Еще во время Второй Мировой Войны Антуан Де Сент Экзюпери предупреждал нас "Дети! Берегитесь баобабов!". Отчего же никто не послушал его в новом времени?
[396x312]
"На планете Маленького принца, как на любой другой планете, растут травы полезные и вредные. А значит, есть там хорошие семена хороших, полезных трав и вредные семена дурной, сорной травы. Но ведь семена невидимы. Они спят глубоко под землей, пока одно из них не вздумает проснуться. Тогда оно пускает росток; он расправляется и тянется к солнцу, сперва такой милый и безобидный. Если это будущий редис или розовый куст, пусть его растет на здоровье. Но если это какая-нибудь дурная трава, надо вырвать ее с корнем, как только ее узнаешь. И вот на планете Маленького принца есть ужасные, зловредные семена... это семена баобабов. Почва планеты вся заражена ими. А если баобаб не распознать вовремя, потом от него уже не избавишься. Он завладеет всей планетой. Он пронижет ее насквозь своими корнями. И если планета очень маленькая, а баобабов много, они разорвут ее на клочки."
Не всем известно, что книга Марка Твена "Приключения Тома Сойера" была написана для взрослых для разоблачения морали буржуазного общества, книга Дж.Свифта "Приключения Гулливера" и четыре его части являются философско-сатирическим памфлетом, а сказка А.С.Экзюпери - ничто иное, как философское повествование, в которой описан путь наблюдателя.
Может показаться, что баобабы - всего лишь гигантские, разросшиеся деревья. В символистическом мире писателя же это олицетворение нарастающего зла, вырывающего всё с корнем фашизма...
Перечитать несколько глав маленького принца мне захотелось после того, как я задумалась над тем, что происходит сейчас на нашей планете. Всё это слишком похоже на распространение баобабов, которое мы не сумели вовремя пресечь. Будто поначалу они пускали корни только в одном месте, а теперь хотят дотянуться до каждого из нас.
И пока мы находимся врознь с другими, с ними невозможно бороться. Ведь в том месте, котором мы их уничтожаем, всегда прорастают новые и новые... С корнями еще шире и еще крепче. А это страшно.
[461x475]
А из-за чего, казалось бы, обыкновенное дерево становится символом мирового зла? Из-за того, что из-за своего мнимого величия не может ужиться с другими. Везде ему тесно, всех хочется уничтожить. От этого все беды. Миру тесно.
В упоении доказать свою правоту, которая является ничем другим, как субъективностью, мир готов перерезать друг другу глотку. Субъективностью, которая принимается за правду. Это самая страшная лихорадка человечества. Хотеть доказать свою субъективность другим... И быть готовым ради нее на всё.
Дома у меня имеется полка среднестатистического туриста с самой типичной коллекцией.
Из каждого значимого для меня места я привозила маленькие сувениры. Из Нью Йорка - миниатюрное желтое такси с функционируюшими колесами и дверцами, из Парижа - статую Эйфелевой башни, которых продают возле Сены, на Монмартре, возле Елиссейских Полей.. Из Лондона - мишку в форме букингемского караула у, из Германии - куклу с хлопающими глазами в национальном костюме. Все это собрано на маленькой полке в некой композиции, где ее обитатели взаимодействуют друг с другом. Баварская девочка ждет ньюйоркское такси возде Эйфелевой башни со служителем Букингемского дворца. Эта картина порой кажется мне абсурдной и чересчур игрушечной, но когда я присматриваюсь к ней, то игрушки на ней, кажется, означают солидарность одной страны к другой, зависимость друг от друга. Я могла бы поставить каждую фигурку на отдельную полку, но в этом нет никакого смысла, да и полка у меня только одна.
Также и планета Земля не различает понятие расовой принадлежности, она создала для нас на одной полке, на которой мы обязаны тесниться. Особенно в условиях глобализации и поликультурности мира... Мы ВЗАИМОДЕЙСТВУЕМ с другими культурами. Если вы на секунду в этом усомнились, если думаете, что вас это не касается, то вспомните фильмы, которые вы смотрите, свою любимую музыку и книги, одежду, посмотрите на названия предметов электроники в своей комнате. Найдется хоть что-то одно, что по праву принадлежит другой культуре.
[700x459]
При том, что среди разных народов происходит обмен культурными ценностями, мы находимся в постоянном культурном кризисе, когда часть народа не в состоянии принять другую культуру. Именно эта "часть" и становится крайне опасной, если ее большинство, или если ее идеи чересчур радикальны. Инструментом из кризиса в такой ситуации может стать лишь договоренность, но достичь ее практически невозможно, когда люди идут разными дорогами. Таким образом многокультурный диалог вряд ли может состояться. И тогда мир горит, ведь ему так стыдно за то, что мы не хотим быть людьми.
[492x604]
Но должна ли культура сохранять свою самобытность или должна взаимодействовать с инородным, чужим, иностранным, засчет чего может обогатить свой микромир? Этот вопрос так щепетилен и тонок, что на него не может быть единственного ответа.
Всегда верным решением будет желание равняться на лучших. Это экономит время и сохраняет чистоту духа. Точно также следует поступать по отношению к другим культурам. Высматривать лучшее и примерять его на себя, а то, что кажется "худшим" - принять как противоположность к тому, к чему мы привыкли. Именно в этом "привычном" всегда и скрывается подвох, который тянет мир на дно. Мы загоняем свое сознание в узкий четырехугольный ящик привычки, об углы которого постоянно стукаемся. Культурное многообразие мира нам неподвластно, есть только эгоистичные "мы" с пакетом из устоявшихся традиций и косных привычек. "Русский" до глубины души.. Настоящий "американец". Да будем здоровы, мы, настояшие и до глубины души чистейшей породы с самой правильной религией в мире, но разве поэтому мы называемся людьми? Мы практикуем культуру и создаем мир совместно в процессе постоянной ассимиляции народов. Это эволюция, это естественность, это человечество.
То, что я сейчас наблюдаю в Германии, есть вынужденная ассимиляция народов. И каждый принимает это в той мере, в которой ему свойственно. С осуждением, с состраданием, с агрессией, с безразличием, с покорностью. И сами мигранты могут испытывать те же эмоции.Потому что для них было привычное, а теперь для них существует вынужденное и чужое. Но все эти фигурки стоят на одной полке, и им придется ВЗАИМОДЕЙСТВОВАТЬ, без этого не получится склеить мировой пазл.
[700x522]
Проживаю я в маленьком городке на углу улицы Ньендорфштрасе в двухжтажном( хотя второй этаж фактически не жилой) доме с ничем не выделяющимся убранством и немецким оборудованием. Его хозяйка -здесь практически первая политическая фигура, которая каждый день старается немного помочь другим. Будто строгого семичасового дня ей хватает на то, чтобы оставшиеся 17 разговаривать с другими, выполнять их просьбы и раздавать поручения, подписывать бумаги и принимать гостей.
Дом - это всегда отражение жизни человека. Поэтому мы так не торопимся звать к себе в комнату новых гостей, ведь по всему этому можно прочитать вашу жизнь.
[700x525]
Я вижу ясную белую кухню, всегда чистую,будто в ней только что прибирались, но на самом деле в ней некому и некогда готовить.. Стопка из пятидесяти полотенец в ванной за стеклянной полкой, два раза в месяц отстиранных с душистым порошком, высушенных в подвале около теплого генератора на веревках, а затем отглаженных и сложенных в два аккуратных раза, конец к концу.
Элизабет рассказала мне о всех своих экспонатах на подоконнике. Тарелку ей подарили в Стамбуле,деревянная узорная коробка из Африки, шкатулка из России с гравировкой мастера... Все эти трофеи ей достались в знак признательности и гостеприимства. Она любит и Турцию, и Армению, и Россию, и Нидерланды, и Германию, и Африку, и Сирию, никого не больше и не меньше, и никто не стоит на первом месте.
Утром она идет в любимую кофейню на углу улицы по дороге на работу и пьет самый вкусный, по ее словам, иранский кофе, и это, кажется, самое спокойное событие за день. Потом она катится на велосипеде на встречи с разными людьми... Вечером перед концертом классической музыки она говорит мне "Не знаю, понравится людям это или нет, но я собираюсь выйти на сцену и попросить всех помолчать минуту за жертв недавней катастрофы"...
А вечером у нее встреча со священником и психологом на дискуссии для тяжелобольных людей, где им троим приходится вести разговор об эвтаназии. Тем не менее, она никогда не высказывает усталости или недовольства и находит время позвонить всем троим сыновьям и своему гражданскому мужу, а по воскресеньям собирает всех на семейный обед.
Но на самом деле привить себе объективизм - самое сложное дело. Ведь эта объективность должна вписываться в субъективные идеалы всех остальных людей... Как же нам всем этому научиться? Быть как бы в стороне, но сочувствовать? Сразу всем, но не посадить этим сердце? Помогать и содействовать тем, кто ждет помощи, и не ждать ничего взамен?..Сложно быть человеком в наше время. Сложно хотеть быть им, когда все еще прорастают баобабы.
[404x581]