах – просто неправда. Бытовая сторона жизни была несколько иной, чем пытаются представить. Дежурная официантка Военного совета Ленинградского фронта А. Страхова свидетельствовала, что Жданов установил жёстко фиксированную норму расхода продовольствия для всех членов военсовета: «…чуток гречневой каши, щи кислые, которые варил ему дядя Коля (его личный повар)...» Оставивший воспоминания оператор узла связи Смольного Нейштадт тоже не видел никаких банкетов. По его словам, «Жданов, когда приходил, первым делом сверял расход продуктов. Учёт был строжайший. Поэтому все эти разговоры о «праздниках живота» больше домыслы, нежели правда… Я запомнил его как человека, достаточно щепетильного во всём, что касалось материальных вопросов».

Статистика свидетельствует о резком снижении показателей смертности в Ленинграде весной-летом 1942 года. Думается, это связано не только с относительной нормализацией продовольственного снабжения по Дороге жизни и осуществлённой эвакуацией значительной части населения, но и свидетельствует об эффективности предпринятых руководством города организационных усилий.

Юрий Никифоров,
кандидат исторических наук, доцент МПГУ


Если бы Ленинград пал...

Если бы Ленинград пал осенью 1941 года, то накопленные с огромным напряжением ресурсов всей страны резервы вряд ли удалось бы задействовать для контрнаступления под Москвой – их пришлось бы направить на восстановление фронта на северо-западе. Немцы могли не только развивать наступление в сторону Москвы, охватывая её с севера, но и продвигаться в сторону Мурманска, Вологды, делая невозможным использование северного маршрута ленд-лиза… Как развивались бы события в этом случае, не хочется и думать.

На снимке:На прорыв блокады колонны танков отправлялись прямо с Дворцовой площади.

ЛГ 23-01-2019