Я не знаю, сколько было выпито и скурено. Не знаю, что находится за окном. Я не вижу, что вокруг меня, орентируюсь лишь по памяти. Под пальцами клавиатура ноутбука, запястья лежат на шершавых протёртостях - я вижу, помню наизусть расположение кнопок. На расстоянии вытянутой руки - кружка, вероятно, пустая. Стоит только развернуться на кресле и встать, уткнуться лбом в стену из шкафов и полок - направление ясно, кухня - направо и прямо до удара коленом о стул.
Но сколько бы я не топил рассудок в холодном огне, сколько бы не травил его дымом, исход один - я снова приду в себя. Через секунды, минуты, десятки минут - не столь важно. Я просаживаю последние остатки здоровья, лёжа в своём кресле, мучаю ноутбук в приступах графоманства, глубоким басом пою непристойные японские песни. Исход, разве, один?
Вокруг меня кружатся воображаемые мошки. Или битые пиксели восприятия. Или просто чёртовы глюки. Я пропускаю через свою голову все ощущения, пытающиеся в неё, голову, пролезть. Под тяжёлый эро-металл медленно проваливаюсь вглубь себя, в озеро липкой и вязкой жидкости, заменившей стадные инстинкты. Экран моего складного друга заменил лица людей, стёртые до состояния мелкой абразивки клавиши - голос, электрогитарная долбёжка по ушам - шуршащее хлюпание листьев и прерывистое визжание птиц. Таким образом я безжалостно вешаю, расстреливаю, забиваю насмерть минуты существования. Да, меня это устраивает. Мне это нравится, чёрт побери! Я хотел идеальной чистоты, параноидальной медицинской стерильности - получил увесистую сумку болезней, с которыми только в стерильную палату и ложиться. И мне это нравится? Бинго.