В приступе вины и горя

Северус не мог поверить своим ушам. Гарри пришлось... Мерлин, нет! Он же еще совсем ребенок. Даже двенадцати нет, а ему пришлось... Волдеморт должен умереть, тут же решил Северус; возможно, не от его руки, но он поможет в этом деле, и если получится, этот ублюдок будет умирать медленно и мучительно. Мастер зелий опустился на колени и крепко прижал Гарри к себе; это потребовало некоторых усилий, потому что мальчик, казалось, не хотел, чтобы к нему прикасались. Северус слишком хорошо его понимал.
– Гарри, посмотри на меня, – приказал он, его голос четко давал понять, что его нельзя проигнорировать. Гарри поднял свои зеленые глаза, взгляд у него был потерянным. – Я знаю, что сейчас ты отвратительно себя чувствуешь, но это не твоя вина, Гарри.
– Но я убил его! Я был там, поднял палочку и убил его! Я сжег его, Сев! – сказал Гарри, боль сделала его голос почти неузнаваемым. Он казался старше, как будто всего за час повзрослел на десять лет. Северус закрыл глаза и вздохнул.
– Когда мне было девятнадцать, Гарри, всего за полтора года до твоего рождения, я состоял в группе Дамблдора, был шпионом Ордена в рядах Пожирателей Смерти, – сказал мастер зелий, и Гарри растерянно на него посмотрел. По крайней мере, я привлек его внимание, подумал Северус. – Мне было шестнадцать, когда я присоединился к Темному Лорду, даже школу еще не закончил; я был не единственным на моем факультете, кто присоединился к нему в том году. Был такой мальчик, Бенджамин Александер; он был пятикурсником, но Волдеморта никогда не заботило, сколько лет его новобранцам.Это был застенчивый паренек, из бедной семьи, и только-только присоединился, так что он не скрывал своего скромного происхождения. Когда мне исполнилось восемнадцать лет и я покинул школу, я предложил Ордену свою помощь, пытаясь сделать хоть что-то хорошее из самой большой ошибкой в моей жизни. Бенджамин... он пошел другим путем.
– Но какое это имеет отношение к... – начал Гарри, и Северус остановил его, прежде чем тот смог закончить свой вопрос.
– Увидишь, – с грустной улыбкой заверил его мастер зелий. – Как я уже сказал, Бенджамин выбрал другую дорогу; он всегда легко поддавался чужому влиянию, и его занятия Темными Искусствами вконец его развратили...
– Нет добра и зла... Есть только сила и те, кто слишком слаб, чтобы ее добиваться, – прозвучало в голове Гарри то, что Квиррелл сказал его брату. Был ли Квиррелл таким всегда?
– К тому времени как мне исполнилось девятнадцать, я был полноценным шпионом Ордена, а он был одним из лучших у Волдеморта; он пытал без разбора, он убивал тех, кого ему говорили убить, и к тому же, он никогда не показывал милосердия, – Северус, казалось, потерялся мыслями во временах, которые были намного темнее настоящего. – Однажды ночью Волдеморт направил группу Пожирателей искать некоторых членов Ордена, ушедших в подполье; я был в паре с Бенджамином. Несмотря на мои усилия это предотвратить, мы обнаружили волшебника и члена Ордена, который были женат на маггле; у него было трое детей, все младше пяти лет. Бенджамин вломился в их дом прежде, чем мне удалось туда попасть; он никогда не любил ждать. К тому времени как я добрался до дома, он уже полчаса пытал мать Круциатусом, заставляя детей смотреть. Когда он увидел меня, он засмеялся, – Северус с силой зажмурился. – Он засмеялся, Гарри, и сказал мне выбирать, кого из детей я хочу убить первым. И чтобы подтолкнуть, он бросил Убивающее Проклятье в мать, прямо на моих глазах. Дети плакали, отец выглядел потерянными, а я ничего не мог сделать, чтобы помочь. Бенджамин сказал, что если я не могу решить, он выберет первым; он направил свою палочку на младшего ребенка, двухлетнюю девочку, всего лишь младенца.
– И что случилось? – спросил Гарри, его голос звучал теперь не так затравленно, из глаз перестали течь слезы.
– Я сделал выбор; я выбрал Бенджамина, – сообщил Северус. – Я знал его с тех пор как ему исполнилось одиннадцать, но мальчик, которого я знал когда-то, и человек, которым он стал, были двумя разными людьми. Я бросил в него Авада Кедавра, изменил семье воспоминания, чтобы они не смогли вспомнить мое лицо, и ушел. Я никогда в жизни не чувствовал себя таким опустошенным, – признался Северус, снова закрывая глаза; он никогда прежде ни с кем не делился этой историей; он никогда не думал, что сделает это, но, кажется, сейчас наступило нужное время. Он почувствовал осторожное прикосновение к руке и, открыв глаза, увидел, что Гарри накрыл ладонью его кулак.
– Это не твоя вина, папа, – сказал мальчик. – Он бы убил ту девочку, если бы ты не остановил его; он зашел слишком далеко.
– Да, он убил бы ту девочку, – согласился Северус. – А что бы сделал Квиррелл, если бы ты его не остановил? – мальчик промолчал. – Гарри?
– Он убил бы Адриана, – пробормотал Гарри.
– Да, он бы смог. Разве ты мог не защитить своего брата, Гарри? – спросил Северус.
– Я мог бы разоружить его... я мог бы...
– Ты бы не смог, – указал Северус. – Квиррелл был одержим Волдемортом; разоружив его, ты ничего бы не добился, – сообщил Северус.
– Но...
– Кроме того, Гарри, – продолжил Северус, – Квиррелл умер в тот момент, когда разделил свое тело с Темным Лордом. Волдеморт использовал его лишь как сосуд; он ни за что бы не позволил ему остаться жить. Это было бы живым, дышащим свидетельством, сколь слаб он оказался в трудный для него час, а он бы никогда не позволил подобного, – указал Северус. – К тому же, я сомневаюсь, что Квиррелл выжил бы, покинь Волдеморт его тело после такого долгого единения. Нет, он умер, как только согласился на это.
– И ты... ты не ненавидишь меня? – спросил Гарри. – Разве ты не думаешь, что я такой же, как он?
– Нет! Конечно, я не ненавижу тебя! – громогласно запротестовал Северус, схватив мальчика за плечи и хорошенько его встряхнув. – И ты совершенно не такой как он; даже если забыть, что ты спас жизнь своему брату, ты вот здесь сейчас стоишь, плачешь из-за смерти человека, который бы с большим удовольствием убил тебя.
В глазах мальчика вспыхнула надежда, когда он ухватился за слова мастера зелий. Может быть, он не встал на дорожку становления следующим Темным Лордом, как он боялся.
– Но почему тогда так больно? – искренне спросил он, распахнув глаза. Северус почувствовал, как повлажнели его собственные глаза, но ради Гарри постарался держать себя в руках.
– Потому что тебе не все равно, Гарри. И именно потому, что тебе не все равно, ты никогда не сможешь запросто отнять жизнь, – улыбнулся Северус. – Я просто хочу, чтобы ты кое-что понял: если когда-нибудь твоя жизнь будет в опасности, или под угрозой окажется жизнь кого-то дорогого тебе, ты не должен колебаться. Обещай мне, что всегда будешь заботиться о себе в такой ситуации, Гарри.
Мальчик все еще был бледен, но первый шок медленно покидал его тело, и чистое облегчение, что он и его брат остались в живых, а Волдеморт был остановлен, пробили броню ужаса, в которую недавние события заключили его сердце.
– Я обещаю, – тихо произнес он; по крайней мере, его голос звучало тверже чем прежде.
– А теперь я хочу, чтобы ты сделал мне одолжение, – сказал Северус. – Я собираюсь сделать для тебя слабое снотворное зелье, и я хочу, чтобы ты принял его и попробовал немного поспать, – заметив на его лице признаки паник, он добавил: – Ты можешь поспать здесь, на диване, но обязательно поспать; сейчас ты держишься на адреналине, а на нем долго не протянешь.
Гарри хотел возразить, но его веки вдруг потяжелели. Возможно, он действительно устал. Совсем чуть-чуть. Он подошел к дивану и Северус быстро смешал в стеклянном флаконе несколько компонентов. Закончив, он сразу передал зелье Гарри.
– А что с Адрианом? – спросил мальчик, глядя на зелье.
– Я схожу, проверю его ради тебя; кроме того, я сомневаюсь, что он очнется до утра, – заверил его мастер зелий. – И еще я скажу, что ты не в своей спальне; а ты просто отдыхай.
Гарри кивнул, убрал свою палочку – он все еще сжимал ее в руке – в кобуру и залпом проглотил зелье, поудобнее устраиваясь среди мягких подушек, разложенных на диване Северуса.
– И, папа? – окликнул Гарри, чуть зевнув.
– Да, Гарри?
– Я люблю тебя, – сообщил мальчик и закрыл глаза.
– Я тоже тебя люблю, сынок, – сказал мастер зелий и ласково поцеловал его в макушку. – И я горжусь тобой.
Дыхание мальчика выровнялось, и Северус закрыл глаза и выпустил долгий вздох облегчения. Часть его хотела плакать; в глубине души он знал, что Гарри когда-нибудь придется сражаться, ведь быть избранным означало необходимость остановить Волдеморта, даже вступить в сражение, в котором придется оборвать чью-то жизнь. Но то, что это произошло так скоро...
Ах, да, эта его часть хотела проплакать до утра. Но была и другая часть, та часть, которая перевешивала, она просто хотела что-нибудь сломать. Он вытащил палочку, покинул комнату, прошел по коридору и вошел в одно из больших складских помещений, какие можно найти в подземельях; оно было заполнено старыми столами и другой мебелью, которая больше не используется в школе; там был высокий сводчатый потолок, нагромождения деревянной мебели достигали приличной высоты. Прекрасно.
Северус закрыл за собой дверь, запер ее, наложил заглушающие чары и направил палочку в сторону мебельных завалов. Его мысли пребывали в беспорядке, а зрение затуманено, когда он начал разбрасываться заклинаниями во все стороны. И поскольку снаружи не было слышно никакого шума, Северус выкрикивал заклинания направо и налево, разнося книжные шкафы и парты в щепки. Как он позволил такому случиться?
Очередная куча столов разлетелась под стремительно следующими друг за другом ударными заклинаниями. Мастер зелий огляделся с диким блеском в глазах. Он заметил еще одну кучу, и какая-то маленькая часть его мозга порадовалась, что в Хогвартсе, похоже, много запасной мебели. Почему он не смог защитить Гарри, когда тот нуждался в нем больше всего?
Он использовал каждое взрывное заклинание, какое смог вспомнить, ломая и круша все, что видел вокруг себя, минуты летели, а он все вымещал свое разочарование. Он лихорадочно оглядел комнату, пытаясь найти еще что-нибудь, что можно уничтожить; но ничего не осталось. Он помолчал, глядя на обугленные куски дерева, которые недавно были мебелью. Это правда все он сделал? Он вздохнул. Ну да, он.
Прочистив мозги, он начал восстанавливать то, что сломал; не все оказалось возможно спасти – на полу была лужица расплавленного металла, которую Северус просто убрал, не вспомнив в комнате ничего металлического, что могло так расплавиться – но когда он закончил, комната выглядела почти по-прежнему. Он вернулся в свой кабинет проверить Гарри, который все еще спал.
Повезло, что он вернулся вовремя, потому что спустя пару минут в его дверь постучала напуганная Минерва МакГонагалл. Ее лицо было бледным, губы сжались в тонкую линию. Определенная тревога в ее взгляде сменилась облегчением, а затем растерянностью, когда ее взгляд упал на спящего на диване Северуса близнеца Поттера.
– Так Гарри здесь? – шокировано спросила она. – Мы его обыскались... я уже боялась, что он...
– Гарри прибежал в мой кабинет около получаса назад; он проснулся попить, и обнаружил, что его брат исчез, – объяснил он. – Я ничего толком не выяснил, он был довольно сильно напуган; он сказал мне, что его брат знал о трехголовом псе, и что он боялся, что тот мог пойти в запретный коридор. Похоже, сам Гарри знал обо всем лишь то, что слышал от своего брата; но я боюсь, что Адриан может знать о находящемся за люком больше допустимого, – рассказывая, Северус постарался сохранить нейтральное выражение лица, невероятно сложная задача, учитывая, как частило сердце у него в груди, и каждый удар отдавался еще одним болезненным уколом, когда он думал, какой трагедией могли бы обернуться события этой ночи. – Я просто убедил Гарри выпить снотворного зелья и как раз собирался сообщить тебе об этом. А почему ты его искала?
– Гарри был прав, и ты тоже, – объяснила Минерва, приподнимая свои очки, чтобы потереть глаза. – Адриан узнал о Камне и этим вечером прыгнул в люк вместе с Рональдом Уизли и Гермионой Грейнджер. И он, и Уизли сейчас без сознания. Я не так много смогла узнать, но в этом участвовал Тот-Кого-Нельзя-Называть, и Альбус сказал, что там был Квиррелл. Адриан не дал им украсть Камень, Северус! – воскликнула Минерва. – Мерлин знает как, но он это сделал!
Северус закрыл глаза и тихо вздохнул. Да, Минерва; Адриан. Когда-нибудь ты узнаешь...
– Поттерам сообщили о сегодняшних событиях? – спросил он, пытаясь немного сменить тему.
– Да, но когда мы хотели позвать Гарри... – она осеклась и посмотрела на спящего мальчика. – Но почему он не пришел ко мне, когда не смог найти своего брата? Я его декан, в конце концов! – и она недоверчиво посмотрела на Северуса.
– А я – как ты знаешь, но, кажется, забыла – помог его воспитать, – сообщил Северус, надеясь, что его голос прозвучал ровно, даже если он не мог избавиться от ледяной нотки в своих словах. Глаза Минервы расширились и она опустила взгляд.
– Конечно, Северус, – собравшись, спокойно отозвалась она. – Нам надо идти к Альбусу; он просил твоего присутствия, как и всего прочего персонала.
Северус кивнул.
– Только позволь мне оставить Гарри небольшую записку; зелье было не слишком сильным, он может проснуться до моего возвращения и захочет знать, что его брат в безопасности.
Минерва кивнула и вышла из кабинета, напоследок сообщив ему, что собрание будет проходить в кабинете Дамблдора. Северус достал пергамент и записал то, что ему рассказала Минерва, и что, в свою очередь, сказал ей он сам, чтобы прикрыть мальчика. Он сообщил, что Адриан в порядке, и наложил заклинание, заставляющее пергамент казаться пустым, пока Гарри не использует нужное заклинание. Он сложил записку и написал на обороте имя Гарри, а потом ушел на собрание.
Поттеры прибыли около половины четвертого ночи, спустя примерно час после того, как Гарри ворвался в его кабинет. Они были крайне обеспокоены, что понятно, а вскоре к ним присоединились Сириус Блэк и Ремус Люпин. Северус лишь наблюдал за ними издалека, подумывая утешить заплаканную Лили. Она все еще была его другом, несмотря ни на что. Но он не мог к ней приблизиться, так как ее муж и его собачий друг содрали бы с него шкуру заживо. Все четверо, включая Люпина, нависли над кроватью Адриана, а Лили, сидя на стуле, держала сына за руку.
– Что с ним случилось, Альбус? – спросил Джеймс у директора, как только тот вошел в лазарет.
– Боюсь, это долгая история... – начал он, но был прерван рычанием, исходившим, судя по всему, от Сириуса.
– У нас есть время; рассказывай. Сейчас, – произнес Сириус ледяным тоном, совсем не таким, какого ожидал от него Северус. Может быть, псина не совсем безнадежен, в конце концов, подумал мастер зелий, борясь с желанием ухмыльнуться.
– Как пожелаешь.
И он начал рассказывать о Философском Камне и что он хранился в школе. Покончив с этой частью, он рассказал, что Адриан как-то узнал о Камне, и что он помешал Волдеморту его забрать.
– Волдеморт был здесь? – спросил Люпин, его золотистые глаза уставились на директора.
– Да, был.
– И как же мой сын остановил его? – спросила Лили, заговорив в первый раз с тех пор, как увидела своего сына. Потому что он удивительный, подумал Северус, его мысли устремились к мальчику, спавшему в его кабинете. В любом случае, интересный вопрос, хотелось бы услышать ответ на него.
– Когда я добрался до него, Адриан был без сознания, а Квиррелл – который служил сосудом для Лорда Волдеморта – был объят пламенем. К тому моменту как пламя утихло, от него мало что осталось, – серьезно объявил Альбус.
– Пламя? – спросил Джеймс. – Альбус, ты хочешь этим сказать, что... Что ты хочешь сказать? – спросил Джеймс, глядя на директора, совершенно не желая верить своим ушам.
– Похоже, что Адриану снова удалось дотянуться до той магии, которая помогла ему остановить Волдеморта в первый раз. Его магия снова отреагировала на угрозу и спасла его, – объяснил Альбус. Северус знал, что должен был испытывать облегчение, они ни в чем не заподозрили Гарри, но часть его хотела, чтобы на этот раз заслугу мальчика признали. Вот только сейчас было не самое подходящее время...
– Как ты мог не знать, Альбус? – спросила Лили, не спуская глаз с сына. – Как мог Адриан войти в тот зал так, чтобы ты не узнал?
– Я никак не ожидал, что кто-то пройдет мимо Цербера, Лили, – тяжело признался он. – Я считал, что Камень достаточно защищен; как я мог ожидать, что трое детей, которым едва исполнилось двенадцать лет, смогут туда пройти?
Ну, там и один справился, подумал Северус. В этот момент прибыли Уизли и подбежали к Рону, который лежал в соседней с Адрианом кровати. Только когда прибыли близнецы и Перси, все еще в своих пижамах, вспомнили о Гарри.
– Он спит в моем кабинете, – сообщил Северус, и Джеймс уставился на него обвиняющим взглядом.
– С чего бы это? – спросил он, прищурившись. Северус, радуясь, что успел разнести ту комнату на куски и теперь мог подавить желание как следует проклясть Джеймса, сказал ему то же, что и Минерве.
– Я думаю, он чувствует себя виноватым за то, что знал, что Адриан ходил к той собаке, и никому не сказал; он, похоже, уверен, что его брат как-то пострадал и что он мог бы это предотвратить, – предположил Северус. Не так далеко от истины и сможет объяснить наличие у Гарри чувства вины. Джеймс, казалось, отступился после этого. Северус покинул лазарет, сопровождая Альбуса обратно в комнату с люком. Директор подобрал с пола валявшуюся там мантию-невидимку, и со вздохом посмотрел на нее.
– Интересная она, эта мантия; предназначена для защиты, но помогла своему нынешнему владельцу попасть в большую опасность, ты так не считаешь, Северус?
Меньше всего мастера зелий интересовала эта мантия, но он все же кивнул; директор всегда ею интересовался. Северус напрягся – сейчас он увидит, через что пришлось пройти Гарри. Минерва, Филиус и Помона Спраут присоединились к ним, чтобы можно было вернее оценить, что именно случилось.
Дьявольские Силки говорили сами за себя, даже если большая часть признаков того, что тут произошло, было уничтожено подпалинами, которые оставил сам Дамблдор, стремясь добраться до Адриана. С этим повезло, подумал Северус. Они использовали метлы и нужный ключ, чтобы пройти, даже если Флитвик сказал, что кто-то испытывал на замке заклинание Алохомора. Минерва все еще пыталась отрицать, что двенадцатилетка мог победить ее зачарованную шахматную доску, но Северус напомнил ей, что его задачу они прошли так же легко. Самый большой шок он испытал, когда вошел в зал, где был скрыт Камень. Там находилось то зеркало, о котором Гарри ему рассказывал, и Северус постарался не смотреть в его сторону; он уже знал, чего бы он хотел больше всего; увидеть это, возможно, было бы уж слишком. Но его внимание привлекло не зеркало.
Дальняя стена комнаты обгорела, золотисто-бежевый цвет, какой был у камня во всем остальном зале, на этом месте сменялся черным. Другая почерневшая круглая отметина находилась на полу, ее диаметр был где-то десять, возможно, одиннадцать футов*. А в центре круга лежало нечто, что, видимо, когда-то было обладателем фиолетовой ткани – из которой когда-то состоял тюрбан, – лежавшей перед зеркалом. Северус мог понять, почему Гарри был так напуган, когда пришел к нему в кабинет. Что бы за заклинание он ни использовал, оно было мощным; удивительно, как ему удалось использовать его, управлять им, а потом дойти – а тем более добежать, что, как он подозревал, и сделал мальчик – через все эти этажи вниз до его кабинета. Это была непростая работа, а подобное должно было серьезно сказаться на его силе, в его-то возрасте. С другой стороны, Гарри никогда не был таким как все.
– И все это сделал Адриан? – ахнула Помона. Нет, если честно, это не он, подумал Северус за своими окклюменционными стенами; не то чтобы он думал, что Дамблдор захочет что-нибудь попробовать в своем шоковом состоянии, но осторожность никогда не повредит.
– Да, именно, – подтвердил Дамблдор.
Северус взглянул на обожженные камни и остатки человека, который пытался убить Адриана Поттера, и пожелал – в сотый раз за эту ночь – чтобы это ему, а не Гарри, пришлось с ним разбираться.
Он был весь в своих мыслях, когда на рассвете вернулся в свой кабинет и почти столкнулся с Гарри, когда мальчик выходил из его кабинета с его запиской в руке. Мальчик ожидающе посмотрел на него.
– Как Адриан? – спросил он, широко распахнув глаза в тревоге. – Он еще не пришел в себя?
– Нет, когда я покидал лазарет, он все еще был без сознания; он обзавелся довольно неприятной шишкой на голове, но мадам Помфри уверена, что к утру он будет в порядке. Так что сейчас этого можно ожидать в любой момент.
Гарри вздохнул с облегчением и Северус открыл дверь в свой кабинет, чтобы они могли немного спокойно поговорить.
– Я так и думал, что он ударился головой; он довольно серьезно упал на пол, когда Квиррелл бросил в него парализующее... – упомянув имя Квиррелла, зеленоглазый мальчик опустил голову.
– Если бы ты не сделал того, что сделал, Гарри, твой брат бы уже не очнулся, – напомнил ему мастер зелий. Он быстро объяснил, что он рассказал о случившемся его родителям, и какое-то время они работали над гарриной историей. Через полчаса мальчик собрался навестить своего брата.
– И, Сев? – окликнул он от двери.
– Да, Гарри?
– Спасибо; я был совсем не в себе, – признался Гарри.
– Учитывая все обстоятельства, Гарри, ты прекрасно со всем справился, – Гарри кивнул. – Просто наслаждайся жизнью, Гарри, и пусть твой брат тоже живет. Иди, повидайся с ним; мне нужно написать письмо от нас обоих; мы должны сообщить Николасу.
– Постараюсь понаслаждаться; передавай Николасу от меня привет.
Гарри вошел в лазарет и немедленно угодил в объятья своей матери; он выслушал официальную версию произошедшего этой ночью и поделился историей, которую придумали они с Северусом. Он проснулся выпить воды и не застал Адриана и Рона в их постелях; он нашел на полу парализованного Невилла и побежал рассказать Северусу, опасаясь худшего, поскольку слышал, как его брат рассказывал, что именно скрывается за запертой дверью в запретном коридоре. В его историю легко поверили.
Адриан проснулся где-то после одиннадцати, Рон очнулся на два часа раньше. Он рассказал, свою часть истории, как он узнал о Камне – Гарри сделал вид, что удивился, не очень успешно, он сам еще был потрясен; к счастью, в тот момент никто не обратил на это никакого внимания – и почему он за ним пошел.
– И когда мы услышали, что профессор Дамблдор отбыл из школы, мы поняли, что...
Профессор МакГонагалл прервала короткую историю Адриана, высморкавшись в свой – очень клетчатый – носовой платок.
– Они пришли ко мне, и я сказала им, что Камень в безопасности! – не привыкшие к таких вспышкам строгого профессора, все шокировано посмотрели на нее. Гарри, который теперь понимал, каким тяжелым может быть груз вины, решился высказаться.
– Вы не могли знать, профессор, – все повернулись к нему, шок от зрелища плачущей учительницы Трансфигурации перетек на ее зеленоглазого ученика. – Сам директор ничего не заподозрил и покинул школу; откуда вы могли знать?
– Он прав, Минни, – подтвердил Сириус. – Ты никак не могла знать.
Минерва ничего не сказала ему насчет прозвища, что лишний раз подтвердило, насколько ей плохо. Они еще немного поговорили, Уизли и Гермиона присоединились к ним, когда разговор свернул ближе к учебным темам. Директор сообщил, что по школе уже начали разноситься слухи, и что несколько членов факультета Слизерин – Малфой, пробормотал себе под нос Рон – пытались спровоцировать панику, утверждая, что Адриан так тяжело ранен, что его должны будут перевести в Св. Мунго.
– Сделай мне одолжение, Гарри, – мрачно сказал кареглазый близнец.
– Конечно, что угодно.
– Надери им задницы на завтрашнем матче!
Матч? Гарри задумался; а, точно, Квиддич. Он совершенно забыл об этом, но, так или иначе, перспектива чего-то нормального его успокоила. Можно считать, жизнь продолжается, подумал он, и кивнул.
– Сделай это, братан!
И он это сделал, помог Гриффиндору выиграть первый за много лет Кубок по Квиддичу. Вуд плакал целый час, а вечеринка в гостиной продолжалась далеко за полночь. Вся следующая неделя прошла гладко, за исключением ночных кошмаров у Гарри: варианты сцен, как он всего на несколько секунд опаздывает к своему брату, или просто видел самого себя, снова и снова бросающего то заклинание. Северус сказал ему, что это пройдет; ему просто нужно помнить, что он защищал, что он сделал то, что было необходимо.
Результаты экзаменов были вполне ожидаемыми; Гарри оказался первым на своем курсе, потом Гермиона и его брат, чья подготовка уже опередила программу. Сюрпризом стал полученный Гриффиндором Кубок Факультета, когда директор в последнюю минуту наградил факультет дополнительными баллами. Тем вечером Гарри оказался в кабинете Северуса, весело смеясь над для разнообразия недовольным выражением лица мастера зелий.
– Как будто потерять Кубок по Квиддичу было недостаточно! – восклицал тот, расхаживая по своему кабинету. – Откуда вообще взялись эти баллы?
– Может быть, сражение с Волдемортом зачли как внешкольную деятельность? – легкомысленно спросил Гарри, впервые после инцидента с Камнем открыто улыбаясь. Следующим утром они уезжали из Хогвартса, и Гарри радовался, зная, что всего через неделю он вернется домой; он скучал по замку, в котором вырос, сильнее, чем предполагал.
– Интересное предположение, – сухо решил Северус, и Гарри вновь рассмеялся. – Хочу, чтоб ты знал...
Его прервало уханье совы. Наконец-то, после недели ожидания, пришел ответ от Николаса. Северус развернул письмо и начал читать.
– Что Николас говорит? – спросил Гарри.
– Подожди! Я еще не закончил с частью: «Дорогие Гарри и Северус», – сообщил мастер зелий, просматривая письмо. Он продолжил читать. И он пожалел об этом.

_______________________
*10 или 11 футов = 3 или 3,3 метра