О лицах новых и не очень

С момента создания и последующего уничтожения Философского Камня прошло три недели, жизнь потихоньку вошла в свою колею. Гарри продолжил учиться, а Северус продолжил свои исследования. Июль почти закончился, когда до двух волшебников внезапно дошло, что на двенадцатый день рождения Гарри исполнится десять лет с момента их первой встречи.
– Ого, – красноречиво выразился Гарри, когда Северус наполнил их бокалы сливочным пивом. – Десять лет?
– Я знаю, – с улыбкой согласился Северус. – Порой я не могу поверить, что тот малыш, которого я помню, превратился в тебя. Ты вырос, Гарри, – Мастер зелий специально использовал короткие фразы, опасаясь, что его голос дрогнет.
– Я думаю, этому суждено было случиться, – пожал плечами Гарри. – Но десять лет?
Для того, кому двенадцать, подумал Северус, десять лет значит гораздо больше, чем для кого-то столь старого, как Ник... кого-то постарше. Думать об алхимике все еще было больно. Не то чтобы он ожидал, что такого не будет, но все равно, он должен уметь справляться со своими чувствами; он гордился своим самообладанием. Но рана от потери Фламелей была все еще свежа, и боль была такой же, как когда умерли его родители. Может быть, даже немного больше.
– Ты еще молод; когда ты станешь старше, десять лет будут для тебя значить гораздо меньше.
– Сказал старик, – отозвался Гарри, закатив глаза. – Ведь и правда, тридцать два – это уже такая старость! – сказал он с откровенным сарказмом, и Северус усмехнулся тому, насколько интонации мальчика похожи на его собственные.
– Хорошо, возможно, ты прав, – признал Северус.
– Ты знаешь, что я прав, – невозмутимо сообщил Гарри. – Эй, Сев? – продолжил мальчик после короткой паузы. – Как ты думаешь, какими мы будем еще через десять лет?
– Кто знает? – задумался Северус. – Надеюсь, тогда мы будем пить что-нибудь покрепче, ты же будешь совершеннолетним, – слегка подшутил он.
– Может быть, к тому времени у тебя уже будет устроенная личная жизнь! – ухмыльнулся Гарри, и Северус фыркнул. – Даже жена!
– Ты пытаешься изобразить из себя сваху, Гарри?
– Нет. Тогда бы я уже нашел тебе пару, а я этого пока не сделал. Пока.
– Ах ты... – притворно рассердился на него мастер зелий и запустил в него подушкой.
– Склонности к насилию? – задорно спросил Гарри, вызывая на лице Северуса довольную улыбку; Гарри, которого он знал, медленно возвращался.
– В любом случае, – решил Северус, поднимая бокал, – за следующие десять лет: пусть они будут такими же сумасшедшими, как десять прошедших. Иначе мы заскучаем.
– Давай только все же без смертей, – предложил Гарри, прежде чем выпить.
– Давай, – согласился Северус, присоединяясь к неосуществимому пожеланию, прежде чем выпить свой напиток.
Говоря о том, что б «не скучно» и так далее, зеленоглазый волшебник уже начал, как он сам это называл, экспериментировать в свободное время со старыми метлами; и под экспериментами он имел в виду разобрать их на части и собрать снова. Только неделю назад он начал пытаться создать свою собственную метлу; ничего особо сложного, конечно. Он просто хотел узнать, что нужно, чтобы заставить метлу летать.
Гарри решил попробовать свои силы в создании метел через несколько дней после своего двенадцатого дня рождения, а если точнее, после того как его семья приехала и снова уехала; похоже, составленная для Адриана программа того скорее раздражала. По-видимому, тот факт, что заклинание Гарри отнесли на счет скрытой магии Адриана, вызвал волну магических испытаний, призванных выяснить, проявится ли эта экстраординарная сила снова, когда это будет необходимо старшему близнецу Поттеру. Похоже, пока ничего не получалось, но, кажется, это их не остановило.
Зеленоглазый мальчик усмехнулся, вспомнив выражение лица брата в тот день, когда он должен был снова начать тренировки; они просто спасут Адриана, понял он. И в то время как его брат ездил Мерлин знает где, Гарри продвигался в своих личных исследованиях. Пускай он все еще был не в состоянии войти в свою алхимическую лабораторию – он тщательно избегал этого помещения после завершения ритуала философского камня, – были и другие вещи, которые могли занять его внимание и отвлечь его от болезненных подробностей жизни.
И вот теперь Гарри теплым утром восьмого августа сидел на заднем крыльце замка, читая книгу, которую Северус подарил ему на прошлое Рождество. В Хогвартсе у него было не так много времени на ее перевод, но теперь он потерялся на страницах книги. Там было не так много, отрывочные расплывчатые кусочки информации, может быть, он что-то неправильно переводил. Нужно бы спросить Северуса. К слову о Северусе, подумал Гарри, поднимая взгляд от книги к лесу, он вообще где?
Гарри проговорился, что, судя по нескольким сделанным им в течение недели тестам, когда он заставлял куски дерева левитировать по желанию, любые его попытки создать метлу будут гораздо продуктивнее, если провести испытания на разных породах дерева. Северус, заявив, что хочет помочь, пару часов назад ушел в лес. Ну и куда он запропал? Гарри вернулся к своей книге, но не смог полностью на ней сосредоточиться; в последнее время в его жизни было слишком много неприятностей, чтобы легкомысленно отнестись к такой задержке.
– Вот ты где! – воскликнул Северус откуда-то из-за спины Гарри, так его напугав, что он уронил свою книгу. Мальчик быстро обернулся; похоже, Северус, как и обещал, принес палки. При взгляде на него Гарри засмеялся.
– Северус, ты ведь помнишь, что ты волшебник, верно? – спросил он, пытаясь отдышаться.
– Да, – отозвался Северус, в замешательстве подняв бровь.
– И что ты мог бы использовать свою палочку, чтобы нарубить веток? – уточнил он, разглядывая топор в правой руке мастера зелий. Северус улыбнулся.
– Я решил использовать традиционный подход, – сообщил он, посмеиваясь. – Плюс, мне захотелось пропотеть.
– Да, похоже на то, – делано-серьезно согласился Гарри.
– Ну и ладно; если что, я всегда могу забрать ветки, которые тебе принес, и...
– Хорошо! Я прекратил, честно! – сообщил Гарри и, вытащив палочку, левитацией поднял ветки с пола. Последнее время он практиковался в невербальных заклинаниях, и с простыми добился определенного успеха; он еще попробовал Ступефай, но все-таки решил немного повторить теорию невербальных заклинаний, прежде чем пробовать снова; Северус клялся, что большой гобелен в главном холле еще никогда так не выглядел. Гарри до того момента представить себе не мог, как заморозить гобелен; он вообще не собирался этого делать! Отбросив в сторону все мысли о накладывании заклинаний, он посмотрел на восемь разных палок, парящих перед ним, все идеального размера и очищенные от листьев и мелких веточек, которые когда-то от них отходили.
– Три самые толстые – это дуб, три светлые – ива, а два другие ясень, – сообщил Северус.
– Все замечательно, Сев. Спасибо.
– Не стоит благодарности; я просто хочу первым увидеть, когда ты превратишь одну из них в рабочую метлу! – усмехнулся мастер зелий; в конце концов, все получится; если уж Гарри смог сделать Философский Камень, то метла для него будет проще простого.
– Если ты не возражаешь побыть лабораторной крысой, я бы хотел, чтобы ты тоже их тестировал, – счастливо поделился Гарри.
– О, я не против! – с этой широкой улыбкой и блеском в глазах Северус выглядел как пятилетний.
– Если не станешь потом подавать в суд, то можешь использовать все что хочешь, что бы я там ни сделал, – улыбнулся Гарри.
Дальше процесс пошел не особо быстро; он решил начать с ивы, и сперва требовалось придать ветке правильную форму. Если бы несколько месяцев назад кто-нибудь сказал ему, что он будет использовать нумерологию для чего-то, связанного с Квиддичем, он бы в мгновение ока отправил его в Св. Мунго. А теперь он вот, тщательно работает над графиками, выясняя наилучшую форму для метлы. Он даже попробовал несколько конструкций, каким он хотел видеть результат, но ни одной из них не удовлетворился.
Недели шли – с перерывом на неожиданную поездку на пять дней в Тунис, подарок Северуса – и не успел Гарри оглянуться, как пришла последняя неделя августа. Вечером накануне запланированного семейного похода в Косой Переулок Гарри находился в своей комнате в Поттер Мэноре, просматривая один из своих проектов. Выглядит многообещающе, подумал он, свернул пергамент и решил перед ужином немного почитать продвинутую Трансфигурацию; он изучал постоянное превращение неодушевленных предметов, что, как правило, проходят на седьмом курсе Хогвартса. Естественно, он увлекся.
В результате он читал до полуночи, ему только и осталось, что почистить зубы перед сном. Ему показалось, что он слышал какой-то стук в соседней комнате – которая принадлежала его брату – но крепко уснул, не успев над этим задуматься.
Следующий день начался довольно весело, поскольку все в дом, похоже, находились на разных стадиях сна, когда Лили сочла нужным разбудить их в семь утра. Адриан под мантией все еще носил пижамные штаны и выглядел чем-то слегка озабоченным, Джеймс сетовал на несправедливость всего происходящего и что жестоко будить так рано, а Сириус выглядел откровенно несогласным, притащив с собой на кухню свою подушку; теперь он спал, устроив голову на кухонном столе.
– Он может уснуть где угодно, верно? – спросил Ремус, с улыбкой глядя на своего друга-до-гроба.
– Везучий ублюдок... – пробормотал Джеймс, на что его сыновья захихикали, а Лили отвесила ему подзатыльник.
– Джеймс, следи за своим языком! – потребовала она, отчего ее муж закатил глаза. – Я вышла замуж за пятилетнего.
– Похоже на то, – весело сообщил Гарри своей каше. Он был единственным, кто, кажется, был бодр в столь ранний час.
– Ты слишком веселый этим утром, – раздраженно сказал Адриан. – Это противоестественно.
– Да нет, меня все очень даже устраивает, – отшутился Гарри, рассмешив весь стол, а Сириус что-то непонятно пробормотал во сне. Ремус направился к дремавшему анимагу-собаке и вытащил у него из-под головы подушку, из-за чего тот резко проснулся.
– Я встал! Я встал! – панически вскрикнул тот, прежде чем по взрыву смеха и подушке в руках Ремуса, не собиравшегося ее отдавать, понял, что случилось. – Лунатик! – заскулил Сириус. – Я не могу поверить, что ты это сделал!
– А я не могу поверить, что ты заснул на кухонном столе, но ты же это сделал, – невозмутимо ответил оборотень, и Сириус надулся.
Веселое настроение продержалось до самой отправки в Косой Переулок, и оставалось и дальше, когда они встретились с Уизли. Адриан побежал к Рону, сразу начав что-то ему шептать, на что Гарри покачал головой; у него появилось предчувствие, что он вскоре еще услышит об этом. Он повернулся к остальным членам группы; его мать подошла к Молли и они тоже зашептались, а остальные женщины группы весело смотрели на них. Джинни первый раз отправляется в Хогвартс, осознал Гарри, оказавшись рядом с дочерью Уизли.
– Итак, как ты себя чувствуешь, впервые собираясь в Хогвартс? – спросил зеленоглазый мальчик, пока они шли к Гринготтсу.
– Думаю, я волнуюсь. Счастлива. Испугана, – сказала она с застенчивой улыбкой.
– Все правильно, – согласился Гарри, вспомнив, что в том году испытывал те же чувства. – Просто оставайся собой, и все будет прекрасно; Шляпа знает, что делает, к тому же, если тебе что-то понадобится, у тебя в школе есть четыре брата, к которым ты можешь обратиться, не говоря уже об Адриане и мне.
Джинни наградила его сияющей улыбкой.
Большой группой они шли по Переулку, дети вчитывались в свои школьные списки. Гарри вздохнул; этот тип Локхарт заполонил его письмо. Он подумал о фотографии блондинистого волшебника с неестественно белыми зубами, улыбавшегося с первой страницы Ведьмополитена, и снова вздохнул. Он пытался читать некоторые из его книг, и даже если теория за всеми его приключениями казалась верной, было во всем этом что-то неправильное. Гарри списал это на пафос автора, счастливо отложил книгу и никогда больше не читал никаких других его работ.
Его мать и миссис Уизли – и, похоже, Гермиона, насколько он слышал от Адриана и жалующегося Рона – считали иначе. Миссис Уизли как правило хихикала, стоило упомянуть Гилдероя Локхарта, а его мать принималась мечтательно вздыхать. Гарри думал, что это выглядит забавно; его отец – нет. Джеймс все время старался полить блондинистого волшебника грязью, а Лили постоянно ярилась на него, когда он так делал.
После похода по магазинам за новыми ингредиентами и всем прочим, для чего не требовалось посещать книжный магазин, они подошли к Флориш и Блоттс. Очередь перед книжным магазином была, мягко говоря, невероятной, и состояла в основном из ведьм разного возраста. Гарри не потребовалось много времени, чтобы узнать причину. Этим утром Гилдерой Локхарт подписывал свою автобиографию Магический Я, и толпы стекались, чтобы на это посмотреть. Мальчик вздохнул и оглянулся на свою мать и миссис Уизли; обе рыжие поспешно поправляли свои волосы, и в голове зеленоглазого мальчика крупными буквами вспыхнуло слово «заговор».
– Ой, да ладно, Лилс! – пожаловался Джеймс, закатывая глаза. – Мы что, не можем вернуться завтра?
– Совершенно точно нет! – заявила его жена и направилась к очереди. Гермиона и ее родители были там же, осознал Гарри, когда густоволосая девочка помахала им из очереди, краснея щеками в нетерпении. Гарри услышал тихий смешок и повернулся на звук – единственный, который не был жалобой, стоном или тоненьким хихиканьем – и обнаружил, что Джинни недоверчиво смотрит на развернувшуюся перед ними сцену. Тут она заметила, что Гарри смотрит на нее, и густо покраснела, но Гарри ободряюще ей улыбнулся; приятно было видеть, что не все женское население страны сошло с ума.
– Идемте, дети! – воскликнула Молли. – Очередь достаточно длинная и без ваших отставаний!
– А нам это обязательно? – жалобно спросил Фред.
– Ой, дети, да ладно! Будет очень весело! – подтолкнул Сириус, успешно передразнивая брюнетку, которая уговаривала собственных детей в нескольких шагах от них, заставив всех засмеяться. Ожидание было бы терпимым, подумал Гарри, не реши Локхарт ухватить Адриана и насильно утянуть его фотографироваться для Ежедневного Пророка. Несчастный мальчик выглядел ошеломленным, извивался и делал все возможное, чтобы скрыться от фотографа и улыбающегося Локхарта. Джеймс хотел вмешаться, когда Локхарт бесплатно предложил Адриану всю коллекцию своих книг, но замер, когда волшебник-писатель объявил, что будет следующим учителем Защиты от Темных Искусств.
«А нельзя нам нормального профессора по этому предмету?» – взвыл Гарри, надежды действительно узнать что-нибудь интересное в этом году вылетели в окно; сначала его профессором по этому предмету был псих под управлением Волдеморта, а теперь это? Он собирался поделиться своими мыслями с Джинни, когда их внимание привлек новый скандал; прибыли Малфои, и они только что встретились с Уизли, а именно с патриархом Уизли. Гарри сглотнул, его рука рефлекторно сжалась на палочке, когда он пошел на шум; понятное дело, все это не предвещало ничего хорошо.
– Знаменитый Адриан Поттер, – усмехнулся Драко Адриану, который пошатывался под тяжестью своих свежеприобретенных книг; тот бесцеремонно сбросил их на руки Гарри, сказав ему сжечь их или сделать с ними еще что-нибудь, а Драко тем временем продолжил: – Не можешь даже в книжный зайти, не попав на первую страницу.
Гарри сложил коллекцию работ Локхарта в котел Джинни, пробормотав, что купит себе новые, и повернулся к Малфою, пока его брат на того не набросился.
– Что за тон, Малфой, – спокойно произнес зеленоглазый мальчик. – Твои слова сильно отдают ревностью.
Глаза Драко сузились, когда он посмотрел на младшего из близнецов Поттеров, а Адриан хихикнул.
– Что здесь происходит? Папа сказал, что видел Малф... – начал было Рон, подходя к близнецам Поттерам. – О, это ты, – заметил Рон, глядя на Малфоя, как на какую-то грязь. – Спорим, ты удивился, увидев Адриана, а? – ухмыляясь, спросил Рон, крепко держа стопку собственного набора от их нового профессора ЗоТИ. Гермиона рядом с ним недовольно выговорила рыжему за такую реакцию; Гарри на мгновение удивился, как он вообще что-то слышит в окружающем его всеобщем хаосе. Какофония вокруг была несколько громче обычного, но раньше он относил это на счет раздачи автографов; однако теперь...
– Не так удивлен, как тем, что увидел тебя в магазине, Уизли, – огрызнулся Драко, эффективно вытряхивая Гарри из задумчивости. – Я полагаю, твои родители будут голодать целый месяц, чтобы оплатить все это.
Рон повернулся, покраснел и тоже забросил свои книги в котел Джинни. Он попытался напасть на Малфоя, но Адриан и Гермиона его удержали. Не выдержав, Люциус Малфой и мистер Уизли – после того как старший Малфой отпустил грубый комментарий относительно состояния книг Джинни – решили, что неплохо бы им подраться друг с другом в шумном магазине.
Даже причитания владельца не смогли их разнять, а близнецы Уизли, Джеймс и Сириус в это время болели за Артура. К счастью для всех, неожиданно появился Хагрид – он, похоже, ходил в Лютный Переулок купить репеллент от Плотоядных Улиток, отчего лица близнецов Уизли одинаково шкодливо засияли – и растащил их относительно невредимыми.
– Я не могу поверить, что ты так себя повел! – заявила Лили, глядя на мужа. – Ты там стоял и поддерживал? Ты аврор, Джеймс! – кипятилась она, пока Сохатый бормотал извинения; но все же ничто не могло сравниться со взглядом миссис Уизли, направленным на собственного мужа. Тот факт, что ей с трудом удалось увернуться от приличных размеров фолианта о Сестринстве, который почти попал ей в глаз, лишь подлил масла в огонь.
– Прекрасный пример ты подаешь своим детям... драка в общественном месте... что об этом подумал Гилдерой Локхарт...
Артур выглядел должным образом пристыженным, съежившись и мусоля разбитую губу.
– Он был доволен, – сообщил всем Фред. – А ты не слышала его, когда мы уходили? Он спросил того парня из Ежедневного Пророка, может ли тот упомянуть бой в своей статье – сказал, что это все для рекламы...
Гарри закатил глаза; Локхарт будет преподавать год, и он боялся, что они будут учиться только тому, как эффективно встать перед камерой, чтобы наиболее выгодно смотреться в кадре.
– Похоже, Локхарт хорош, – пробормотал рядом с ним Джинни. Гарри повернулся к ней и ухмыльнулся.
– Только представь себе все то, чему он может нас научить! – прошептал зеленоглазый мальчик, имитируя благоговение. – Я прямо вижу: целый месяц, посвященный его любимым модным тенденциям. О, радость!
Джинни захихикала в ответ на его сарказм.
– Ну, в чем-то же этот задавака должен разбираться, – решила рыжая девочка. – Все-таки он написал столько книг... – напомнила она ему, и Гарри кивнул.
– И теория правильная, но то, как он пишет...
– Думаю, тебе тоже показалось, что упоминание, что его любимый цвет лиловый, не имеет никакого отношения к тому, как он разобрался с Йети? – спросила она, и глаза Гарри расширились от удивления.
– Ты что, уже читала его книги? – спросил черноволосый волшебник. Джинни густо покраснела.
– Нет, только одну, Йоркширских Йети, – ответила Джинни. – Мама его фанатка, и книга какое-то время валялась дома, так что я подумала, почему бы и нет?
Улыбнувшись, Гарри кивнул.
– И отвечая на твой вопрос, да, я считаю, это не имеет значения, если только бедный Йети не спрыгнул со скалы при его приближении, когда ему выжгло глаза полностью лиловым одеянием задаваки.
Джинни рассмеялась, на секунду привлекая внимание их семей, а потом Сириус потащил всех за мороженым к Флориану Фортескью. Однако его ребячливое поведение немного подняло им настроение, и Гарри подозревал, что на этот раз это было сделано отчасти специально. Большую часть времени Гарри разговаривал с Джинни, девочка рассказала ему о том, как на нее когда-то напали в Лютном Переулке.
– А что ты делала в Лютном Переулке? – заинтересованно спросил он.
– Мне было где-то пять и я заблудилась, – объяснила Джинни. – Я так испугалась, что мне начали чудиться разные вещи, я клянусь.
Гарри кивнул, он ее понимал; Мерлин знает, сколько кошмаров его мозг подкидывал ему в последнее время.
– И что случилось?
– Скажем так: если ты думаешь, что мой папа пугал в драке с Малфоем, можешь себе представить, насколько страшным он был тогда.
Гарри рассмеялся, пытаясь представить, как обычно спокойный мистер Уизли дерется с группой волшебников. Ну, он, конечно, мог так поступить, подумал он, особенно ради спасения своей единственной дочери.
Возвращение в Поттер Мэнор прошло без происшествий; Рон напросился остаться на ночь и сейчас отправился в сад, купаться в пруду. Гарри вернулся в свою комнату и пробежался по программе этого года, делая заметки по предметам, которые ему, наверное, нужно будет повторить перед школой. Не удивительно, что список вышел короткий; Гарри достал свой учебник по Истории Магии и постарался вспомнить все возможные гоблинские восстания. Учитывая, что их было пятнадцать, у него раскалывалась голова, когда он спустился на ужин. Адриан и Рон снова затеяли спор о Квиддиче. Умиленно покачав головой, Гарри сел за стол.
Оставшаяся часть лета промчалась быстрее ветра; Гарри так сосредоточился на учебе – частично потому, что он пытался поменьше думать о прошедших мае и июне – что едва заметил, как закончился август и подошло время нового семестра. Он снова сидел на заднем крыльце замка Северуса – встречать так последний день лета становилось чем-то вроде ритуала – вырезая детали своей первой в жизни собственноручно созданной метлы; конструкция была недоработана, по его мнению, а амортизационные заклинания оставляли желать лучшего, но это была настоящая метла, а самое главное, она летала.
– Она действительно летает... – Северус замолчал, поднеся руку к метле. Гарри ухмыльнулся.
– Для того, кто всего несколько недель назад был уверен в моем успехе, ты, кажешься слишком удивленным, Сев, – указал Гарри.
– Ну, я никак не ожидал, что ты так быстро справишься! – невозмутимо сказал мастер зелий, на его лице появилось хитрое выражение. – Она такой и останется, когда начнет двигаться, или мне следует ожидать взрыва? – Глаза Гарри превратились в щели, он схватил метлу и одним быстрым движением собрал ее. – Я пошутил! – воскликнул Северус, когда Гарри взлетел. Правда, мальчик подумал, что метла была далеко не так хороша, как его Нимбус 2000. Но расчеты оказались абсолютно правильными, и хотя ей по-прежнему не хватало удобства и скорости, его первая конструкция была аэродинамически великолепна, и оставалась устойчивой в небе. Гарри улыбнулся и сделал несколько кругов над крыльцом, прежде чем решил не испытывать судьбу.
– Взрыв? – весело спросил он. – Боюсь, ничего столь драматического.
– Гоблинское золото, оно действительно летает! – радостно возвестил Северус, выхватывая метлу из рук Гарри и повторяя его маневр, пока сам мальчик смеялся над его выходками. – А она еще и устойчивая! – воскликнул мастер зелий прямо над гарриной головой.
– Сейчас это ее единственное достоинство, – ответил Гарри, садясь на кушетку и вытаскивая тетрадь, в которой он хранил зарисовки метлы, и добавил несколько заметок об изменениях, которые необходимо будет внести; приобретенная Северусом серия книг была уже прочитана, и теперь он решил добавить несколько заклинаний, которые нашел во время своих исследований. И если это не считается за творческую деятельность, думал зеленоглазый волшебник, то я не знаю, что считается.
– Это воспоминание стоит того, чтобы купить Думосбор! Ты только что сделал работающую модель! – разглагольствовал Северус, разбирая метлу.
– Ну и ну, ты волнуешься больше, чем когда я сделал Камень, – со смехом заметил Гарри.
– Гарри, тогда я был в шоке; в этот раз ты хотя бы предупредили меня заранее.
Мальчик согласно кивнул.
– Тоже верно, – решил Гарри. – И правда жалко, что Думосборы настолько редкие; может, я бы и сумел сделать один, но это же надо совместить столько областей магии: магия крови, трансфигурация, знание рун и немного алхимии. Да еще и сигилов вырезать! – Гарри покачал головой. – Потребуются годы исследований, чтобы даже попытаться что-то сделать.
Северус кивнул.
– Еще потребуются определенные познания в зельях, – указал Северус, устремив взгляд в пространство.
– Ты же не думаешь сделать такой, верно? – недоверчиво спросил Гарри; Северус, конечно, великолепен как никто, но создание Думосборов было специфическим и сильно секретным искусством.
– Не совсем, – пробормотал мастер зелий.
– Но ты что-то задумал, – надавил мальчик.
– Ну да, – ухмыльнулся мастер зелий. – Пока это просто идея; но если я додумаюсь до чего-то конкретного, ты первым узнаешь. Возможно, я придумал нам общий проект на следующее лето...
И от такой перспективы улыбка Гарри засияла так, что могла соперничать с десятком заклинаний Люмос за раз.