Настал черед рассказать о юноше-блондине. Нет, я не забыла, что он пошлый. Я помнила слова Дениса Сергеевича о нем. Но помнила и о том, что у юноши-блондина болела душа. Странные это были дни, когда по словам Дениса Сергеевича я переживала свой "звездный час". Горьким он был для меня. Денис Сергеевич был женат и не собирался разводиться, мой бывший муж к тому времени сообщил мне, что его "девушка" беременна. Блондин, ах, черт, ну пусть у него наконец появится имя. Назову его Петрухой что ли! Петруха был не моего социального круга. Тогда я не понимала, что это такое - другой социальный круг. Я думала, что мальчик, обладающий умом и фантазией, прекрасный любовник и творческая личность всегда может, как Мартин Иден, подняться над своим окружением. Ради Любви ко мне!!! О!!! Дура! Я так ошибалась. Но сейчас речь не об этом.
Петруха страдал. Это было очевидно. Денис Сергеевич страдал по жизни, мой бывший муж страдал, потому что вляпался, а надеялся совсем на другое. И во всех этих судьбах я считала себя виноватой. Ну, скажем, не виноватой, а той, которая вовсе не явилась утешительницей и путеводной звездой.
Тогда меня посетила единственный раз в жизни мысль о монастыре. Да, мой бывший муж, увлеченный буддизмом и даосизмом, делающий упражнения хатха-иоги и пропагандирующий недеяние, убеждал меня в справедливости той мысли, что желания порождают страдания. А страдания и желания заставляют вращаться круг Сансары. Короче, нирваны мне было не видать как своих ушей. Я плодила вокруг себы страсти и несчастья, как птицы помет. Достаточно было вспомнить эту гадкую историю с пропажей Дениса Сергеевича, когда его бедная жена примчалась из Вырицы с коляской и ребенком в коляске, а один из сотрудников встречал ее на вокзале. Одним словом, я плодила вокруг себя мужскую похоть и умножала страдания. Не могу сказать. что в свои 28 лет я была глупа, но восточная мудрость, ведущая к просветлению была не моим путем. Я купалась в мужском внимании... Купалась... И вдруг просветлилась. Я помню, что это просветление наступило в декабре. Как гром среди ясного неба. Мысль отказаться от плотских радостей преследовала меня с неделю. Я всерьез подумывала о монастыре. Всерьез. Но я не была верующей. Что делать в монастыре неверующему человеку?
Так прошло недели две. И наступал Новый Год. И Петруха пригласил меня на встречу Нового Года к своим друзьям. Я согласилась. Мы провели там всю ночь. Весело ли мне было? Не знаю. Петруха напился. Впрочем, он был алкоголиком. Это была данность, с которой я тоже полагала возможно бороться. Наутро мы вернулись ко мне домой. И тогда впервые я положила его рядом с собой в постель на глазах у своей бабушки. Это было нечто вроде признания законных прав Петрухи на меня. Даже сейчас, вспоминая этот день и час, я ненавижу себя, ненавижу свое решение. Но тем не менее я выбрала вместо монастыря Петруху. Мы прожили с ним шесть лет. Я помню много хорошего и смешного об этом человеке. Я могу с чистой совестью сказать, что он очень меня любил. Я была счастлива с ним в постели...
Но мое решение было ошибкой. Уже через неделю после этого шага я поняла, что совершила ошибку. Что-то изменилось в наших отношениях после Нового Года. Петруха почувствовал себя хозяином. Я ненавижу это слово "хозяин". Но по сути он почувствовал некую власть надо мной, понял, что с этого момента я принадлежу ему и только ему. Это почти так и было. Я проволокла эту страсть-любовь через долгих шесть лет. Я пыталась отучить Петруху пить, я регулярно выставляла его из своего дома и снова мирилась с ним. Я ни разу не была им избита, но один раз он толкниу меня и один раз врезал мне пощечину. Третьего раза не случилось. Я рассталась с ним и помогла мне в этом Верочка.