СМЕЩЕНИЕ ХРУЩЁВА БЫЛО ПОХОЖЕ НА ТАЙНУЮ ОПЕРАЦИЮ

О том, как готовилось и проходило смещение Хрущёва, изданы десятки монографий, сотни статей. Не раз обращалась к теме и «ЛГ», в том числе недавно («ЛГ, №№ 40, 41, 2024). Вышли мемуары участников процесса. Но многое поныне не ясно. На некоторые вопросы пробует ответить публицист ВЯЧЕСЛАВ ОГРЫЗКО.

Два первых вопроса: когда в Кремле возникли идеи сместить Хрущёва и кто начал поднимать эту тему? Ряд авторов утверждает, что планы стали разрабатываться после июльского Пленума ЦК КПСС 1964 года, когда Хрущёв публично выразил недовольство Л.Брежневым и Н.Подгорным, воспринимавшимися партаппаратом фаворитами вождя и его возможными преемниками. Так ли это?

Исследовательница из Минска Наталья Голубева, изучая архивы бывшего главы Компартии Белоруссии Кирилла Мазурова, в одном из его блокнотов обнаружила запись, сделанную в дни смещения Хрущёва. Читаем: «Знаковая поездка в Берлин на съезд СЕПГ – Социалистической единой партии Германии (январь 1963-го – В.О.) в составе делегации. Возглавлял Брежнев. Во время поездок в Дрезден и Любек велись разговоры с Брежневым о руководстве». Получается, Брежнев стал прощупывать настроения влиятельных партийцев не позже января 1963 года.

Однако из воспоминаний ряда других политиков вытекают иные выводы. Похоже, недовольство Брежнева Хрущёвым вызрело много ранее. Его нотки проявлялись ещё в конце 1950-х, хотя чувства Брежнев пытался скрывать. Но советский дипломат Владимир Семёнов вспоминал, как его поразили откровения Брежнева в разгар хрущёвского правления. «Однажды, – писал Семёнов 21 ноября 1974 года в дневнике, – <министр иностранных дел> Громыко пригласил меня погулять и третьим оказался Л.И. Брежнев. Молодой тогда ещё (это было, наверное, в 1957 году), красивый, имевший успех у женщин (это мне говорили <медицинские> сёстры), он (Л.И.) всю дорогу, а мы прошли, наверное, километров шесть, рассказывал о некоторых своих личных переживаниях <…> В его оценках Хрущёва проскальзывали скрытые критические нотки, хотя они были вместе тогда».

Первые серьёзные разговоры об отстранении Хрущёва, пошли, видимо, весной 1963 года – после инсульта у Фрола Козлова, неофициально второго человека в партии. Брежнев с соратниками, похоже, опасался, что склонный к волюнтаризму Хрущёв мог выдвинуть своего зятя – главного редактора газеты «Известия» Алексея Аджубея или сомнительного в брежневском понимании секретаря ЦК по пропаганде Леонида Ильичёва, как и кого-то ещё. Все эти персоны вызывали у старых цэковцев раздражение.

А мог ли Хрущёв передать власть, скажем, Ильичёву? Скорее всего, нет. Аджубей в мемуарах отмечал, что лучшими преемниками Хрущёва могли стать председатель правительства РСФСР Геннадий Воронов или секретарь ЦК Александр Шелепин.

От слов к делу оппоненты Хрущёва перешли в середине июля 1964 года. Их тогда встревожило разухабистое выступление вождя на пленуме ЦК. По тону речи чувствовалось, что лидер готов расстаться чуть ли не с половиной Президиума ЦК. Ускорило разработку сценария состоявшееся 17 сентября заседание высшего парторгана. Хрущёв на нём заявил, что скоро займётся омоложением Президиума.

Анастас Микоян в мемуарах писал, что Хрущёв собирался ввести в высший парторган секретарей ЦК Александра Шелепина, Леонида Ильичёва, председателя КГБ Владимира Семичастного, гендиректора ТАСС Дмитрия Горюнова, главредов «Правды» и «Известий» Павла Сатюкова и Алексея Аджубея. О возможных переменах рассказывал в 1990-е сын Хрущёва Сергей. Правда, утверждал, что отец планировал сделать членами высшего парторгана не всех, кого перечислил Микоян, а Шелепина, Ильичёва, Сатюкова и Аджубея, плюс Андропова, председателя Гостелерадио Михаила Харламова и секретаря ЦК по сельскому хозяйству Полякова. Если бы планы сбылись, следовало ждать отставок как минимум Брежнева, Подгорного, Суслова и Косыгина, которыми вождь не раз публично возмущался.

Но кто же всё-таки был инициатором смены власти, кто разрабатывал операцию по замене Хрущёва?

По одной из версий, главным заводилой был секретарь ЦК и председатель Комитета партийно-государственного контроля Александр Шелепин, имевший опору среди бывших и действующих комсомольских функционеров, поскольку сам долго руководил комсомолом. Кстати, ему в последние месяцы властвования Хрущёва ничто не угрожало, а наоборот светило повышение. К такой версии склонялся, например, Фёдор Бурлацкий, а он в 1964-м возглавлял группу консультантов в отделе ЦК по связям с соцстранами, считаясь в своей среде чуть ли не главным советчиком секретаря ЦК Ю.Андропова. «Свержение Хрущёва, – писал Бурлацкий, –

Читать далее...

https://m-adler2009.narod.ru/home.html

На этом сайте вы найдёте историю американской рок-группы Eagles описание и фото обложек всех семи студийных альбомов ансамбля. И что немаловажно вы можете прослушать лучшие песни не только группы Eagles, но также и лучшие песни из сольных работ абсолютно всех музыкантов, когда-либо входивших в состав группы, соответственно, познакомитесь с сольной карьерой и биографией участников Eagles. На странице Eagles video вы найдёте 30 лучших видеоклипов группы Иглс.

1.
[400x200]

2.
[410x221]

https://m-adler2009.narod.r...ornia.html

Альбом с песней "Hotel California", которая и дала название альбому, был записан группой в 1976 году. В начале следующего 1977 года диск поступил в продажу, также вышел сингл с песней «Отель Калифорния», которая сразу заняла первое место во всех ведущих американских чартах и, в конечном итоге. стала хитом всех времён и народов. В чём же секрет этого бессмертного творения? В двух словах ответа не дать. Но обо всём по порядку.

1.


2.


3.

https://m-adler2009.narod.ru/Legacy.html

В 2013 году вышел box set Legacy (Наследие) куда вошло всё творчество группы Eagles: все студийные альбомы Иглс, книга по формату коробки с фотографиями группы Eagles и её участников, концертные видео. Есть и виниловый вариант box set Legacy. Многие группы выпускают сборники. Иглы тоже делали это неоднократно, но чтобы всё творчество?! Этого не делал никто. Знаете почему? Потому что только Eagles выпускали альбомы, на которых песни либо хорошие, либо великолепные. Все лонгплеи получались ровные, а некоторые ещё ровнее. И теперь на творческом закате не стыдно показать всё.

1.

https://samkov-vladimir.nar...u/Job.html

Рынок труда в Германии строго охраняется

Кто и как может получить работу в Германии

Поиск работы в Германии

1.

https://samkov-vladimir.nar...ntent.html

Адаптация – один из основных вопросов, разобравшись с которым  у вас чётко прорисуется вся эмигрантская жизнь. Сразу же поясню кого я отношу к русским. Это этнические немцы и евреи, а также члены их семей, приехавшие из стран, ранее республик Советского Союза. Неважно что они другой национальности, а важно то, что большинство из них родилось, выросло и воспитывалось в СССР и люди они основательно обрусевшие. Чистыe русские, приехавшие в Германию в постсоветское время, составляют гораздо меньшую по численности категорию.

1.

https://m-adler2009.narod.r..._Gill.html

Сильная сторона Винса Гилла – великолепный вокал. С 1990 по 2006 год певец девять раз побеждал в номинации «лучшее мужское вокальное кантри-исполнение». Его называют «вокальным хранителем традиционного кантри».

https://m-adler2009.narod.r..._frey.html

Deacon Frey (Дикон Фрей). Появился на свет 17 апреля 1993 года в США. Он сын одного из основателей группы Eagles Гленна Фрея

1.
[681x383]

https://m-adler2009.narod.r...lbums.html

Дон Хенли своей сольной карьерой подтвердил, что он самый сильный из Орлов. Всего у музыканта вышло пять сольных альбомов.

https://m-adler2009.narod.r...lbums.html

В творческой биографии Гленна Фрея насчитывается пять сольных альбомов. Фрей плодотворно сотрудничал с Джеком Темпчином, Бобом Сигером и другими личностями, известными в американском музыкальном мире. Главной темой песен для Гленна всегда оставалась любовь. Сольная карьера проходила с переменным успехом. Наряду с творческими достижениями были и разного рода неудачи. Например, очередной альбом принимала публика, но не принимала критика, либо наоборот, критика отнеслась благосклонно, но публика показала безразличие, таковы зигзаги творческой судьбы.

1.
[400x267]

https://m-adler2009.narod.r...lbums.html

Джо Уолш начал сольную карьеру значительно раньше других участников группы Eagles. Только в семидесятые годы у музыканта вышло четыре альбома. Всего музыкант выпустил 11 сольных альбомов.

1.
[400x300]

https://m-adler2009.narod.r...lbums.html

Отличительная черта бас-гитариста и вокалиста “Eagles” – лиричность. Тимоти хорошо удаются любовные рок-баллады. Это, например, “I Can’t Tell You Why” (The Long Run 1979), I Don’t Want To Hear Any More (Long Road Out Of Eden 2007). Эту же линию Шмит продолжил и в своей сольной карьере. Ещё он в качестве вокалиста и бас-гитариста сотрудничал с Бобом Сегером, Ричардом Марксом, гастролировал с группой «Тото» и Джимми Баффетом, помогал в записи сольных альбомов товарищам по Eagles – Дону Фелдеру, Дону Хенли, Рэнди Мейснеру.

1.
[400x380]

Можно ли считать времена Леонида Ильича «застоем»?

 

 

60 лет назад правящую партию, которая была в нашей стране «руководящей и направляющей», возглавил человек с богатейшим политическим и человеческим опытом. Фронтовик, участник Парада Победы, в разное время стоявший во главе Запорожской и Днепропетровской областей, когда их приходилось восстанавливать после разрухи, и двух союзных республик – Молдавии и Казахстана. Как секретарь ЦК курировал вопросы военно-промышленного комплекса, включая развитие космической техники. Свою первую «Золотую Звезду» – Героя Социалистического Труда – он получил в 1961 году, за подготовку полёта Юрия Гагарина. «Моя сильная сторона – это организация и психология», – говорил Брежнев. Но к этому определению необходимо добавить его компетентность в вопросах военной промышленности, умение находить общий язык с крупными учёными, конструкторами и директорами, знание страны от и до.

Он пришёл к власти, прибегнув к чрезвычайным методам. Многие называют события 14 октября 1964 года переворотом, хотя Никиту Хрущёва удалось отправить в отставку с соблюдением всех законов партийной демократии. Конечно, Пленуму предшествовали секретные договорённости партийных лидеров за спиной Хрущёва. Брежнев вряд ли стал бы участвовать в рискованном предприятии, если бы не знал, что успех почти гарантирован. Партийное большинство не принимало поспешных, непродуманных и противоречивых реформ Хрущёва, который преобразовывал министерства в совнархозы и разделял обкомы на «промышленные» и «сельскохозяйственные». Они знали, что политика «царя Никиты» не имеет поддержки в обществе. Его эмоциональный, непредсказуемый стиль руководства назвали волюнтаризмом.

К чести Брежнева и его соратников, они не превратили «борьбу с культом личности товарища Хрущёва» в долгоиграющую пластинку – и уже через несколько месяцев о бывшем первом секретаре ЦК КПСС просто постарались забыть. Брежнев и новый председатель Совета министров Алексей Косыгин сразу показали себя более деловитыми и прагматичными политиками, чем Хрущёв, – и не превратили критику «кукурузника» в политическое шоу. Он по сравнению с ними выглядел «устаревшей моделью».

Брежнев, каждый день обзванивавший десятки секретарей обкомов, крайкомов и республиканских ЦК, никогда не был диктатором. Конечно, как и каждый политик, он имел в запасе десяток отрепетированных улыбок и объятий, но главное – Леонид Ильич доверял профессионалам. И редко ошибался в кадровых решениях. Заседания Политбюро в его времена проходили не для проформы, там действительно решались и стратегические, и тактические вопросы – и никто не опасался противоречить генеральному секретарю. Он не боялся работать с сильными и своенравными управленцами – с такими как Алексей Косыгин и Кирилл Мазуров, Дмитрий Устинов и Андрей Громыко. Список этот можно продолжать долго. В десятках министерств и регионов сохранилась память о выдвиженцах Брежнева как о лучших, уникальных руководителях – на все времена.

 

То, что именно в те времена наша страна добилась паритета с США по стратегическим видам вооружения, вышла в мировые лидеры по производству газа и нефти, а экономическую реформу удалось провести без снижения уровня жизни, – это не совпадение, не случайность, а результат профессиональных усилий.

Лёгких побед не было. Могучий сибирский нефтяной комплекс создавался в труднейших условиях. Нужно было не только найти и освоить месторождения, но и провести дороги, построить посёлки, предприятия и города в «таёжном, лесистом краю». Это потребовало новых технологий – вплоть до строительства современных грузовиков и самосвалов.

В начале горбачёвской перестройки брежневское время назвали застоем, временем показухи и сонного

Читать далее...

https://m-adler2009.narod.r...lbums.html

 Всего группа Eagles за свою карьеру выпустила лишь семь дисков. Но каких! Ни одного проходного! Даже ни одной песни проходной, которой по пятибалльной шкале  можно было бы поставить тройку. Только четыре и пять! Тщательнейшая работа! Она привела к еще одному феномену группы:  сборников, собранных  с шести альбомов (седьмой двойной еще не успели пустить в дело)  вышло в два с лишним раза больше (!), чем самих альбомов. Эти шесть дисков Eagles такого достоинства, что их можно сравнить с колодой карт, состоящей сплошь из козырных тузов и лишь слегка разбавленной также козырными королями.

Как возникло антивоенное движение в США 80-х и стоит ли ждать нового?

Палладин Александр


Нынешняя политика Вашингтона наводит на мысль, что Америка… совсем страх потеряла. Поясню, что имею в виду. В октябре 1938 года радиостанция Си-би-эс пустила в эфир спектакль по роману Герберта Уэллса «Война миров». Сюжет осовременили, а передачу построили в стиле прямого якобы репортажа из штата Нью-Джерси. Приняв постановку за реальные события, пятая часть из 6 миллионов слушателей впала в массовую истерию, дав повод зарубежной печати заметить, что такая паника могла произойти только в Америке.

Впоследствии, работая за океаном, я и сам не раз поражался удивительной, прямо пропорциональной могуществу их государства, склонности американцев к панике. 24 года спустя жители США впервые в их истории действительно могли бы испытать на себе те средства, которыми с самого начала XIX века их правители насаждали «свободу и демократию» в Африке, Новом Свете, Азии и Европе. Тогда, в 1962 году, Карибский кризис в последний момент разрешили мирным путём, но страху американцы натерпелись нешуточного. И это притом что ещё в 1948 году ВВС США готовились сбросить на 70 советских городов 200 атомных бомб, а в следующем десятилетии натовцы намеревались подвергнуть уничтожению уже 100 городов СССР, обрушив на них 300 ядерных зарядов и 250 тысяч тонн обычных бомб.

В 1966 году, стремясь предотвратить эскалацию развязанной Вашингтоном «грязной войны» во Вьетнаме, председатель комиссии Сената США по иностранным делам Уильям Фулбрайт издал книгу-предостережение «Высокомерие силы». Подействовало, но ненадолго. Война продолжалась ещё 9 лет и прекратилась лишь потому, что в США посчитали 58 тысяч погибших, пропавших без вести, умерших от ран соотечественников чрезмерной ценой за победу над далёкой, ничем американцам не угрожавшей страной, которая потеряла в 65 (!) раз больше людей. Книгу же Фулбрайта сдали в архив с пометкой «Не упоминать ни при каких обстоятельствах».

Ещё через 5 лет президентом США стал Рейган, взявший на вооружение девиз «Мир с позиции силы». Он с места в карьер принялся добивать остатки конструкций, из которых при Никсоне Белый дом и Кремль выстроили более или менее прочный остов мирных взаимоотношений. «На своей первой пресс-конференции 29 января 1981 года Рейган выступил с резкой антикоммунистической речью, перечеркнувшей 20 лет прогресса в направлении разрядки напряжённости и попыток покончить с холодной войной», – говорится в книге режиссёра Оливера Стоуна и профессора истории Питера Кузника «Нерассказанная история США».

При этом, читаем там же, «малообразованный, но очень религиозный и консервативный, Рейган уделял мало внимания политике и тем более её деталям. Его вице-президент Джордж Буш-старший признавался советскому послу Добрынину, что поначалу взгляды Рейгана на международные отношения были «просто несусветными». Добрынин писал, что Буш «был ошеломлён тем, насколько Рейган находился под влиянием голливудских клише и идей его богатых, но консервативных и малообразованных друзей-калифорнийцев»… Многих приближённых Рейгана шокировало его невежество. Вернувшись в конце 1982 года из турне по Латинской Америке, Рейган сказал репортёрам: «Я столько всего узнал… Вы удивитесь, но Латинская Америка – это множество отдельных стран...» Спикер палаты представителей Тип О’Нил, проработавший в Конгрессе 35 лет, сказал, что Рейган – «самый необразованный президент из всех, кого я знал».

На службу в Белом доме 40-й президент США призвал целую когорту деятелей, отличавшихся друг от друга лишь мерой ненависти к СССР. Советский отдел в Совете национальной безопасности возглавил Ричард Пайпс, предъявивший нашей стране ультиматум: или добровольная сдача в плен американскому образу жизни, или третья мировая война. Пост обер-дипломата занял профессиональный военный с опытом участия в Корейской и Вьетнамской войнах, бывший главнокомандующий силами НАТО Александр Хейг. Госдепартаментом он командовал лишь полтора года, но успел отличиться заявлением о том, что «есть вещи поважнее, чем мир», и предложением сделать в Европе «предупредительный ядерный выстрел». На его фоне даже патентованный «ястреб» – министр обороны Каспар Уайнбергер – выглядел «голубем».

Хейга в Госдепе сменил Джордж Шульц. Как-то, решив скоротать время в аэропорту, почтенного вида и возраста новый госсекретарь встал за пульт видеоигры «Интервенты» и через несколько минут ликующе оповестил сопровождавших его журналистов: «Сбил пять русских МиГов!»

Одним из советников Госдепартамента стал Колин Грей. Рейгану он Читать далее...

Это цитата сообщения Харитоныч Оригинальное сообщение

99-летнему миллиардеру Дэвиду Рокфеллеру в шестой раз сделали операцию по пересадке сердца.

 Хирургическая процедура длилась шесть часов и
прошла успешно.

Дэвиду Рокфеллеру успешно пересадили сердце уже в шестой раз за
последние 39 лет, сообщает World News Daily Report. Операцию, которая
длилась шесть часов, провела группа частных хирургов в родовом имении
миллиардера и филантропа в Покантико-Хиллз (Нью-Йорк). 99-летний
Рокфеллер буквально через несколько часов после этого уже шутил с
журналистами и сообщил, что чувствует себя хорошо.
Через 36 часов после операции он разрешил прессе задать ему несколько
вопросов. "Каждый раз, когда я получаю новое сердце, то как будто
вдыхаю в свое тело новую жизнь. Я чувствую себя энергичным и живым", –
прокомментировал миллиардер свое состояние.
На вопрос о секрете своего долголетия Рокфеллер ответил, что он
заключается в умении жить просто. "Люди часто задают мне этот вопрос,
и я всегда отвечаю одно и то же: надо любить жизнь. Жить простой
жизнью, играть со своими детьми, наслаждаться вещами, которые вам
нравятся, проводить время с хорошими, верными друзьями", – объяснил
миллиардер с доброй улыбкой.
Также он признался, что заработал много денег, но большую их часть
отдал. "В богатстве нет смысла, если вы не можете им поделиться", –
добавил известный филантроп. В интервью Рокфеллер рассказал, что
по-прежнему оптимистично смотрит на свое здоровье и надеется дожить до
200 лет.
Первую операцию по пересадке сердца он перенес в 1976 году. Тогда,
Рокфеллер попал в автомобильную аварию, после которой у него случился
сердечный приступ. Трансплантацию провели через 24 часа после
трагедии, а через неделю он уже совершал пробежки. Помимо операции на
сердце, миллиардеру два раза пересаживали почки – в 1988 и 2004
 

https://world-writer.com/

Биографии в датах, фото, характеристика творчества, краткое содержание произведений.

К юбилею Игоря Золотусского

Игорь Малышев




Семейная трагедия, трудное сиротское детство и годы самообразования и самосовершенствования… Игорю Петровичу Золотусскому выпала непростая судьба, но все лишения он перенёс с достоинством, став одной из крупнейших фигур отечественной критики и литературоведения. В преддверии юбилея мы побеседовали с ним о литпроцессе, любимых писателях и авторских фильмах.




– Игорь Петрович, грядёт ваш большой юбилей, девяносто лет… Какие настроения владеют вами сейчас? Какие чувства испытываете в связи с предстоящей датой?

– Общее сегодняшнее настроение – летучее. Конечно, присутствует горечь от того, что ты достиг такого возраста и испытываешь всякие неудовольства по части здоровья. Что же касается жизни, то это была, конечно, полная жизнь. Полная во всех смыслах. Было семейное счастье до 1937 года – отец, мать, которые меня любили. Затем начались бедствия, родители оказались в лагере, я попал в детскую тюрьму, потом в детский дом, из которого бежал. Начались скитания по России. Я увидел, в какой стране я живу, каков мой народ. Всякое бывало. Но в большинстве случаев я встречал добрых людей, заботливых. Они согревали – словами, тем, что давали поесть или набрасывали на нас какую-нибудь ветошь, чтобы мы совсем не замёрзли…

Поначалу я пребывал в отчаянии и горе и даже хотел мстить за своих родителей. Но потом это стало уходить, и я подумал: ну чем я могу отомстить?.. Я не хотел действовать как сын Андрея Платонова, который собирался из малокалиберки застрелить Сталина на Красной площади во время демонстрации. Я понял, что я должен кем-то стать, сделать что-то доброе, хорошее. Это и была моя так называемая месть. Надо было спасать не только себя, но и честь нашей семьи, которая была поругана и растоптана. Это чувство росло во мне, поднимало со дна. И я стал наконец писать. Прожитое сказалось и на том, как я начинал – достаточно максималистски, сурово. Потом под воздействием многих причин, и в первую очередь из-за появления в моей жизни Гоголя, я смог перейти на «другой этаж» сознания, подняться.

Чтобы написать эту книгу (имеется в виду биография Гоголя, вышедшая в серии «ЖЗЛ». – И. М.), мне пришлось изучить целую дополнительную университетскую программу. Хотя я и окончил Казанский университет, я ничего не знал. Да, нам говорили, что в старославянском языке есть малый юс, юс большой, но не более. И вот, пусть и поздно, когда в 1967 году скончался мой отец, я взялся за ум, и началось моё движение вверх. Конечно, Гоголь помог мне. Он как бы встал рядом и взялся удержать, чтобы я не упал. А я мог упасть. В детстве и юности я мог стать беспризорником, огольцом. У меня уже были такие повадки… Знаете, после войны у мальчишек появились привычки делать из консервной банки себе золотой зуб, носить кепочку с коротким козырьком и «иждивенцем». «Иждивенец» – это такая петелька наверху. Тельняшку носить и, конечно, иметь при себе финку. Вот до чего я дошёл. Но отец, освободившись из лагеря, взял меня с собой, увёз на Север, в Котлас, и там я стал учиться. Он очень серьёзно отнёсся ко мне, рассказывал о своей жизни (а он видел весь мир и многих сильных мира сего). А самое главное, он столько пережил и выстоял, не подписав ничего. Я возмужал под влиянием отца. А когда его не стало, началось моё перерождение. Я пришёл к Гоголю. Это было не просто литературное занятие, что-то вроде «я изучу его биографию, напишу книгу и на этом закончу». Нет. Начинал я именно так, но кончилось тем, что всё, написанное мной за сто дней в Доме творчества в Переделкине, я вынужден был уничтожить, потому что это было просто невозможно читать. Я был переполнен фактами, но не знал, как сказать то, что я думаю, мне не хватало слов. Надо было найти эти слова…

Но я немного забежал вперёд. Окончив Казанский университет, я как патриот нашей Родины отправился на Дальний Восток, в школу, чтобы там учить детей. В то же время я начал пописывать в местных газетах, меня заметили и пригласили работать в краевую молодёжную газету. Затем я пришёл на радио. Там было хорошо: мне давали возможность выступать по поводу, допустим, книг Хемингуэя, которые только стали выходить тогда с почти сорокаминутной передачей в эфире!..

В 1963 году я покинул Дальний Восток вместе со своей семьёй и перебрался во Владимир. Это, как вы знаете, старый русский город, где стоит Дмитровский собор, который воздвигли в двенадцатом веке, и много других церквей. Я окунулся в лоно истории в полном смысле этого слова. Город был заброшен, жили бедно, но в нём не оставляло ощущение, что я дома, в центре своей страны. Читать далее...

Что такое современная литература и о чём она?

ГОЛУБКОВ МИХАИЛ


У всех участников дискуссии о современной литературе, которая идёт на страницах «ЛГ» с февраля, ощущается вполне естественная потребность: систематизировать текущий литературный процесс. В ином случае любая статья о современной литературе превращается либо в критический анализ одного-двух произведений, либо в читательский дневник, который отчасти случаен, отчасти отражает литературные вкусы автора. Сколь разнообразны сейчас литературные вкусы, можно судить по тем читательским дневникам, что представили на наше обозрение участники дискуссии: писатель Роман Сенчин, критики Андрей Рудалёв, Елена Сафронова, Алексей Колобродов, Мария Бушуева и другие авторы. Набор имён получился внушительный. А вот принципов систематизации найти, как мне показалось, не удалось.

Если воспринять художественную литературу как взаимодействие художественных текстов, то мы увидим, что этого взаимодействия как раз и нет. Нынешняя дискуссия в «ЛГ» это продемонстрировала. Каждый из её участников пришёл со своим списком писателей. Ни о каком взаимодействии художественных концепций, ни о каком приращении смыслов говорить не приходится.

И это обнаруживает особенность современной литературы. Если воспринимать литературный процесс как некую длительность, как развитие во времени, обусловленное причинно- следственными отношениями и закономерностями, то литературного процесса у нас нет. Нет взаимодействия между книгами, нет диалога: развитие во времени как бы редуцировалось. Но у нас есть литература – богатая, сильная, зрелая. Каждый год выходит множество книг, которые могли бы стать популярными, породить читательский отклик и критическую рефлексию. Налицо всё расширяющийся кадровый состав писательской среды. А вот читательская среда сужается и атомизируется, не представляет собой ту общность, какую являла ещё пару десятилетий назад. Напротив, чтение стало делом частным, утратило ту общественно значимую роль, которой обладало раньше; у читателя нет потребности поделиться своим читательским опытом, потому что у каждого он свой и общих книг (за редким исключением вроде произведений Е. Водолазкина или Г. Яхиной) просто нет. Мы сталкиваемся с парадоксальной ситуацией: богатая литература при отсутствии явно выраженной логики литературного процесса.

Поэтому сейчас логичнее говорить не о литературном процессе, развивающемся во времени, а о литературном пространстве.

И всё же что такое современная литература, когда она началась и чем она богата? Участники и организаторы нынешней дискуссии сошлись на том, что современная литература – это литература последнего десятилетия, 2010-х годов. Тенденция мерить литературу десятилетиями не нова: мы в своё время изучали литературу 1920-х годов, 30-х, 60-х... О чём говорит такая периодизация – по десятилетиям? О том, что мы пока не знаем тех закономерностей, которые определяют литературное развитие. Как только они прояснятся, периодизация станет иной.

Думается, что современная литература насчитывает не одно, а как минимум три десятилетия. Именно тогда, на рубеже 1980–90-х годов, возникли новые обстоятельства литературного развития, действующие и по сей день. Ушла цензура – впервые за триста лет литература перестала быть объектом идеологического давления и субъектом политических отношений. Однако политическая цензура тут же сменилась цензурой рынка, ещё более жёсткой и беспощадной. Политическую цензуру можно было обойти; цензуру рынка – нет. Существование русской литературы советского времени в рамках трёх подсистем (литература метрополии, диаспоры, потаённая литерату- ра) сменилось их соединением – период публикаторства, пришедшийся на те годы, резко изменил представления о современной литературе: как современные прочитывались отставшие тексты Булгакова, Платонова, Замятина, Набокова, Газданова, Ходасевича... Тот период поменял и представления о художественности литературы, показав возможности языка Андрея Платонова – романиста и образности Владимира Набокова. Соединение на одной журнальной странице художественных явлений, порождённых принципиально разными культурно-историческими обстоятельствами (контекстом русского Берлина 20-х годов, Нью-Йорка 40–50-х, советского ГУЛАГа, как это было у Солженицына или Шаламова), привело к тому, что привычный литературный процесс сменился литературным хаосом, перемешавшим десятилетия, столицы русского рассеяния, изысканный модернизм и жёсткий реализм с натурализмом. Литературный хаос привёл к господству постмодернизма 90-х Читать далее...

Болдырев Юрий


Любите ли конфеты с гвоздями?
А поправки в Конституцию: солидарная пенсия, но вместе с правом президента и зависимого от него Совета Федерации снимать судей? МРОТ не меньше прожиточного минимума, но с ограничением нашего доступа к правосудию? Даже судей Конституционного суда станет почти вдвое меньше. Двойному гражданству во власти путь якобы закроют, но в одном пакете с «Госсоветом», про который примут закон потом, а сейчас – голосовать за кота в мешке. Вместе: и про мёд, и про дёготь в той же бочке.

Кстати: солидарная пенсия, даже индексируемая, – пустышка, фантик от конфеты. Всерьёз, это если записать, что средняя пенсия не менее 40 процентов от средней зарплаты – норма Международной организации труда и… небогатой Белоруссии. А я бы добавил: чтобы самая большая пенсия за госсчёт – не более 8 минимальных пенсий по стране (а не нынешние почти сто).

И минимальная зарплата должна быть не менее одной десятой или пятнадцатой от самой высокой зарплаты госслужащего (президента). И хватит сказок о «суперменеджерах» госбанков и госкорпораций на нашей шее: их вознаграждение должно быть не выше зарплаты в правительстве, которое их назначает.

Особо странно – про двойное гражданство министров и им подобных. Это кто же их до сих пор таких назначал – уж не мы ли с вами? А главные промыватели мозгов – «борцы за суверенитет» с телеканалов? Равно и руководители госбанков, госкорпораций, прочих «нацдостояний» – им останется всё, что и ныне: и многомиллионные зарплаты в месяц за наш счёт, и двойное гражданство, и недвижимость в странах НАТО?

Как можно было это поддержать, пусть и «в первом чтении»? Или можно всё исправить «поправками к поправкам»?

Сейчас символическое что угодно запишут: про Великую Победу, про Бога, про государствообразующую роль русского народа… Но только не про свою ответственность за то, до чего довели страну.

Что важнее: запись, что наш народ государствообразующий? Или требование, что квота на ввоз иностранной рабочей силы более 5 процентов, и тем более на предоставление гражданства, требует референдума на соответствующей территории?

Скажете, запись о «государствообразующем» – подразумевает? Власти не согласятся – кто рассудит? Тут ясно, зачем они ослабляют Конституционный суд: членов советов директоров госбанков и госкорпораций – не пересчитать, но судей КС – сократить до 11, а будут судить не по команде – и этих уберут.

Вот так. И двух лет не прошло, как часть народа подкупили мультиками про чудо-вооружения. И нет пока тех вооружений. Но есть пенсионное ограбление каждого почти на миллион. Больницы закрыли, врачей поувольняли, скорая не доезжает, в госпитализации отказывают. В мультиках об этом не преду­преждали.

Так можно ли им доверять что-то править в госмеханизме? Кстати, прошлые поправки, когда они себе сроки увеличивали (Думе – с четырёх до пяти, а президенту – с четырёх до шести лет), провели без шоу с народным голосованием. Теперь заговорили о «плебисците». Это о чём?

Будете смеяться, но Наполеон статус императора получил как раз на «плебисците»…

Но печальна судьба не Наполеона, а французов. Они не сами от него освободились, а были избавлены внешними силами.

Нам такой вариант не подходит. Давайте лучше без наполеонов.



ЛГ 12-02-2020

Болдырев Юрий



И поражения бывают достойными, и победы – постыдными. Скажете, после драки кулаками не машут? Впустую – разумеется. Но не осмыслить про­исшедшее – значит спрятать голову в песок.
Итак, убедительная «победа» правящей группиров­ки на прошедших недавно выборах. Вроде и впрямь: и губернаторов всех повыбирали сразу в первом же туре, и даже в Москве большинство мест в городской Думе получили. Но каким методом?

Пресловутый «муниципальный фильтр» – класси­ческая мошенническая двухходовка. Сначала мест­ное самоуправление низводится до уровня, когда ни финансово обеспеченных полномочий, ни смысла уча­ствовать в нём нет. Когда же все места заняты «сво­ими», муниципальным депутатам даруется абсолютно не свойственное им полномочие, по сути, выборщиков: они определяют, кто будет допущен до выборов глав региона, а кто – нет. То есть по замыслу организаторов этой, повторю, безусловно изначально сомнительной схемы, провёрнутой в масштабах самой большой стра­ны в мире, нужные для узурпации власти кандидаты должны соревноваться исключительно с табуретками и прочими предметами декора.

Сказано – сделано. Правда, в прошлом 2018 году был допущен сбой: те, кому отводилась роль декора, вдруг стали выигрывать. Вывод: внешний антураж и под­танцовка должны быть ещё декоративнее, безусловно и однозначно бессмысленнее и отвратительнее, неже­ли свыше назначенные «проверенные кадры», которых надлежит лишь оформить как «избранных народом».

Но вот опять надвигается сбой: в Питере кандидат на пост губернатора от КПРФ известный режиссёр Владимир Бортко ведёт дело не просто ко второму туру, но и к весьма вероятной победе – что делать? Что сделали, доподлинно неизвестно, но в результате факт: практический лидер гонки вдруг… снимает свою кандидатуру с выборов. После чего назначенец свыше Александр Беглов, ещё недавно один из руководителей правящей партии «Единая Россия», но вдруг так этого застеснявшийся, что даже публично прикинувшийся беспартийным, решительно «побеждает». Кого? Тех, кого, уж простите, и в микроскоп не видно и потому, аналогично реальному конкуренту Бортко, отстранять от выборов не пришлось…

Ещё веселее «победа» достигнута в Москве. В столи­це «скромников», отмежевавшихся от родной правя­щей партии и прикинувшихся «самовыдвиженцами», оказалось сразу несколько десятков, и только таким честным, достойным, остроумным – выберите сами нужное определение… в общем, только таким замеча­тельным методом им удалось просочиться в Мосгорду­му и обеспечить родной правящей партии большин­ство. И это при том, что предварительно все подлинно альтернативные кандидаты (хоть с фланга либераль­ного, хоть с национально-патриотического) были под­час совершенно искусственно зачищены и до выборов не допущены. Про кандидатов либеральных известно больше – подписи в их поддержку под различными предлогами признаны недействительными. Но не менее интересен и пример кандидата Надежды Квач­ковой (супруги опального полковника). В подписях сомнений не было, но типографской ошибки в номере счёта на бланке сбора подписей (к вопросу о подлинно­сти подписей вообще отношения не имеет) оказалось достаточно, чтобы кандидата не зарегистрировать.

Когда же поляна зачищена – гуляй, братва. Глав­ное – не выдать ненароком, кто ты на самом деле. Что и исполняли.

С чем в такой ситуации поздравить победителей? В принципе, карточные шулеры тоже, наверное, поздравляют друг друга с успешной махинацией, но это они – в своём кругу. Порядочные же люди, насколь­ко известно, скажем мягко, к этим поздравлениям не присоединяются.



ЛГ 18-09-2019

Кондрашов Александр

10 августа исполняется 90 лет выдающемуся русскому артисту Олегу Стриженову

Он вошёл в кинематограф во второй половине 1950-х, когда в стране начались серьёзные перемены. Постепенно поколения революционеров-большевиков, рабоче-крестьянских героев, образы которых в кино воплощали великие артисты от Бориса Бабочкина до Бориса Андреева, стали уступать место персонажам не то что более сложным, но уж точно – другим.

Олег Стриженов взошёл на олимп советского кино совсем молодым. «Овод» Александра Файнциммера (до того режиссёр снял «Поручика Киже», «Котовского», «Константина Заслонова» и другие популярные киноленты) в 1955 году имел огромный успех. На экране появился уникальный романтический артист. В этой экранизации романа Войнич Олег Стриженов сыграл революционера и стал достойным партнёром великого Николая Симонова, который незабываем в образе его отца, кардинала Монтанелли.

В фильме была обозначена трагическая двойственность героя, восставшего против своего круга и в конечном счёте против своего отца. Стриженов в сложнейшей роли оказался так убедителен, к тому же так красив, что на долгие годы стал народным любимцем (а уж как его полюбили женщины!).

В том же году был снят романтический «Мексиканец» по рассказу Джека Лондона, в котором в роли возлюбленной героя дебютировала Татьяна Самойлова, а среди партнёров Стриженова были звёзды советского кино старшего поколения: Борис Андреев, Леонид Кмит, Даниил Сагал... И вскоре – великолепный «Сорок первый» Григория Чухрая по рассказу Бориса Лавренёва. Необыкновенный дуэт Стриженова с актрисой трагической судьбы Изольдой Извицкой, удивительные обстоятельства, соединившие их героев – врагов: аристократа-белогвардейца и рабоче-крестьянскую, как бы сейчас сказали, снайпершу, их любовь и её трагический финал потрясли советскую аудиторию, не привыкшую к тому, что врага в кино можно любить.

Потом было много замечательных ролей. В «Хождении за три моря» – Афанасий Никитин, в ленте про лётчиков «Неподсуден» Стриженов впервые сыграл современника, в «Оптимистической трагедии» – щемящую роль глухого офицера, возвращающегося с братом (его сыграл старший брат Олега Александровича замечательный Глеб Стриженов) из плена, мушкетёра Атоса – в телефильме «20 лет спустя»… Во всех ролях – царских сановников и советских контрразведчиков, даже в образе Дульчина из «Последней жертвы», даже в Германне из «Пиковой дамы» – было что-то, что неудержимо влекло к персонажу Стриженова: его особость, стать и благородство. Последнее качество подчас становилось жертвой губительных страстей его героев. Но оно было.

В фильме «Вместо меня» (2000 год) Стриженов сыграл миллионера-эмигранта, у которого всё в прошлом. Всё, кроме врождённых благородства и человеческого достоинства. Без этих стриженовских качеств наш кинематограф был бы беднее. То, что Стриженов есть на белом свете, как-то облагораживает и как будто оберегает наше кино.

Здоровья вам, удивительный Олег Александрович!


ЛГ 07-08-2019

Кто разорвал печальной жизни плен

Пономаренко Анастасия



Теперь все бегут. Каких-нибудь 7–10 лет назад в марафонах принимали участие в основном те, кто состоял в спортивных обществах любителей бега. Они готовились к соревнованиям системно и долго. В последнее время стал стремительно расти процент тех, кто просто занимается фитнесом в спортклубе три раза в неделю. Даже умные люди попадаются на крючок самоуверенности.



Двадцатого мая 2011 года в Риге проводился марафонский забег. В нём принял участие столичный мэр Нил Ушаков. Пробежав примерно половину дистанции, он неожиданно упал и потерял сознание. Медики, всерьёз опасавшиеся за его жизнь, доставили Ушакова в реанимацию местной больницы, потом он был переправлен в немецкую клинику – рижане, благоволившие к своему мэру, быстро собрали деньги на его лечение.

Участие в полупрофессиональных спортивных соревнованиях требует системного подхода. Так не бывает: сегодня ты мэр или чиновник, а завтра – марафонец, без специальных системных тренировок и контроля спортивных врачей.

Марафон – серьёзное соревнование, к которому надо тщательно готовиться. Недаром теперь для допуска к нему требуют справку, ибо практически на каждом марафоне кто-то умирает. Что заставляет людей так рисковать здоровьем? Почему в последнее время наблюдается такое рвение неподготовленных любителей к участию в серьёзных спортивных мероприятиях? Пишут, что в ожидании восхождения на Эверест образовалась очередь. Как так? Успешное восхождение под силу лишь единицам. На Эверест априори не может быть очереди. Так что происходит с людьми, что они массово готовы к таким серьёзным рискам?

С точки зрения научной психологии в таком положении дел нет ничего удивительного. Нами управляют три инстинкта: самосохранения, размножения и иерархический. Всё-таки мы животные, хоть и социальные. Выдающийся советский психолог П.Я. Гальперин считал, что наши инстинкты исчезнут в результате антропосоциогенеза, но пока этого не наблюдается. Наши инстинкты очень похожи на партизан, скрывающихся в лесу. Какое-то время они стараются себя не обнаруживать. Но как только появляется возможность – сразу атакуют.

В момент участия в марафоне иерархический инстинкт расправляет плечи и победно потирает руки. Дождался! Никто из моих друзей не смог побежать – а я смог. Коллеги по офису, друзья детства – где они? С пивом у телика? А я марафон бегу. Значит – я сильнее, быстрее. Я могу, а вы – нет.

Человек инстинктивно хочет взобраться на иерархическую вершину. В этом нет ничего зазорного, это эволюционный механизм, условие выживаемости вида. Однако путь к вершине в животном мире жесток и кровопролитен. И люди придумали себе так называемую «горизонтальную иерархию». Лучший продавец месяца или самый популярный блогер. Можешь быть лучшим в чём-то конкретном, доступном. Марафон прекрасно подходит для удовлетворения собственного иерархического инстинкта. Я смог принять участие в таком соревновании, значит – я вынослив, силён, целеустремлён. Значит – лучший.

Удовлетворение иерархического инстинкта благоприятно сказывается на психологическом состоянии человека. Ещё одна причина повального увлечения бегом – люди в прямом смысле хотят убежать от невроза. Помните, в фильме «Форрест Гамп» герой, получив плохое известие, побежал от океана до океана? Он бессознательно хотел «выбежать» из невроза, сбросить психологическое напряжение.

Сегодня большинство городских жителей живут под давлением чудовищного прессинга. Всеобщее стремление общества к идеализации – ты обязан стать успешным – негативно сказывается на психике. Напряжение постоянно растёт, как давление в котле с плотно закрытой крышкой – если не дать выхода, рванёт обязательно.

Может возникнуть запредельное торможение – когда организм скажет: всё, не могу больше. И начнётся депрессия. Но можно найти ещё один выход – активная физическая деятельность, которая сбрасывает напряжение. Во время бега включается древнейший механизм, доставшийся нам ещё со времён кроманьонцев. У наших далёких предков эмоциональное напряжение возникало только в момент настоящей – а не невротической, как сегодня – опасности. Реакций на опасность было всего две, и они обе были молниеносными: борьба или бегство.

Сегодня офисный работник не может позволить себе убежать из кабинета начальника или подраться с контрагентом, срывающим сроки поставок. Бег – прекрасная возможность выплеснуть всё, что накопилось. Расшевелить инстинкты, дать им поработать, а потом спокойно спрятать их за социальными нормами и Читать далее...

[300x450]

«Такси-блюз» – первый фильм перестройки

12 июля – юбилей у кинорежиссёра Павла Лунгина. Именно он открыл западному зрителю новое постсоветское кино, получив в 1990 году приз Каннского кинофестиваля за лучшую режиссуру… Накануне юбилея «ЛГ» поговорила с Павлом Семёновичем о его первой режиссёрской работе – знаковом не только для поколения 90-х, но и для истории кино фильме «Такси-блюз».

– Почему вы, будучи состоявшимся сценаристом, решили заняться режис­сурой?

– Режиссурой я хотел заниматься уже давно. В течение десяти лет я был сценаристом. И не могу сказать, что очень успешным сценаристом. Писал какие-то истории, некоторые из них даже собирали деньги (фильм «Непобедимый» режиссёра Ю. Борецкого, 1983 г., по сценарию П. Лунгина собрал в прокате 29 миллионов зрителей. – «ЛГ»), но это было в советском кино не главное. Это всегда были истории, из которых получались очень слабые фильмы. И я никак не мог понять – как это так? Вроде неплохие сценарии. Почему же по ним делают такие плохие фильмы? Наверное, я сам должен снимать свои же сценарии.

Но тогда стать режиссёром для меня было почти невозможно. Потому что режиссёр – это начальник, это какая-то маленькая, но номенклатура. И сделать этот шаг сценаристу было сложно. Что-то, видимо, во мне было, что совершенно не соответствовало образу правильного советского человека. В каком-то смысле я был похож на своего героя, которого потом сыграл Пётр Мамонов в «Такси-блюз»… Но перестройка начала двигать эти пласты, разрушать эти кирпичные стены, стали возникать сквозняки, потом – стремительный ветер… В это время я и написал сценарий «Такси-блюз», который понравился во Франции.

Это был первый сценарий, который я писал не как развлекательную историю. До этого я делал «Непобедимый», «Конец императора тайги» – такие развлекательные, жанровые сценарии на киностудии Горького. А тут я написал историю про своё ощущение этой жизни. Один из героев заговорил моим голосом, моим языком. Я должен был это снимать сам.

У каждого режиссёра есть первый фильм. И в этот первый фильм надо вложить то, что у тебя внутри – вот взять и выложить на стол, предъявить миру. Есть ли у тебя что-то, что отличает тебя от остальных, что делает тебя режиссёром? Потому, что режиссёр – это человек, который не просто рассказывает историю, а создаёт свой мир. Есть постановщики, а есть режиссёры. Постановщики анонимно рассказывают историю, а режиссёры создают свой мир. Этот мир похож на реальность, но тем не менее – это другая реальность. Где всегда есть какой-то оптический, чувственный, философский сдвиг. Что-то в нём, в этом авторском мире, немного не так. Хотя выглядит как настоящий.

У Мюнхгаузена был такой рассказ. Он ехал зимой по снегу и трубил в рожок, но было так холодно, что не раздавались звуки. Когда он приехал в харчевню, то повесил рожок у камина, а когда рожок оттаял – полились звуки музыки… Вот точно так же эта музыка вдруг из меня тогда и полилась. И это было для меня огромным облегчением. Я вдруг понял, что мне легко делать кино. Все говорят, что кино снимать тяжело. На самом деле, если ты режиссёр – то это очень легко, так же естественно, как дышать. Если ты не режиссёр – то это очень сложно… Тогда мне стало очень легко.

Вообще, я ненавижу писать. Я был несчастным сценаристом, потому что не любил этот момент одиночества перед чистым листом бумаги в пишущей машинке, потом перед монитором компьютера. Я и сейчас не люблю этот момент.

– Как вы думаете, почему западный зритель с таким восторгом воспринял «Такси-блюз»?

– Фильм оказался первым фильмом перестройки – пошла какая-та новая вибрация. Фильм, в котором показано, как мир Советского Союза распадается на людей, принимающих перестройку и отвергающих её. Где внезапно встал вопрос свободы и несвободы. Хороша свобода или нет?

История посвящена встрече двух характеров, каждый из которых представляет свою правду. Одна – это правда шофёра, обиженного на мир человека, который верит только себе, у которого возникает чувство, что его предают все – и государство, и ближние, и все хотят обмануть. Человека сугубо материалистического, «заточенного» на мелкие дела и мелкие деньги. Но происходит его встреча с тем, кто казался ему днищем – презренным музыкантишкой, алкашом, разрушающим себя и постоянно врущим. Талант которого вдруг признают, и он возносится на недоступные вершины и становится знаменитым… Это конфликт идей. В этом было предчувствие не состоявшейся гражданской войны. Эти две правды – они сталкивались и били друг друга, и ненавидели друг друга, и в то же время любили друг друга, как две части одного мира, одного государства.

– Шлыков и Селиверстов – эти персонажи являются половинками одного целого?

– Поэтому они и находят Читать далее...

Накануне визита Владимира Путина в Италию и Ватикан итальянский художник Дарио Гамбарин с помощью трактора нарисовал на пшеничном поле после уборки урожая портрет крестителя Руси князя Владимира. Художник так разъясняет замысел: «В первую очередь их обоих объединяет имя. На первой встрече с папой Франциском в 2013 году Путин подарил ему икону Владимирской Богоматери. И я хотел сделать ответную любезность и в качестве ответного подарка посвятил ему изображение Владимира, одного из наиболее почитаемых в России святых». За основу при изображении лица князя итальянец взял новый памятник Владимиру на Боровицком холме. Портрет занимает в длину около 200 метров.

Фото: ©Фото: Дарио Гамбарин


ЛГ 10-07-2019

Галкина Валерия

Интеллигентный герой как порождение века – и его отрицание

Андрей Аствацатуров – личность многогранная: известный филолог, писатель, доцент СПбГУ, а теперь ещё и директор Музея В.В. Набокова… Весной этого года после четырёхлетнего «молчания» он выпустил новую книгу «Не кормите и не трогайте пеликанов», которую сам автор считает своим первым полноценным романом. О том, как изменился его герой, почему невозможно написать современный роман без филологических знаний и что представляет собой сегодняшний литературный ландшафт, писатель рассказал «ЛГ».


– Можно ли назвать ваш новый роман «Не кормите и не трогайте пеликанов» отчасти продолжением предыдущих книг? Что роднит его с «Людьми в голом» или «Осенью в карманах», кроме героя?

– «Пеликаны», в отличие от моих предыдущих книг, – полноценный роман с выстроенной системой персонажей, сюжетными линиями, правда, несколько модернистски фрагментированными. Мои предыдущие книги скорее в духе Шервуда Андерсона были в большей степени романами в рассказах, нежели полноценными романами. В них значительное место занимали анекдоты, парадоксы, афоризмы. Хотя в анекдотах я пытался передать своё философское религиозно-экзистенциалистское видение мира. Здесь анекдотов куда меньше, а религиозная проблематика выражена более открыто, хоть и через сюжетные линии, через поведение персонажей, через их реплики. Я ушёл от прежней простоты, от вещей к городской пейзажности и внутренним человеческим конфликтам. Но в сюжетном отношении «Пеликаны» ближе к «Осени в карманах». Они продолжают сюжетную линию, намеченную в «Осени», и развивают её урбанистическую тему. Изменился и сам герой. Он перестал быть неудачником, он ожесточился, он сделался более циничным, более отчаявшимся и чуть менее привлекательным.

– Ваш герой – герой времени? Этот плывущий по течению, «растерянный и сосредоточенный» одновременно человек – порождение века или, напротив, чужеродный элемент?

– Он – один из героев времени. «Героями времени» скорее можно назвать центральных персонажей Романа Сенчина, по той причине, что Сенчин описывает куда более распространённые типажи. И делает это лучше, чем я, с большей силой, большей горечью. Мой персонаж – и порождение века, и в то же время его отрицание. Он типичный интеллигент, который не желает быть таковым. Он не желает принимать современность, не замечая, что современность, современный город, среда, в которой он обитает, неизбежно проникает в него. Но в то же время он понимает, что стал фаталистом, что обречён выполнять разные земные миссии, которые всегда приводят его к личному поражению.

– Какую роль играет в романе город? Лондон, Петербург – только декорации или полноценные действующие лица? Как создаётся образ города?

– Город у меня – одно из главных действующих лиц. Он ведёт диалог с героем, он заражает его своей силой, переваривает его. Я даже старался местами сделать героя не субъектом, а объектом, заставляя городские постройки, деревья, машины также выступать как субъекты наравне с ним. То есть сделать их равноправными герою. Моя задача была – показать скрытую метафизику города, силы, которые им управляют и которые едва различаются в городском ландшафте. Для этого я старался всякий раз раскрывать динамику, историю построек, парков, предметов, замечать следы того, что было прежде, почти в доисторические времена. Лондон и Петербург – два европейских имперских города, затухающих, как сама Европа, зимних (действие всегда происходит зимой), отчасти полумёртвых. Лондон – скорее морской ландшафт со следами древнего моря. Петербург – город правильной земной геометрии, правил, строгого расчёта.

– А как город влияет на писателя? Можете ли вы, например, представить себя и свои тексты без Петербурга?

– Город принципиально влияет, без города, без смыслов, которые в нём находили наши литературные предшественники, я плохо мыслю себе свои романы. Даже если действие разворачивается в интерьере, он обязан быть петербургским и свидетельствовать об империи.

– Не могу не спросить о взаимодействии филологии и литературы. Ваши филологические знания больше помогают или мешают? Трудно ли отделять Аствацатурова-филолога от Аствацатурова-писателя? И нужно ли это делать?

– Знания, любые, в том числе филологические, помогают. Думаю, если бы Водолазкин и Гиголашвили не были высокопрофессиональными филологами, мы вряд ли получили бы такие блестящие тексты, как «Лавр» или «Чёртово колесо». Более того, они часто откровенно подчёркивают это Читать далее...

Почему «русская итальянка» вернулась в Москву удручённой

Об итальянской писательнице Маринелле Мондаини читатели знают по беседе с ней, опубликованной в «ЛГ» («Дочь своего отца», № 12, 2019). Она давно живёт с семьёй в Москве, её муж русский. Увлечена творчеством Пушкина, пишет книгу о Донбассе. Время от времени навещает в Италии родственников и друзей. Недавно побывала на родине снова. И вот что увидела.


Гуляю вдоль моря… Красиво, дух захватывает. Песок как бархат, прибой ласкает ноги, ему помогают рачки и моллюски, «вонголе» и «коцце», если по-местному. Собирать их люди приходят в 5–6 утра, чтобы затем приготовить соус для спагетти. Прозрачная вода, чайки скользят по лазурной глади… Прекрасна Адриатика, которую воспел Пушкин, не побывав здесь ни разу!

В уголке рая всё как всегда, а вокруг многое изменилось – что-то почти до неузнаваемости. В двух шагах, на набережной у Адриатического или, может быть, Тирренского моря, – проявления разрухи и бедности, которые бросаются в глаза, особенно если помнишь другие картины.

Исчезли уютные маленькие магазинчики с полезными и симпатичными товарами – их был миллион! Они принадлежали семьям: из поколения в поколение люди кормили себя и близких, передавали традиции, итальянское радушие. Теперь помешали кому-то – может, развитию сетевых магазинов, а может, расчёт был на что-то другое. Но уже факт: «семейных магазинов» (средний класс!) теперь по пальцам перечесть, а какие-то перешли к «новым итальянцам». Речь об иммигрантах. Их в 2014 году тогдашний председатель палаты депутатов парламента Лаура Болдрини восхваляла, называя «авангардом будущего итальянского стиля жизни» и «человеческим элементом глобализации».

Хожу и вижу «новые лица»: индийцы, китайцы, выходцы из Шри-Ланки, Пакистана. Особенно много представителей Африки – Ливии, Туниса, Алжира, Марокко, Египта, Судана, Нигерии… Итальянское государство освободило их от налогов на первые пять лет работы. Затем, правда, они обязаны платить, но по минимуму, получая льготы. Хотя и этого можно избежать: у всех полно родственников, друзей. Выгоднее переписать магазинчик на кого-то – и всё в ажуре! Что касается итальянцев, им государство внушает: это твои проблемы, плати налоги в полном объёме, иначе буду карать!

«Новые хозяева» продают вещички по 1–2 евро, чаще всего никчёмные поделки и подделки, а также чемоданы по 10–20 евро. Часто приносят товары на пляж – в грязных простынях или коробках, выкладывают на песок, где люди гуляют, ходят между лежаками, что-то назойливо предлагая. Видишь китаянок, соблазняющих отпускников массажем, индийцев со своими «драгоценными» камушками и бижутерией. Можешь увидеть и своих: весёлые и шумные неаполитанцы громкими криками зовут купить и отведать порезанный на части кокос…

Засилье иноземной «армии труда» ведёт к всё большему росту предложения рабочей силы, а цена её ощутимо падает. На юге полуострова африканцы собирают помидоры за 3 евро в час, а то и за 10 евро в день… Армия новых рабов!

Мигранты – головная боль не только правительства, но и обычных граждан. Новая реальность разделила итальянцев. Когда люди видят, как выглядят и ведут себя модно одетые молодые африканцы с дорогими смартфонами в руках, это вызывает у кого-то чуть ли не бешенство. Ведь самим итальянцам живётся всё тяжелее! Хотя есть и те, обычно из числа сторонников Демократической партии (ДП), кто по-другому относится к мигрантам.

Хотя вообще-то всем понятно, что ДП добилась успехов лишь в продвижении гражданских прав для ЛГБТ, сторонников гей-парадов и гендерной теории. Гораздо хуже дела с реализацией социальных прав, сильно урезанных после принятия законов, внесённых в парламент партией Маттео Ренци. Он стал ненавистен большинству итальянцев, его сменил на посту главы ДП Никола Дзингаретти. Но суть политики осталась той же. В её основе – полная подчинённость финансовой диктатуре ЕС, канонам безграничного либерализма и требованиям США, поддержка антирусских санкций и «буонизмо», что означает «быть добрым» к мигрантам. Со всем этим, если судить по делам, солидарны и другие партии.

Особенно поразили меня изменения в настроениях людей. Многие доведены, если говорить по-русски, до белого каления. Это ощущаешь на улицах, в магазинах, у вагона поезда при посадке пассажиров, когда кто-то может сорваться на крик из-за сущих пустяков (типа мог пропустить, но не сделал этого). Даже на телевидении в ходе дебатов их участники употребляют нецензурную лексику, грубо жестикулируют и могут дать волю рукам. Такого не было! Что это, если не деградация?

Болезненно ощущают на себе перемены пенсионеры с их и без того не радующей пенсией. Хотя и работающие часто не знают, как сводить концы с концами, – денег не хватает, люди всё чаще вынуждены покупать дешёвые продукты, брать Читать далее...

[350x233]

Кто комментировал трагедию и зачем снова врать?

Минувшую неделю наше внимание было приковано к трагедии в Баренцевом море и гибели 14 акванавтов. Четырём из них присвоено посмертно звание Героя России. Очень жаль ребят! Подводные силы России, наша наука понесли огромную утрату. У моряков в крови неистребимый ген: «Сам погибай, а технику спасай!» Как и товарищей – кого сможешь.


Видимо, у многих возникал вопрос: что делал глубоководный аппарат в мелком для него Баренцевом море? Каждый логически мыслящий человек поймёт, если свяжет в одну цепочку «Лошарик» + «Посейдон». Ведь основной задачей аппарата «Посейдон» была определена доставка ядерного боеприпаса к берегам вероятного противника для поражения, в случае необходимости, важных прибрежных элементов экономики и нанесения гарантированного неприемлемого ущерба путём создания обширных зон радиоактивного загрязнения, цунами и других разрушительных последствий. Увы, пока обстановка на планете такова, что за АНПА (автономный необитаемый подводный аппарат) – будущее в мировом океане. И для них нужны надёжные, долго действующие энергоустановки. Поэтому каждый правильно оценит вопрос президента Путина и ответ С. Шойгу: «Ядерная установка не пострадала». Именно ради её спасения отдали жизни 14 акванавтов.

Трагедию переживают не только моряки, но и все жители страны. Но тайну «Лошарика», как и тайну гибели АПЛ «Курск», мы явно узнаем не скоро.

Как ветеран-подводник, хочу коснуться того, что поразило меня при освещении трагедии. Странные вещи попадали в открытую печать, в эфир. Первое, что удивило, это привлечение «экспертов», которые видели подводную лодку, пожалуй, лишь на картинке. Ни одного настоящего профессионала-подводника не увидел на популярных телеканалах и не прочёл их комментариев в прессе. А чтобы судить о пожаре на подлодке, надо служить на ней и столкнуться не раз с аварийными ситуациями. А то получается сплошная «лапша». Как, например, подводник может таскать при себе ИДА, который без малого весит пуд? Да, индивидуальный дыхательный аппарат есть у каждого, кто уходит на задание, но он лежит на штатном месте. Раньше ещё были ИПы (изолирующие противогазы), сейчас дыхательные маски носит каждый подводник с собой, но это никак не ИДА. Доходило даже до того, что кто-то запустил утку, будто все погибшие моряки находились в жилом отсеке на отдыхе. Возникает вопрос: «А кто же нёс вахту?» И как всё это пропускается, ведь зрители могут и поверить?!

Сейчас появились сведения, что лодку спасли четыре акванавта и гражданский специалист. Если исходить из логики – это вахтенный офицер, вахтенный механик, штурман и боцман – рулевой. А кто нёс командирскую вахту? Вот этот вопрос – организация службы на сверхсекретной субмарине – больше всего и волнует настоящих подводников. От ответа на него зависит многое. Поэтому хочу обратить внимание компетентных органов, проводящих расследование, на необходимость тщательнейшей проверки и перепроверки, ибо все морские инструкции написаны гибелью людей. А некомпетентных журналистов и их редакторов хотелось бы попросить: если чего-то не знаете, не раздувайте ажиотаж! Не плодите слухи!

Вадим Кулинченко,
капитан 1-го ранга в отставке, ветеран-подводник


ЛГ 10-07-2019

Макаров Анатолий




В детстве я прочёл рассказ Чехова «Пассажир первого класса» и хорошо запомнил. Хотя вроде бы что советскому пионеру до причуд буржуазной популярности, до кафешантанных див, карточных шулеров, иногда затмевавших в представлении публики славные имена учёных, мыслителей и художников? Подозреваю, судьба будто готовила меня к тем нравственным мукам, которые приходят в последнее время.

Молодым репортёром в советские времена я часто «обслуживал», как говорили тогда, популярные фестивали и конкурсы и помню, как модные певцы и певицы заверяли меня в стремлении к художественному идеалу и неповторимой творческой манере. И это не было позёрством.

Сейчас такие признания звучали бы полным анахронизмом. Стремления и поиски ныне всё чаще заметны применительно к одному – к скандалу. Вот к чему стремится креативная натура. СМИ, в особенности телевидение, ей в этом усиленно помогают. Они считают, что именно этого жаждет пресловутый «пипл», массовая публика, которую при Чехове спесиво именовали «чернью». При всём своём демократизме полагаю, что в некоем моральном плане термин, увы, не утратил смысла. Хотя откровеннее всех нравам «черни» соответствуют многие наши «звёзды». Лицемерно жалуясь на беспардонность жёлтой прессы, они втайне купаются в сплетнях и скандалах. Ну напишет о тебе высоколобый критик, ну смахнут слезу восторга поклонники, и что? А о скандале будет судачить чуть ли не вся страна. Из факта компрометации скандал превратился в мощный способ рекламы и экономический стимул.

О загадочном и, как выяснилось, сомнительном отравлении популярного продюсера и шоумена СМИ вещали с большим азартом, нежели о встрече двух президентов, своего и заокеанского. Никакой «казус белли» не вызвал бы такого числа комментариев и предположений. Какие судьбы мира, когда речь о здоровье бессменного медийного персонажа, героя светской хроники и мордобойных ток-шоу?!

Каждый выбирает для себя, сказал поэт, и попсовая общественность, разумеется, имеет право на вульгарную шумиху как на способ существования. Но кто ей дал право окутывать вонью скандала имена достойных людей, которые не в силах себя защитить – кто по болезни, кто по отсутствию в нынешнем мире, не забытому, а теперь особенно заметному.

Когда сплетники трепали имя Армена Джигарханяна, я подумал: всё, для млеющей от злорадного любопытства толпы нет больше грандиозного актёра мирового класса, а есть ослабевший духом старик, попавший в ловушку пошлейших матримониально-материальных интриг.

В чеховские времена стыд как-то корректировал моральную неточность напуганных разорением героев. Теперь стыд исключён, вычеркнут из чудом сохранившихся правил жизни. И просто рвётся из груди крик: себя не бережёте – пощадите хоть великие имена, доставшиеся вам! Народные красавицы, женщины Василия Макаровича Шукшина, так часто собачатся между собой на телеэкране и регулярно вляпываются в некрасивые истории, что напрашивается вопрос: неужели не ясно, что всё это сутяжничество позорит имя любимого народом писателя, одного из лучших в XX веке?

Всё идёт к тому, что скоро публика забудет о бессмертных шукшинских «чудиках», о «Калине красной», о потрясающей саднящей любви мастера к русскому народу, зато будет помнить, кто из его прекрасных наследниц больше всех отжал себе движимого и недвижимого...

Классики дискутировали о природе славы. О природе славы дурной спорить не приходится. Она – в чистом виде пошлость, бездарность, бесстыдство.


ЛГ 10-07-2019

Пора строить великую науку и великую экономику

Его взгляды часто «перпендикулярны» официозу, а злые языки ещё и скажут, что «он хорошо чувствует себя при любой власти» и выступает в самых разных, диаметрально противоположных по взглядам СМИ – от либеральнейшего «Эха Москвы» до прокремлёвской «Российской газеты». Впрочем, и злейшие враги не упрекнут публициста, психолога и политтехнолога Леонида Радзиховского в «продажности» и конформизме – пишет он не по указке «сверху» и не по указке «снизу», и пишет, чёрт побери, талантливо.



– Леонид Александрович, вы родились в семье учёных-микробиологов, окончили факультет психологии МГУ, одним из создателей которого был ваш родственник, известный психолог Александр Лурия, защитили кандидатскую. А потом взяли, да и ушли в журналистику. К науке душа не лежала?

– Не лежала. Мечтал стать историком, но тогда историческая наука была до отвращения политизирована, а заниматься псевдонаучной проституцией не хотел, вот и пошёл на психологический факультет МГУ. Когда наступили перестроечные времена, начал пописывать в популярную тогда «Учительскую газету». Её редактор Владимир Матвеев стал моим крёстным отцом в журналистике, он познакомил меня со многими интересными людьми, в том числе с главным редактором «Московских новостей» Егором Яковлевым. Вот так, шаг за шагом, втянулся в журналистику. Потом наступили девяностые, случились новые события, и это был тот редкий случай, когда совпали мои личные и общественные настроения, я был конформистом с чистой совестью.

– В 1992–1993 годах мы видели вас в роли политического обозревателя ОРТ. Вы – «телевизионный» человек?

– Нет, это было абсолютно не моё, я вынес оттуда отвращение к телевидению, хотя и не такое глубокое, как к телевидению нынешнему. Первый раз я был «брошен» на ТВ как относительно близкий к власти человек, там происходила «революция» и приходили «комиссары» от демократического правительства. Мне предложили возглавить редакцию политического вещания, но хватило ума отказаться, я рекомендовал на это место другого человека, сейчас это один из самых богатых и продвинутых телевизионных деятелей. А я пошёл на более скромную должность.

Поначалу был азарт, вокруг царила ярмарочно-полубандитская атмосфера. Потом стал от всего этого страшно уставать и вернулся к «пишущей» журналистике. Второе «пришествие» на ТВ случилось уже ближе к концу девяностых, меня позвал Николай Сванидзе, возглавлявший тогда ВГТРК. Так я оказался на канале «Россия», но опять же было ощущение, что занимаюсь не своим делом. На ТВ приживаются люди определённого склада, умеющие хорошо толкаться локтями, уютно чувствующие себя в атмосфере интриг, и, главное, это очень тщеславные люди. У меня этих качеств нет, и я оттуда свалил.

– Наше ТВ, прозванное в народе «зомбоящиком», нынче действует в трёх генеральных направлениях: реляции о сокрушительных викториях, безразмерные политические ток-шоу и выстроенные по канонам «мыльных опер» передачи о перепутанных в роддоме детишках, изменах, разводах и битвах за недвижимость. Всё это напоминает галдёж дворни в кухаркиной комнате…

– С омерзением отношусь к сегодняшним шоуменам на ТВ, это наёмные проститутки, – но очень трудолюбивые, в определённой степени одарённые и фанатично любящие свою работу проститутки-трудоголики, которым приятно торговать собой за большие деньги. Знаю телекухню не понаслышке, это тяжелейшая, изнуряющая работа, и шоуменский трудоголизм вызывает уважение, а вот сами шоумены – нет. Люди, разжигающие низменные эмоции у миллионов и получающие за это миллионы, лучше от своего трудолюбия не становятся.

– Но, скажем, Владимир Соловьёв – талантливый человек?

– Не назову его талантливым, однако человек он способный, невероятно трудолюбивый, в высшей степени тщеславный и, судя по его книжке «Евангелие от Соловьёва», явно подверженный мегаломании. Простому смертному в подобных случаях рекомендуют обратиться к врачу, но для публичного человека это необходимое профессиональное качество, как и умение правильно колебаться вместе с «генеральной линией». И тут телесоловьи ничем не отличаются от известной балерины, живущей в шпагате в болезненной надежде, что всем интересно, что там у неё между ног. Вот вам классическое поведение человека, желающего любой ценой привлечь к себе внимание, а затем это внимание монетизировать.

– Леонид Александрович, а как вы оказались депутатом Госдумы?

– В начале девяностых у нас были ещё конкурентные и свободные выборы. Для своего «персонального» избрания я никаких усилий не прилагал, шёл по партийному списку Гайдара, работал в избирательном штабе гайдаровской партии и в 1995 году стал депутатом. Эта забавная Дума была, выражаясь словами Достоевского, «неуместным собранием», люди Читать далее...

Попов Валерий

Комарово – это место, где сила поэта ощущается по сей день

Комаровские жители – особенные, здесь собран весь цвет «высшего общества» – это я понял сразу.

Помню, как больше чем полвека назад мы приехали в деревянный двухэтажный дом академика Порай-Кошица. На втором этаже дома жила семья друга академика – художника Игоря Ершова: в его дочь Ксению влюбился один мой приятель, и мы приехали вроде как свататься. В доме оказался лишь сам художник Ершов – могучий, бородатый красавец. Никого из Порай-Кощицев, а также Ксении дома не оказалось, сватовство не состоялось, и Ершов стал нам рассказывать о недавних похоронах Ахматовой. Как я понял, вся комаровская «знать» принимала участие в этой церемонии и в её подготовке. «Руки-то её затекли, я стал их складывать на груди – они словно как запищали, я даже вздрогнул!» – рассказывал Ершов.

Не будучи столь дерзкими, чтобы стоять у гроба Ахматовой, мы, недавние ещё студенты, считали её, как и многие тогда, лучшим русским поэтом нашего века. Шестидесятые годы были ренессансом культуры, возвращалась слава к опальным и преследуемым, и Ахматова тут была одной из самых важных фигур. Её царственная гордость, не сломленная жестокими временами, чрезвычайно импонировала нашему поколению, ищущему примеров для подражания.

Её самые знаменитые творения мы знали наизусть и часто цитировали, используя для усиления собственной речи – правда, порой в ситуациях не слишком возвышенных, но и сама Ахматова, как известно, не чуралась «сора жизни». Помню, как я звонил моему другу из автомата, приглашая его присоединиться к важному и очень популярному тогда в народе делу – сдаче пустых бутылок. Когда мы их опустошали, то часто употребляли ахматовское – «Все мы бражники здесь…» Следующие слово – «блудницы» – в присутствии дам не произносили. И тем не менее от этой цитаты сознание наше наполнялось горечью и высоким страданием, мы чувствовали себя приобщёнными к высокому духу Серебряного века – что, кстати, облагораживало и наши поступки. Ахматова поднимала нас!

Наши праздники в стиле Серебряного века заканчивались, увы, суровым столкновением с реальностью – длинной очередью в пункт приёма посуды... Помню мои страдания – гуляли все, а сдаю я. Очередь двигалась медленно, и приходилось много раз поднимать и переставлять тяжеленную сумку. Я решил позвать на помощь моего друга, участника пиршества...

– Привет! Можешь подойти?

– Аллё! Ты где?

Я хотел прямо сказать, где, но подумал, что параллельную трубку держит его жена.

– Там… где мой народ! – ответил я. И добавил, оглядев длиннющую очередь. – К несчастью… есть!

И я почувствовал, как волшебные строки Ахматовой, пусть и зашифрованные, подняли настроение.

– Сейчас буду! – ответил друг и вскоре явился. Ахматова была нашим «тайным кодом», паролем, всё, содержащее цитаты из Ахматовой, не подлежало сомнению.

Тогда я ещё не знал, что принятая в нашей компании словесная игра с высокой классикой приведёт к серьёзному увлечению литературой. Или уже догадывался? Неслучайно же я всего через какие-то сорок лет очутился вдруг в самом «эпицентре» комаровской литературной жизни, оказавшись очередным арендатором весьма скромной снаружи и ещё более скромной изнутри ахматовской «будки» – и передо мной прошла целая эпоха. После её смерти сменилось уже несколько поколений арендаторов – но дух её царил здесь по-прежнему. Дождливым летом я пытался включать обогреватель – и тут же выскакивал красный шпенёк электропредохранителя, как фига: «Не будешь ты жить со своими нагревателями! Зябкий какой!»

И я терпел холод, раз так велела Ахматова. Она тоже тут немало перетерпела! И я гордился тем, что оказался здесь. Быть в тех же стенах – уже честь. Здесь она собирала дары всеобщей любви и уважения. Василий Аксёнов рассказывал, что появившись здесь, робко стоял у калитки, потом на крыльце появилась Ахматова с Найманом, что-то спросила у Толи и произнесла с царственным жестом: «Он может подойти!» Здесь она и расправлялась с врагами. Мгновенно распространялось по Комарову: «Ахматова не поздоровалась с таким-то!» И «такому-то» уже не подавали руки. Здесь была не советская власть, а Царство Ахматовой. Ахматова поселилась тут в 1955-м, и власть уже начинала понимать, что лучше её почитать, именно она принесёт славу этому месту и всей России. Отсюда она уезжала получать итальянскую премию. Когда она жила здесь, её дважды выдвигали на Нобелевку, которую так и не дали. Но это ничуть не поколебало её гордости. И мы в трудные времена – а других вроде и не было – с упоением повторяли её строчку: Читать далее...

Крашенинникова Вероника




На днях было 7 лет, как основатель «Викиликс» Джулиан Ассанж пришёл в посольство Эквадора в Лондоне с просьбой о политическом убежище. Два месяца назад новая власть Эквадора сдала его британской полиции. Теперь Ассанжу грозит экстрадиция в США и тюремный срок в 175 лет. Не стоит забывать, что в Штатах сохраняется и смертная казнь.

На Западе Ассанжа принято считать «русским шпионом». В России конспирологи и «многоопытные» циники называют его шпионом американским. И то, и другое – глупости.

За пару месяцев до президентских выборов 2016-го «Викиликс» опубликовал тысячи писем со взломанного почтового сервера Хиллари Клинтон и Демократического национального комитета. Переписка показала, насколько внутрипартийные выборы были подтасованы в пользу Клинтон против Сандерса. Ассанж не высказывался в поддержку Трампа, но время выдачи компромата сильно подыграло тому на выборах. Надеялся ли Ассанж, что Трамп за это выпустит его на волю? Если да, то за столь глубокие иллюзии он расплачивается сейчас очень дорого.

Без сомнения, на пути журналиста и издателя основатель «Викиликс» совершил немало ошибок и просчётов. Но это не может умалять его гигантский вклад в раскрытие преступной деятельности США.

Во-первых, люди узнали о множестве военных преступлений США в мире и о планетарном масштабе слежки со стороны американских спецведомств. Разоблачители Чэлси Мэннинг и Эдвард Сноуден передали имевшуюся у них информацию «Викиликс» и западным медиа, те широко её распространили. И Вашингтон тут же обвинил их в выдаче государственных секретов. Но! Даже по американским законам преступления недопустимо засекречивать. Разоблачители и Ассанж раскрыли не госсекреты, а противозаконную деятельность военных и спецслужб. При этом ни один (!) из тех, кто совершал преступления, не наказан.

Во-вторых, Вашингтон в очередной раз ведёт преследование неугодных ему лиц далеко за границами своей правовой территории. Ассанж – гражданин Австралии, работал в Британии. Но Штаты без колебаний могут ударить по таким людям из любой страны, если сочтут, что те угрожают национальной безопасности США. А она очень обширна и чувствительна – её можно нечаянно задеть хоть на Украине, хоть в Грузии, хоть в Сирии.

США отказались подчиняться юрисдикции Международного уголовного суда. Что касается Международного суда ООН, США при ратификации сделали оговорку: «в каждом случае требуется конкретное согласие США». Какова вероятность, что Вашингтон даст его на расследование своих преступлений? И кто, кроме журналистов, может сдерживать американское насилие?

В-третьих, история с Ассанжем показала: даже маленький Эквадор может бросить вызов диктатору-супердержаве. Эквадор поначалу не только успешно защищал Ассанжа, но и выдворил из страны военную базу США, крупнейшую в Латинской Америке, американского посла и кадры ЦРУ.

Мы сейчас защищаем своего коллегу Кирилла Вышинского от лживых обвинений Киева. Ассанжа преследуют точно за такую же журналистскую и информационную работу.

России пора избавиться от надежд, что Трамп с нами «поладит». Если он будет пытаться «ладить», как с Ким Чен Ыном, сама попытка подыграть ему будет выглядеть позорно – Россия всё же не КНДР. Пора прекратить ловить знаки расположения от Трампа, как и опасаться дополнительных «наказаний» – они последуют в любом случае. Пора переходить к инициативной политике. Одним из проявлений этого должна стать активная защита Ассанжа, других журналистов и разоблачителей, которых остервенело преследует Вашингтон.



ЛГ 26-06-2019

[483x600]
В 1911 году Анна Ахматова в замечательном возрасте (двадцати с небольшим лет отроду) едет в Европу, становится свидетельницей первого триумфа русского балета, потом – Италия, роскошные собрания живописи и архитектуры... Все это было более чем мощным толчком к творчеству, и в следующем году выходит ее первый сборник «Вечер», а год спустя – «Четки». И если незадолго до этого Николай Гумилев, ее муж, лидер нового литературного течения акмеизм, советовал ей вместо стихов заняться танцами, то после выхода книги отметил, что в ней «...так просто сказано так много», а Осип Мандельштам провидчески сказал: «Ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России».

Выход каждой ее книги становился событием. Корней Чуковский вспоминал, что ее стихи заучивали, переписывали в альбомы, ими то и дело объяснялись влюбленные. Он же отмечал, что вся Россия запомнила ту самую перчатку из стихотворения Ахматовой «Песня последней встречи»:


…Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки;

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки.


В стихах о любви Ахматова возвращает ей живой и реальный характер, в то же время не лишая высокого поэтического звука. Такая гармония свойственна только очень большим талантам. Любовь поднимается в поэзии Анны Андреевны до небывалых духовных высот.



Ты, росой окропляющий травы,

Вестью душу мою оживи, –

Не для страсти, не для забавы,

Для великой земной любви.



Это понял и Маяковский… Но когда накалилась литературная полемика, он неожиданно для многих стал отзываться о ней, как поэте, с усмешкой и, будучи авторитетом для новой власти, столкнул Ахматову на задворки времени и литературы, причем на долгие годы. Так судьба бросила ей под ноги не дорогу и даже не тропу, а буйный чертополох.

Художник Юрий Анненков вспоминал, что «наиболее характерным выражением лица» Ахматовой в те годы была грусть. А жизнь продолжала испытывать ее. В 1921 году был расстрелян Николай Гумилев по скороспелому обвинению, что было тогда в порядке вещей.


Не бывать тебе в живых,

Со снегу не встать.

Двадцать восемь штыковых,

Огнестрельных пять.

Горькую обновушку

Другу шила я.

Любит, любит кровушку

Русская земля.



Не менее дорого обошлись для неё и переживания из-за многолетних разногласий с сыном, Львом Гумилевым. Бесконечные критические ситуации на литературном фронте, сложные перипетии в личной жизни – с одной стороны, и почти постоянная оторванность от матери, в том числе по причине нескольких арестов (сын за отца еще как ответил!), и понятные обиды на мать – сначала подростка, потом уже Льва Николаевича – с другой, – жили в сердце Анны Андреевны непреходящей болью…

Слепой и жестокий каток послевоенного диктаторского отношения к культуре настиг и Ахматову: ее поэзия запрещена к печатанью, а сама она исключена из Союза писателей СССР как представитель «безыдейного литературного болота». Быть верной себе и своему искусству в те годы расценивалось как преступление против страны. И убийственные решения принимались не где-нибудь, а в самом ЦК ВКП(б). После этого Ахматова, подвластная всегда своему сердцу, надолго замолкает для общества. Однако неведомыми путями ее поэзия достигает людских сердец, пробивается к свету сквозь хулу и опалу, попадает на страницы изданий.

Не могу не привести цитату из воспоминаний об Анне Андреевне замечательного поэта Давида Самойлова:



«Я увидел Ахматову впервые на вершине ее тогдашнего признания. После демобилизации ринулся на литературные вечера. Один из них, многим памятный, происходил в Колонном зале Дома союзов. Вел вечер А.Сурков. Выступало несколько поэтов. Но все ждали Ахматову.

...Я увидел на эстраде пожилую уже женщину, с седыми волосами, забранными в пучок, в темном платье с белой шалью, наброшенной на плечи, с какой-то необычайно важной «выходкой» и особенными жестами. Она читала неторопливо, низким голосом, напевно и внятно, читала величественно и с какой-то особой ответственностью за каждое произнесенное слово.

Ее приветствовали долгой овацией. Весь зал встал.

Потом передавали, будто Сталин, узнавший об этом, спросил:

– Кто организовал вставание?..»



И вскоре началась настоящая травля Ахматовой в печатных органах, которая могла закончиться, по «привычке» тех времен, «гибелью всерьез». Слава Богу, этого не случилось. А спустя десятилетие, в годы «оттепели», к Анне Андреевне подступила новая волна ее истинной славы: литературная премия, врученная в Италии, присвоение звания почетного доктора Оксфордского университета...

Вот что рассказывает Ганс Вернер Рихтер, немецкий писатель и журналист, приглашенный в Италию на вручение премии:



«– Анна Ахматова здесь, – услышал я, вернувшись в отель после прогулки на пятый день безделья. Это было в Читать далее...

[300x450]

Харис Ренат

Подвиг и гибель Мусы Джалиля

25 апреля 1953 года в «Литературной газете» по инициативе её главного редактора Константина Симонова была опубликована сенсационная подборка стихов татарского поэта Мусы Джалиля, который с июня 1942 года считался без вести пропавшим, потом предателем… Именно благодаря этой публикации миру стало известно о беспримерном ратном и творческом подвиге советского поэта-патриота. 2 февраля 1956 года Мусе Джалилю было присвоено звание Героя Советского Союза, а в 1957-м за книгу «Моабитские тетради» он был удостоен Ленинской премии. Такое сочетание высших государственных наград у одного человека не имеет аналога.


На фронтах Великой Отечественной войны – в окопах и блиндажах, на морях и в небесах – ежедневно совершались сотни и тысячи подвигов, которые привели нашу страну к всенародной Великой Победе. Среди них были особо значимые геройства – коллективные, такие как подвиги защитников Брестской крепости, двадцати восьми панфиловцев, молодогвардейцев… Даже среди них выделяется своей дерзостью, организованностью, трагичностью подвиг джалильцев – Мусы Джалиля и одиннадцати его соратников.

Контуженный, тяжело раненный поэт – сотрудник газеты «Отвага» 2-й ударной армии Волховского фронта – в июне 1942 года попал в плен и оказался в польской крепости Демблин. Фашисты из числа пленных создавали национальные легионы: туркестанский, грузинский, азербайджанский, армянский и другие. Такой же легион под названием «Идель-Урал» создавался из башкир, татар и других народов Поволжья. Уже первый батальон легионеров, посланный в Витебскую область для уничтожения белорусских партизан, перебил своих фашистских командиров, перешёл на сторону партизан и успешно воевал против врага. За этой работой стоял Муса Джалиль. Но в 1944 году подпольная организация джалильцев была раскрыта. Джалиль и его соратники были брошены в застенки Моабитской тюрьмы в Берлине. Второй имперский суд фашистской Германии 2 февраля того же года их, как особо опасных преступников, «за подрыв мощи Германии и содействие врагу», приговорил к смерти через гильотинирование. За эти страшные полгода, «под нависшей сталью палача» Муса Джалиль написал стихи, которые известны как «Моабитские тетради». Этих тетрадей было несколько. До нас дошло только две – со ста пятнадцатью стихотворениями.

Приговор был приведён в исполнение в берлинской тюрьме Плётцензее 25 августа 1944 года. В этот день за полчаса были обезглавлены пятеро татарских писателей. Казнь началась в 12.03. Джалильцев выстроили в ряд и каждые 3 минуты одному из них на глазах у остальных отрубали голову. Мусу казнили в 12.18. Значит, он видел четыре казни… И своими ногами дошёл до плахи… О чём же он думал в эти секунды? А можно ли вообще думать в такие мгновения? И как можно писать стихи под занесённым над тобой топором палача?! Вопросы, вопросы… О психологии подвига, о психологии творчества в экстремальных ситуациях, условиях…

Эти вопросы никогда не покидали меня и всегда побуждали к поиску ответов… В 1977 году я прочитал о том, что от камеры смертников, куда были приведены джалильцы перед казнью, до помещения с гильотиной – сто четырнадцать шагов по двору тюрьмы Плётцензее. И о чём же могли думать люди, делающие последние сто четырнадцать шагов по белу свету? И мне захотелось самому пройтись по этому тюремному двору; самому сосчитать шаги и прочувствовать их; самому остановиться в середине пути и запеть татарскую песню, как спели джалильцы, самому удостовериться в том, можно ли в этом дворе улыбаться, ведь священник Юрытко, свидетель последних мгновений жизни джалильцев, оставил воспоминания, где говорится, что «татары умерли с улыбкой на устах»?.. Может быть, они не пели, а хором прочитали молитву?! И, самое главное, эта цифра коротким замыканием сомкнулась в моей голове с количеством сур* Корана – их тоже сто четырнадцать. Мне почему-то вспомнился двести двадцать четвёртый аят** суры «Поэты», где говорится, что за поэтами идут заблудшие. И блеснула мысль – написать поэму из ста четырнадцати строф-сур или строф-шагов и показать, что за поэтами следуют и герои. И название хорошее – «114 шагов»! Но для этого я должен был иметь моральное право – ведь художественная правда должна опираться на правду жизни. Я написал письмо в Правление Союза писателей СССР с просьбой включить меня в состав какой-нибудь писательской делегации, посещающей Берлин. Я надеялся посетить тюрьму Плётцензее, пройтись по её двору, посмотреть на гильотину… Я прождал более двух лет – и никакого ответа не получил. А за это время Читать далее...