Я кивнула. Осторожно подхватила плачущую женщину за локоть и повела в дом. Лукенишна зашла следом за нами. С огромным удовольствием мы с моей матушкой скинули с себя насквозь промокшие плащи и сняли сапоги, которые были полны воды и прилипшей грязи. Травница поспешила на второй этаж в комнату мальчика. А я так же осторожно, взяв за локоть, провела хозяйку дома на кухню. Как же приятно было очутиться в таком теплом и сухом месте после длинной дороги под проливным дождем. Большая светлая комната. Большие окна напротив входа. Слева от меня размеренно горела печка, успокаивающе потрескивали горящие поленья. Посреди кухни разместился большой деревянный стол, с каждой стороны которого стояли лавки. На одну из них я усадила женщину, а сама ловко выудила из походного рюкзачка стеклянную бутылочку с успокаивающим настоем. Окинула взглядом столовые приборы. Больше всего мне приглянулась обыкновенная железная кружка. Отлично подойдет для того, что мне необходимо сделать. Как там говорят? Привычка – вторая натура. А у меня привычка открывать все с помощью своих зубов. Знаю, что нельзя, но так удобнее и быстрее. Именно таким привычным мне способом откупорила бутылочку и налила ровно полкружки травяного настоя. Чтобы травы подействовали, как подобает, необходимо пить настой горячим. Я поставила кружку нагреваться рядом с кипящим чайником. Похоже, хозяйка о нём совсем забыла. Закрыла флакончик с отваром и убрала его обратно в рюкзачок, затем сняла чайник с печки. Хватит ему зря пар пускать.
Тот момент, когда необходимая температура смеси была достигнута, я почувствовала очень остро. Все пространство кухни мигом наполнил душистый, и такой теплый аромат трав. Сделав глубокий вдох, я сняла с печки и кружку. Лишь слегка теплая. Она и не должна быть горячей, ведь все тепло ушло в травы. Я вновь вдохнула этот чудесный аромат, и только от этого запаха все волнение ушло от меня, оставив лишь спокойствие и собранность.
Осмотрев Даяну, её покрасневшие глаза, вымокшую одежду, опущенные плечи, я пришла к выводу, что одним успокоительным настоем тут не обойтись. Оберегая женщину от простуды, я добавила в её кружку щепотку сушеных трав из мешочка на поясе. Волшебная смесь! Почти от всех недугов! По коже рук привычно пробежало лёгкое покалывание, и волной по телу разлилось тепло. У меня всегда возникают подобные ощущения, когда я берусь помогать старой травнице.
Даяна неохотно взяла из моих рук протянутую с заботой дымящуюся кружку.
- Все будет хорошо, - мягко улыбнулась я ей. То ли это травы так на меня подействовали, то ли я слишком много нервничала. Но я именно сейчас почувствовала, что всё будет именно так. Хорошо. И с каждым мгновением эта уверенность во мне возрастала.
Хозяйка дома поднесла кружку к своим губам и сделала осторожный глоток. Слёзы на её глазах в одно мгновение высохли, а по щекам разлился нежный румянец. Не стоит недооценивать травы. Они способны на великие вещи! Тем более, если они находятся в опытных и умелых руках.
Женщина маленькими глотками выпила весь отвар. Взгляд её больше не блуждал испуганно по окружающему пространству, дыхание выровнялось, а плечи расслабились.
- Пойду, переоденусь в сухую одежду, - встрепенулась она. – Может, и тебе подыщем что-то подходящее? Я уверена…
- Нет, нет! – перебила я её. – Я лучше поспешу к матушке. Она меня, наверное, уже заждалась.
Я подхватила рюкзачок и буквально взлетела по ступеням деревянной лестницы на второй этаж. Третья дверь налево. Дверь в комнату Данюшки. Она оказалась чуть приоткрытой.
Осторожно, стараясь не шуметь, захожу в комнату и глазами обвожу пространство вокруг. Здесь все наводит на печальные мысли. Тусклым, бледно-желтым светом горят свечи на прикроватном столике. Этого света едва хватает, чтобы осветить окружающее пространство. Все вещи, которые обычно бывали разбросаны у суетливого и непоседливого мальчишки, убраны по местам. Окна зашторены светло зеленой тканью, которая из-за недостаточного освещения приняла странный болезненный оттенок. Слышатся беспорядочный стук капель о крышу и редкие всхлипы моей названной матери. Её ссутулившийся силуэт подле кровати Дани, закрывал мальчика от моих глаз, а плечи вздрагивали от еле сдерживаемых рыданий.
Прикрыв за собой дверь, я подошла к Лукенишне и положила руку на её плечо. Она испуганно вздрогнула. Пока я старалась не смотреть на своего друга, а подбодрить и поддержать своего родного человека. Очень больно видеть её такой.
Узнав меня, женщина накрыла ладонью мою руку. Я чуть сжала её плечо. Нам не нужно говорить слов. Она чувствует всё то, что я хотела бы ей сейчас сказать. Травница лишь вздохнула:
- Девочка моя, - голос её был еле слышен.- Это первый раз, когда я не могу помочь, когда так этого хочу!
И вот сейчас я подняла свои глаза на лежащего в постели мальчика. Выглядел он так, будто его уже нет в живых: белая кожа, казалось, была тоньше лепестков розы, впалые щеки, обострившиеся черты лица. Его приоткрытые и иссохшие губы приобрели синеватый оттенок. Грудь опускалась и поднималась при дыхании так медленно, что начинали закрадываться сомнения, а жив ли он еще. Изредка мальчика сотрясала дрожь.
- Он больше не приходит в сознание… - обреченно пояснила знахарка.
От этих слов стало невыносимо жечь глаза, и былая уверенность на лучшее начала покидать меня. Травница поднялась со стула, сняла с моих плеч висевший на одной лямке рюкзачок и отправилась с ним к большому письменному столу. Я потрясенно опустилась на её место. Мальчик, лежащий перед моими глазами, был совершенно не похож на моего прежнего друга. Каким же раньше он был веселым и озорным… И полным энергии... Я ни разу за свою жизнь не теряла близких мне людей. Я не знала, как это больно. Мои глаза стало жечь еще сильнее, и я невольно их сожмурила и потерла руками. Наверное, это от наступающих слёз.
Когда я наконец то открыла глаза, меня поразила открывшаяся моему взору картина. Комната вокруг стала вдруг наполнена тысячами оттенков самых ярких красок. Мой взгляд с легкостью выхватил вещи, до этого момента скрывавшиеся в неосвещенных частях помещения. Каждый предмет, каждая мелкая деталь были столь отчетливо видны и ярки, что с непривычки мне начало резать в глазах.
Я пару раз моргнула, в надежде, что все это просто наваждение, и сейчас все краски вернутся к своим обычным тонам, а комната вновь погрузится в привычный полумрак.
Как я и ожидала, изменения произошли. Но только не те, которых я хотела. Краски вновь вспыхнули ярче, чем прежде, а затем вдруг потеряли четкие границы и расплылись.
Я зажмурилась и еще раз протерла руками глаза, которые очень сильно жгло. Затем, опустив свои кулачки, и перестав так часто моргать, я обратила внимание на собственные руки. Посреди находящихся словно в серой дымке расплывшихся красок, я четко различила контуры моих рук. Они излучали свет.
Мягкими прозрачно-белыми волнами, свечение исходило от каждого участка моей кожи. Казалось, каждая клеточка сверкала и переливалась. Я застыла, в изумлении рассматривая свои пальцы и запястья. Меня очень сильно удивило и восхитило это необыкновенное изменение в моих глазах. Я перевернула ладони вверх. Сияние не пропало, а наоборот, стало немного ярче.
Рядом со мной послышался хриплый стон. Я мгновенно подняла глаза на мальчика. Все его тело содрогалось от сильной дрожи, а сам он прогнулся в позвоночнике. Пальцы его впились в белую измятую простынь. На лице отразилась полная мук гримаса боли.
Старая травница просила разбирать свои снадобья и бросилась к постели Дани ,в одно мгновение оказавшись напротив меня.
- Мальчик мой! Все хорошо? Ты только держись! – запричитала она с паникой в голосе.
Мои глаза вновь начало затягивать полупрозрачной дымкой, и очертания предметов начали расплываться. На моих руках вновь стало видно сияние.
- Радэт! Что нам делать? – отчаяние Лукенишны было таким искренним. Я подняла глаза на мою названную матушку. Слегка зеленоватое, но раза в три слабее моего, свечение охватывало её с ног до головы неразрывным едва заметным мерцающим контуром. Местами в равномерном сиянии вспыхивали огоньки более темных оттенков: коричневый, бурый, фиолетовый.
С губ мальчика вновь начали срываться стоны. Всполохи бурого свечения вокруг травницы стали происходить намного чаще.
- Нет! – закричала женщина. На её глазах появились горькие слёзы.
С тревогой, я опустила свой взгляд на бьющегося в агонии совсем еще ребенка. Теперь я поняла, что означало это свечение. В детстве Лукенишна часто рассказывала мне легенды про магический мир, волшебных существ и необычайные способности обыкновенных людей. Некоторые умели не прикасаясь залечивать раны, другие управлять погодой, были и те, кто управлял эмоциями и видел ауру. Сияющее проявление духа и души человека, наблюдаемое вокруг всего тела – это было то, что увидела я, это была аура. Теперь я знала и была абсолютно уверенна в этом.
Так вот что значит слово «угасать». Потрясенно я наблюдала за тем, как тусклые обрывки ауры мальчика беспорядочно метались из стороны в сторону, отскакивали от его грудной клетки, подлетали вверх, будто бы на прощание вспыхивали и исчезали.
Вновь невыносимо обожгло глаза…
В следующий момент стало заметно зависшее над телом мальчика похожее на безобразную скрюченную старушку существо в черном изодранном балахоне. Оно протягивало свои длинные костлявые пальцы прямо к шее моего друга. С ужасом я наблюдала, как это существо втягивало в себя остатки жизни Дани вместе с его аурой. С каждым новым поглощенным глотком его жизни, мальчик становился все слабее. Тело его уже не билось в агонии, а лишь крупно дрожало. Сердце его начало пропускать удары. Дыхание все больше и больше замедлялось, а широко распахнутые глаза его пустели. Одна за другой гасли в них искорки сознания. Еще мгновение, и я больше не могла спокойно смотреть на происходящее. Страх и отчаяние сменились ненавистью к этому существу. Внутри меня начинала закипать ярость. Я с силой сжала кулаки, да так, что мои ногти с болью врезались в кожу.
- Неужели ничего нельзя с этим сделать? – не выдержав, закричала я.
Существо вздрогнуло, но продолжило опустошать моего друга. Испуганная моим криком, Лукенишна начала что-то бормотать, пытаясь меня успокоить, но я почти не слышала её. Все вокруг отошло для меня на задний план, будто бы временно перестало существовать. Были лишь я, погибающий мальчик, это страшное существо и непонятная растущая сила внутри меня. Вытесняя ненависть, в моей груди образовался упругий и пульсирующий комок, который словно второе сердце разносил по моим жилам жар и уверенность в себе. Комок разрастался с каждым моим вздохом, наполняя меня энергией. Я чувствовала пьянящую силу в себе. Она переполняла меня и приводила в восторг. Бешено пульсировало мое сердце, отзываясь эхом в моих висках. Еще один вздох, и, не выдержав границ моего тела, волной яркого света сила вырвалась наружу. Сияющая золотистая волна стремительно распространялась вокруг, окутывая все своим сиянием. Встретив на своем пути препятствие, яркий свет откинул нависшую над мальчиком тварь к стене и, просачиваясь сквозь черный балахон, втянулся внутрь неё. Существо начало беспомощно биться в конвульсиях. Золотистая энергия буквально разрывала его на части. На черном и без того рваном одеянии появлялись сияющие прорези. Прорези разрастались, за ними появлялись новые, и вскоре сетка мелких и глубоких светящихся ран покрывали все существо. Громкий удар сердца, и нечисть метнулась по направлению ко мне, вытягивая вперед свои скрюченные когтистые пальцы в мелких порезах. Еще удар, и ужасное лицо с пустыми глазницами оказалось совсем недалеко от моего. Удар, и глубокая трещина рассекла тело твари на две половины, а в следующий миг она просто рассыпалась в мелкую пыль, которая осела на пол, потускнела и совсем исчезла.