Пьянствовала я лихо в те времена. Впрочем, для себя запомнила. что нельзя пить столько, чтобы было не доехать до дому. На в те

счастливые моменты. когда меня провожал Денис Сергеевич, я чувствовала себя свободно. Так случилось однажды, что в этом

свободном полете мы приехали ко мне домой очень поздно. Как всегда дочь моя спала с бабушкой в маленькой комнате. Я как

девушка приличная постелила в большой комнате две постели. Сама легла на диван, а Дениса Сергеевича положила на тахту за шкаф.

Сезон был не летний, поэтому я не позволяла себе лишнего шума, чтобы не разбудить бабушку и дочь. И вот Денис Сергеевич из-за

угла с тахты мне шепчет: - Иди сюда.
- Не пойду, - гордо отвечаю я. Почему "не пойду", уж не помню. Скорее всего я не хотела шуметь. мне хотелось спать, да и

выпила я слишком много. Ну в лом мне было.
А Денис Сергеевич не унимается: - Иди сюда, а то я сам к тебе приду.
И тут я вспомнила, что глаза у него близко посажены, что Локис растерзал свою невесту, что .... В общем я вихрем вскочила с

постели и убежала на кухню. Сейчас я думаю, что мое состояние было близким к белой горячке. Нет, черти по мне не прыгали, но

сама мысль о том, что сейчас стукнет дверь, и из моей комнаты выйдет, нет, не Денис Сергеевич, а сам Локис с горящими глазами

и растерзает меня, о, сама мысль о возможности такого разворота событий привела меня в такую панику, что я сидела как волк в

овчарне, прижавшись задом к стене, в ночной рубашке и тряслась от страха и немного от холода. Так я просидела часа два или

три. Постепенно стало светать. Наконец, я поняла, что скоро проснутся бабушка и дочка. И тогда я потащилась в комнату. Когда я

вошла, то поняла, что Денис Сергеевич давным-давно сладко спит. А я?
Это было не в первый раз. В первый раз я придумала, что мужчина может стать Локисом, еще в те давние времена, когда мой бывший

муж был tit не бывшим и мы предавались любви каждую ночь. Тогда я впервые прочитала "Локиса" Мериме. И на всю оставшуюся жизнь

поверила, что в любом мужчине живет медведь. Что-то в этом страхе есть детское, но тем не менее, я вспоминаю это свое сидение

на кухне, свои волосы, стоящие дыбом. Очень страшно. До сих пор страшно.
А после того, как Денис Сергеевич уволился с нашей работы, вскоре уволилась и я. Грустно мне было без него. Я вспоминала, как

однажды он подошел к моему столу и положил мне на стол пакет, завернутый в газету. Я смотрела на этот пакет как на бомбу

террориста. Его вечное нежелание, чтобы сотрудники знали о нашем романе никак не сочеталось с его поступками. Потом я

развернула этот пакет. Кажется, я сделала это уже дома. И обнаружила там потрясающую вяленую камбалу. О!!! Ничего вкуснее

никогда не ела. Это был лучший подарок.
Когда я ушла с этой работы, я продолжала встречаться со своими девочками. Они стали моими близкими подругами. И уж они-то все

знали о моем романе с Денисом Сергеевичем. И как-то они пригласили меня на сборище сотрудников у одного из наших коллег. Это

было в маленькой комнатке в коммуналке. Денис Сергеевич сразу оказался рядом со мной. Мы встретились как старые друзья.

Памятуя о его ядовитом языке и о споре, который однажды у нас вышел, я пошутила очень ядовито над чем-то вроде смерти. Я

прекрасно помню, что говорила Денису Сергеевичу еще в те времена, когда мы пили кофе за шкафами в нашем секторе, что сказала

ему: - Нельзя смеяться над детьми и смертью. А над всем остальным можно. А он мне ответил тогда, поразив и восхитив своим

цинизмом: - А над чем же еще тогда смеяться?
И вот сейчас, когда наш роман закончился, я пошутила. Зло. Не помню как но именно по его завету над смертью и детьми. И вдруг

Денис Сергеевич выскочил из-за стола. Я не придала этому никакого значения. А одна из моих бывших коллег наклонилась ко мне и

сказала: - Разве ты не знаешь, что у Дениса Сергеевича был еще один ребенок, и он умер.
Я не знала.
А потом мы танцевали, и Денис Сергеевич хватал меня за грудь и больно, и грубо. И больше мы никогда не виделись.