Окаменевшие ученики и подозрения

На следующее утро Гарри проснулся с раскалывающейся ото всей полученной вчера информации головой, с привычным перед квиддичным матчем мандражом и с серьезной необходимостью сразу после игры пойти поговорить с Северусом. Он уже слишком долго это откладывал, и прекрасно видел, что мастер зелий уже готов назначить ему отработку, только чтоб с ним поговорить. Он сбросил одеяло, потер закрывающиеся глаза и направился в ванную умываться, попутно разбудив своего брата.
Оба мальчика, вместе с Невиллом, который проснулся пожелать Гарри удачи, вскоре были в Большом Зале, где молча позавтракали вместе с остальной командой за пустынным гриффиндорским столом, прежде чем отправиться на поле. Гарри почти забыл про собственный мандраж, пытаясь успокоить своего пепельно-серого брата; Адриан ерзал, без нужды поправлял на носу очки, пытался пригладить волосы или свою мантию.
– Как только там окажешься, сразу почувствуешь себя намного лучше, – уговаривал Гарри, уверенно улыбаясь. Не то чтобы он чувствовал себя абсолютно уверенным в победе, но он точно знал, что большая часть забот исчезнет на поле сама собой. Как только туда выходишь, сразу слишком сосредотачиваешься на игре, чтобы отвлекаться на собственные тревоги.
– Ты думаешь? – с надеждой спросил Адриан.
– Я знаю, – заявил Гарри, подмигивая брату, в совершенстве пародируя Локхарта.
– Команда, собрались сюда! – позвал Вуд, когда над ними раздались шаги – верный знак, что ученики занимают трибуны.
– Ну и снова... – пробормотал Джордж.
– У Слизерина метлы лучше, чем у нас, – начал Вуд. – Отрицать это бессмысленно. Но на наших метлах лучшие игроки. Мы летали в любую погоду... (– Это точно, – пробормотал Джордж Уизли. – Я с августа просушиться не могу.) ...и мы заставим их пожалеть о том дне, когда они позволили этой сопле-Малфою купить себе место в команде, – бешено сверкая глазами, Оливер перевел взгляд на Гарри: – Твоя задача, Гарри, показать им, что ловцу недостаточно иметь богатого отца. Поймай снитч раньше Малфоя или умри, пытаясь, Гарри, потому что мы обязаны выиграть сегодня, просто обязаны.
– Никакого давления, Гарри, – сказал Фред, подмигнув ему.
– Он всегда такой? – немного испуганно спросил Адриан.
– Пугающий параноик? – легкомысленно переспросил Гарри.
– Да.
– Да, – повторил Гарри в ответ.
– Ого, – отозвался Адриан, слабо улыбнувшись.
Команда вышла под громкие приветствия своего факультета – и Равенкло с Хаффлпаффом, оба факультета слишком долго проигрывали Слизерину, чтобы не затаить обиду – и улюлюканье одетых в зеленое болельщиков команды Слизерина. С неба лило, но обе команды, не обращая на это никакого внимания, собрались в центре поля. После призывов к честной игре от мадам Хуч, команды разошлись. Гарри сразу начал выискивать неуловимый золотой мячик, не собираясь допускать, чтобы Малфой добрался до него первым.
Блондинистый ловец доказал, что не брезгует нечестными приемами, схватившись за прутья метлы Гарри, тем самым не позволив ему поймать снитч. Гарри повернулся к Фреду и Джорджу, пытаясь понять, почему они не запустили бладжером в Малфоя, и увидел, что они изо всех сил защищают его брата от бладжера, который, похоже, специально его выслеживал. Когда мяч несколько раз пролетел рядом с головой Адриана, Оливер был вынужден попросить тайм-аут.
Адриан яростно отказался покинуть игру только потому, что бладжер пытался его обезглавить, и Гарри, подгоняемый своим обычным желанием защитить брата и стремлением выиграть матч, поклялся поймать снитч так быстро, как только сможет. И он это сделал, выхватив снитч прямо из-под носа Малфоя; в буквальном смысле – слизеринский ловец настолько увлекся, высмеивая Адриана, который старательно уворачивался от бладжера, что не заметил зависшего у самой головы снитча.
Команда, радуясь, сгрудилась в центре поля, и тут Гарри краем глаза уловил, как бладжер, третировавший Адриана на протяжении всей игры, снова понесся к нему; он врезался его брату прямо в грудь и сбросил его с метлы, а потом вернулся, чтобы добить. Не успевая на такой дистанции выхватить палочку, Гарри просто встал между братом и бладжером. Тошнотворный треск и жгучая боль в левой руке сразу же сообщили ему, что кость сломана. Он стремительно выхватил палочку правой рукой и направил ее на бладжер.
– Редукто! – выкрикнул он, и выброс магии из его палочки превратил бладжер в мелкую пыль.
– Гарри! – испуганно окликнул Адриан. – Твоя рука! О чем ты думал?
Его слова звучали невнятно, и Гарри понял, что тот при падении ударился головой.
– Что мой брат мне больше нравится с головой на плечах, – отозвался Гарри с болезненной улыбкой. – Ой, кстати.
– Адриан! Гарри! – голос Лили эхом разнеся по полю, перекрывая окружающий шум. – Гарри, ты в порядке?
– Прекрасный улов, парень! – поздравил Сириус из-за ее спины. – Малфой даже ничего не сообразил! – Лили покосилась на него, и Сириус осекся. – Извини, Лили.
– Хотя улов все равно прекрасный, – добавил Джеймс.
– Джеймс, прекращай уже! – прикрикнула Лили и обратила свое внимание на своего веселящегося, хоть и раненого сына. – Гарри, о чем ты думал! Адриан, а ты в порядке? – добавила она, заметив на голове Адриана набухающую шишку. Мальчик просто кивнул, и тут же пожалел, что шевельнул головой. Гарри ответил вслух:
– Почему все меня об этом спрашивают? Вы думаете, я мог позволить этой штуке угодить в Адриана?
Кажется, это ее немного успокоило, так что она обняла своего младшенького, оберегая его руку.
– Ты удивительный брат, Гарри. И я тобой горжусь; но если ты когда-нибудь снова сделаешь что-то подобное, то окажешься под домашним арестом, пока тебе не исполнится семнадцать, – сообщила она сквозь слезы.
– Освободите дорогу, освободите дорогу! – прорвался сквозь гул толпы голос Локхарта. Невилл, который следовал за ним, бежал как мог быстро, чтобы первым добраться до Гарри, указывая на руку приближающегося Локхарта. Светловолосый профессор взял свою палочку на изготовку, и Гарри догадался, что тот хочет попробовать вылечить его руку. Благодарно кивнув Невиллу, он повернулся к своей семье:
– Как насчет того, чтобы перебраться в лазарет? – спросил Гарри, и был более чем доволен, что его родители согласились, уводя его от разочарованного Локхарта. Гарри поймал взгляд Северуса и отправил в ответ свой, четко сигнализируя: «поговорим потом». Мастер зелий кивнул и чуть улыбнулся, прежде чем покачать головой и направиться к команде Слизерина; это был один из тех редких случаев, когда он мог отругать Малфоя, не вызывая подозрений, и он не собирался его упускать.
– Но почему бладжер так себя вел? – удивлялся Ремус, в то время как мадам Помфри работала над рукой Гарри. – Они не должны целиться в конкретных игроков.
– Ну, а этот целился, – задумчиво отозвался Сириус.
– Не знаю, как тебя благодарить, Гарри... – уже в десятый раз за последний час пробормотал Адриан. У кареглазого близнеца была забинтована голова, и лежал он на соседней с Гарри кровати.
– Ерунда! – отмахнулся Гарри. – Ты мой брат, Адриан; встать перед неистовым бладжером – наименьшее, что я мог сделать. Хотя мне следовало двигаться быстрее!
Адриан слабо улыбнулся и кивнул. Гарри не заблуждался на его счет и ожидал, что минут через десять тот снова будет всех благодарить. У кареглазого близнеца было сотрясение мозга и небольшой ушиб ребра, так что ему придется провести ночь в лазарете.
– И это было смело, – сообщила Лили, растрепав волосы своему зеленоглазому сыну.
– Ты использовал против бладжера проклятье Редукто, если не ошибаюсь? – заинтересованно спросил Джеймс.
– Ага, его.
– Это сложная магия для твоего возраста, Гарри, – с улыбкой поведал Джеймс. – И к тому же такая мощная!
– Я месяц назад нашел это заклинание в библиотеке; на самом деле, я его раньше не пробовал.
Кстати, правда: конкретно это заклинание он раньше не пробовал. Просто оно первое пришло ему в голову.
– Мой сын – книжный червь, – нежно сказала Лили.
– Я в возмущении! – недовольно фыркнул Гарри, спровоцировав несколько смешков. – Нет, правда! Вот он я, в лазарете, лечу кость, которую сломал, играя в Квиддич, и при этом меня обзывают книжным червем!
– Тут он прав, Лили, – решил Сириус, весело ухмыляясь.
– Кстати о твоей сломанной руке, – вмешалась мадам Помфри, – ты хорошо поправляешься. Так вот, перелом был не очень хороший и до конца дня может немного ныть. Если ты в ближайшие несколько часов не станешь напрягать руку, к вечеру все будет в полном порядке.
– Спасибо, мадам Помфри, – улыбнувшись, сказал Гарри. – У тебя все будет хорошо? – спросил он своего брата, чувствуя себя немного виновным за то, что должен его оставить.
– В третий раз – у меня все прекрасно, Гарри! Все равно Рон и Гермиона заглянут попозже, так что иди развлекайся.
Гарри улыбнулся и кивнул в знак согласия; все пятеро прошли до Гриффиндорской Башни, где взрослые, явно ностальгируя, попрощались и покинули мальчика, возвращаясь назад. Приветствие его соседей по факультету было громким, чтобы не сказать больше. Несколько фейерверков Фреда и Джорджа летали по комнате, а кто-то, похоже, навестил кухню, если судить по обилию расставленной повсюду еды.
– Невероятный улов, Гарри! – воскликнул Невилл, подбегая, чтобы поприветствовать своего друга. – А твоя рука в порядке? И как там Адриан?
– Он в порядке, – заверил мальчика Гарри. – Немного испуган и голова от удара при падении кружится, но в остальном все хорошо. И мадам Помфри быстро вылечила мне руку, – сказал он, улыбаясь. – Кстати, спасибо, Нев; кто знает, что бы вышло, доберись до меня Локхарт.
– Не за что, Гарри! – отозвался Невилл, улыбаясь в ответ зеленоглазому волшебнику. – Для того друзья и нужны, верно?
От этого заявления улыбка Гарри стала еще шире, угрожая порвать ему лицо напополам. Друг. Он и раньше предпочитал думать, что у него есть друзья, но это слово в основном применялось к Рону и Гермионе. А эти двое были друзьями его брата, которые иногда болтались и с ним тоже. Но свой собственный друг? Кто-то, кого он сам выбрал? До Невилла, у него такого никогда раньше не было.
– Именно для того друзья и нужны, Нев! – согласился Гарри и подтолкнул своего друга к близнецам, которые в центре комнаты в очередной раз демонстрировали свои способности во всем, связанном с шутками.
Только поздно ночью Гарри, наконец, улучил шанс вытащить мантию из сундука брата и выскользнул из гостиной, пытаясь сообразить, как сказать Северусу о голосе, который он слышал; как вообще об этом так сказать, чтоб не выглядеть психом? Он был у основания Большой Лестницы, когда услышал это.
– ...растерзать... убить...
Гарри застыл.
– Только не снова! – пробормотал он, сорвавшись в сторону голоса и выхватывая палочку.
Если так подумать, бежать навстречу неизвестной опасности было неправильно. Но что он мог поделать? В прошлый раз окаменела миссис Норрис; что если на этот раз будет хуже?
– ...я чую твой запах... так голодно...
Голос снова доносился сверху, и Гарри направился следом.
– ...убивать... время убивать...
Звук снова шел от коридоров. Близко к... лазарету? Подумав о своем брате, Гарри удвоил скорость.
– ...умри, грязнокровка!
Гарри пролетел несколько лестниц и замер при виде открывшегося ему зрелища. На полу лицом вниз валялось маленькое тело, все еще держащее перед собой свою камеру. На полу лежал окаменевший Колин Криви. Гарри не мог сказать, как долго он там простоял; раздавшийся от лестницы шум заставил его очнуться, он посмотрел вниз и увидел директора, поднимавшегося по лестнице в шерстяном халате и ночном колпаке, с дымящейся чашкой в руках. Не желая, чтобы его тут застукали, Гарри тихо отступил в коридор позади, бросившись бежать только тогда, когда скрылся за первым же поворотом. Задыхаясь, он постучал в кабинет Северуса.
– Успокойся, Гарри! – воскликнул Северус, когда наполовину невидимый мальчик вошел в его кабинет. – Что случилось?
– Колин Криви. Он окаменел! Папа, я там был! Это голос. Я пришел туда за ним, – тяжело дыша, Гарри расхаживал по комнате взад-вперед. Как такое могло случиться?
– Ученик окаменел? – тупо переспросил Северус. – А ты шел за голосом? Что за голос?
Пламя в камине позеленело, и Северус быстро накинул на Гарри мантию-невидимку, прежде чем поспешно восстановить маскирующие чары и подойти ближе; в горящих углях появилось лицо Минервы МакГонагалл.
– Северус! – позвала она; в ее голос звучало волнение, даже паника
– Минерва? Что еще случилось?
– Альбус нашел на Парадной Лестнице ученика. Ученик первого курса окаменел! Это ужасно, Северус! – Гарри никогда не слышал, чтобы у обычно собранной заместителя директора был такой голос.
– Успокойся, Минерва, – ровно проговорил Северус. – Этот ученик сейчас в лазарете?
– Да, Альбус его туда отнес, – она глубоко вдохнула. – Ты можешь прийти? Нам нужно твое подтверждение, что это то же самое, что случилось с кошкой Филча.
– Я уже иду. Мне предупредить учеников?
– Альбус сказал нам этого не делать; они все узнают завтра, нам не следует сеять панику посреди ночи.
Мастер зелий кивнул.
– Я буду через несколько минут.
Лицо МакГонагалл исчезло из камина и Северус повернулся к Гарри, который скинул мантию.
– Сев, я...
– Я вернусь максимум через час. Ты останешься здесь и попытаешься успокоиться; я хочу, чтобы потом ты мне все рассказал.
Он взмахнул палочкой, творя чашку горячего шоколада, а Гарри сел в кресло.
Минуты медленно тикали, а Гарри размышлял. Голос должен быть реальным: как еще он мог привести его к месту нападения? Но почему Гарри был единственным, кто его слышал? Глубоко задумавшись, он посмотрел на пустую картину на стене. Что на этот раз происходит в Хогвартсе?
Тем временем, Северус дошел до лазарета. Ученик действительно оказался первокурсником Гриффиндора по имени Колин Криви, большой поклонник Адриана Поттера. По-видимому, он выскользнул из гостиной Гриффиндора, чтобы запечатлеть своего героя. Надеясь, что он хотя бы мельком заметил злоумышленника, Альбус открыл крышку его камеры; результатом его действий стал густой серый дым и запах горелого пластика. Кажется, Дамблдор знает, кто является Наследником, подумал Северус, возвращаясь в свой кабинет, как только убедился, что Криви постигла та же судьба, что и миссис Норрис. Альбус знал, но, похоже, все еще не понимал, как такое может быть. А непонимающий Альбус – точно плохая примета.
Еще и Гарри, думал мастер зелий, ускоряя шаг. Мальчик несколько недель избегал разговоров с ним; что само по себе весьма необычно. Тот факт, что его что-то тревожило, расстраивал. То, как он выглядел этой ночью, весьма беспокоило: он был бледен, говорил о том, как шел за голосом, который привел его к месту преступления. Он открыл дверь в свой кабинет, и на него немедленно уставилась пара изумрудных глаз.
– Колин правда...
– Да, он окаменел, – подтвердил Северус; Гарри снова осел в кресле.
– Ох, – тихо выдохнул он.
– Ты хотел мне что-то сказать, перед тем как появилась Минерва, – напомнил ему мастер зелий, садясь точно напротив него. Гарри поднял задумчивый взгляд, словно пытался найти правильные слова. Еще одна плохая примета.
– Весной прошлого года Рон Уизли сказал мне, что у меня крыша едет от того, сколько я учу, – начал Гарри, вспоминая прошлогодний майский разговор.
– Это ты к чему?
– Я думал, он был прав.
– Что ты слишком много учишься? – предположил Северус, пытаясь его подбодрить.
– Не про это. Что у меня крыша едет, – поправил его Гарри.
– И что заставило тебя подумать, что ты сходишь с ума?
– Я... – Гарри удрученно уставился в пол. – Кажется, я слышу голоса, которые никто не слышит, – в конце концов признался он.
– Голоса?
– Ну, если точнее, то один голос. Очень кровожадный; он не устает повторять, что хочет кого-то убить... – Гарри испуганно посмотрел на Северуса.
– Убить, говоришь? – спросил Северус. В том, что Гарри слышит голоса, не было ничего хорошего. В основном потому, что их слышит именно Гарри, что указывает скорее на магическую угрозу, а не безумие. И в свете недавних нападений...
– Ага, – согласился Гарри, безуспешно пытаясь звучать по-беззаботнее. – Я слышу кровожадный голос из стен. Боюсь, это не слишком добрый признак для моего рассудка.
– Ради интереса, – начал Северус, пересаживаясь из кресла на угол стола, поближе к Гарри. – Допустим, ты – во что я искренне верю – не сумасшедший, – Гарри кивнул, его такая идея устраивала. – А если ты не сумасшедший, то голосу должно быть и другое объяснение.
– Например? – спросил Гарри, выпрямляясь в кресле.
– Ты сказал, что только ты его слышишь?
– Да, – подтвердил Гарри. – Я ждал, когда Адриан закончит отработку у Локхарта, когда впервые это услышал, – объяснил Гарри, потирая глаза. – Я думал, что, может быть, Адриану потребуется увидеть кого-нибудь доброжелательного, после стольких-то часов в одной комнате наедине с Локхартом, отвечая на его почту, но отработка невероятно затянулась, и я задремал на полу. Когда я услышал голос, я решил, что это привидение шалит, а может Пивз.
– Достаточно разумно, – согласился Северус.
– Во второй раз это случилось, когда окаменела миссис Норрис. Адриан, Рон и Гермиона умудрились получить приглашение на празднование смертенин Почти Безголового Ника, еды там не было, а я, в общем, бросил их и пошел праздновать Хэллоуин; я решил попросить домовых эльфов что-нибудь для них приготовить и отнести в гостиную, и тут я услышал голос, который двигался в сторону Большого Зала, утверждая, что хочет убивать; едва я успел прочитать сообщение на стене, как появился Адриан; я спрятался за гобеленом и смешался с учениками, когда праздник закончился.
– И почему ты мне об этом не сказал еще тогда? – непонимающе спросил Северус.
– Я хотел, но подумал... Я просто хотел найти объяснение получше, чем то, что схожу с ума, прежде чем заводить разговор, – Гарри выглядел пристыженным, признаваясь в причинах, по которым его избегал; конечно, со стороны Гарри было глупо думать, что он мог поверить в его сумасшествие, подумал Северус.
– Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной о чем угодно, верно? – спросил мастер зелий.
– Угу.
– И я хочу, чтобы ты так и делал; даже если речь идет о неположенных голосах, которые ты слышишь, – он обдумал свои слова и уточнил: – Особенно если речь идет о голосах, которые ты слышишь.
– Как ты... – сглотнул Гарри. – Как ты думаешь, если бы я раньше тебе сказал, Колин бы не...
– Нет, не взваливай на себя вину еще и за это, – остановил его Северус. – Мы понятия не имеем, что стоит за этими нападениям и кто такой Наследник. Ну, может, Дамблдор и знает, но даже он не смог ничего сделать, чтобы предотвратить последнее нападение.
Гарри кивнул, хотя полностью убедить его явно не удалось.
– В любом случае, в третий раз я его услышал сегодня; я преследовал его всю дорогу до места, где нашел Колина. Но я как раз собирался тебе все рассказать. После того, как прошлой ночью появился Добби...
– Добби? – непонимающе переспросил Северус.
– Домовой эльф, он вчера ночью приходил к моему брату... – объяснил Гарри и рассказал, что услышал. Мастер зелий устало потер глаза; откуда домовой эльф мог знать, что должно случиться в Хогвартсе, прежде чем оно произошло? Откуда эльф знал о нападениях? И если эльф Добби знал, почему он предупредил Адриана, а не директора?
– Давай все по порядку, пока я с ума не сошел, – предложил Северус.
– Хорошо.
– Прежде всего, обещай, что ты всегда будешь приходить ко мне, когда тебя что-то беспокоит; я считаю, что выслушивать тебя и помогать всем, чем смогу - это моя работа.
Гарри улыбнулся.
– Я обещаю, папа.
Северус улыбнулся в ответ.
– Теперь вернемся к этому голосу; считаю, мы можем уверенно заявить, что он не является плодом твоей фантазии, – решил Северус. – Он уже дважды привел тебя к месту нападения.
– Так ты думаешь, что голос и нападения связаны? – спросил Гарри.
– Признай, ты уже и сам об этом думал, хотя бы мимоходом, – отозвался Северус, выгнув бровь. Гарри кивнул; он задумывался об этом, но только после второго нападения. В конце концов, когда он впервые услышал голос, никто не окаменел.
– После сегодняшней ночи – да.
– А если это не плод воображения, то оно реально. И если оно реально, почему ты единственный его слышишь? – спросил Северус, и оба погрузились в задумчивое молчание.
Гарри сосредоточился, насколько был способен при такой усталости. Что так отличало его от остальной части нынешних обитателей замка, из-за чего он мог слышать голоса? Ну, он алхимик, подумал Гарри, но слышать голоса – как и в большинстве магических искусств, за исключением разве что Предсказаний – как правило, среди алхимиков тоже не одобрялось. От следующего предположения его глаза расширились; с одной стороны, это имело смысл, ведь, по сути, он обладает способностью, позволяющей ему слышать голоса, которые другие не слышат, а с другой стороны, это все равно не имело смыла. Зачем змее нападать на магглорожденных учеников?
– Сев? – осторожно окликнул Гарри.
– Есть идеи?
– Всего одна.
– И какая же? – подтолкнул его мастер зелий.
– Может, я слышу голоса, потому что я змееуст?
Северус приподнял бровь, обдумывая предположение зеленоглазого мальчика. Потому что, хоть и да, это наиболее жизнеспособное объяснение – если где-то замешан Салазар Слизерин, там всегда есть змеи – это не предвещало ничего хорошо.
– Скорее всего, так и есть, – согласился мастер зелий, задумчиво кивнув. – Но не уверен, что это к лучшему.
– Тебя бы больше устроило, что у меня крыша поехала? – чуть усмехнувшись, спросил Гарри.
– Нет. На самом деле, нет, – согласился мастер зелий, все еще обеспокоенный. – Тем не менее, ты же понимаешь, что если ты действительно слышал змею – и как она вообще может быть связана с вроде бы находящимся в Хогвартсе Наследником Слизерина? – то это кровожадная змея с сильным предубеждением против магглорожденных и с возможностью их парализовывать. И ей как-то удается незаметно пробираться по замку, следуя указке какого-то предполагаемого Наследника.
Гарри откинулся на спинку кресла.
– В чем-то ты прав, – признал он. – Но я вот не понимаю, – заговорил Гарри после долгой паузы, – что за змея могла такое сотворить? Какие виды могут обращать в камень?
– Вот, Гарри, хороший вопрос, – согласился Северус, составляя в уме список возможностей всех видов змей, какие он знал. Многие могут отравить, у части есть разнообразные магические способности, и многие – магические и нет – могут убить. Но окаменить? – Вот только, боюсь, ответа я не знаю, – со вздохом подытожил мастер зелий. Он уже чувствовал приближение сильной головной боли.