Интересная, хотя и странная закономерность: очень многие произведения, относящиеся к фантастике (да и к фэнтези тоже, по совести говоря), отличаются... как бы это назвать... Какой-то бытовой, то есть обыденной жестокостью. Это тем страннее, что большинство читателей оной как раз не отличаются.

Возьмем вот какого-то рядового человека. Вред живому существу он причинял в последний раз, когда делал укол своему коту по наущению ветеринара. Или прибил таракана тапком. Или, закрыв глаза и зажав уши, кое-как умертвил и почистил собственноручно (собственноудочно) пойманную рыбу.

Но этот же нормальный, в общем-то, современный человек открывает в метро книгу и, зевая, читает: "с искаженным дьявольской ухмылкой лицом он вонзил нож по самую рукоятку..." или "выстрелом бластера ему снесло голову, оставив лишь дымящиеся ошметки кожи и спекшуюся кровь..." или "поудобнее расположив тело брата, он достал топор и приступил к разделке: любое мясо было на вес золота".

...Нормальный современный человек зевает еще больше и думает о борще. О чем думают писатели таких опусов, похожих на репортаж из камеры пыток, не очень понятно. Хотя, конечно, можно смоделировать их логику.

1) "Красивая картинка" в книжном понимании. Если на картине мы можем нарисовать "Гибель Помпеи", если в фильме мы можем снять, как все здорово и красиво рушится, то в книге описаниями жестокостей писатели стараются создать такой же эффект. Чтобы вот прям ух. 

2) Пронять читателя на эмоцию и тем самым приблизиться к хорошей литературе. Правда, чаще всего эффект получается обратный. От обилия "пыточных" подробностей, отстреленных голов и съеденных братьев читатель испытывает равнодушие, скуку, и героев ему скоро становится не жалко. А "хорошая литература" как раз отличается тем, что там сильные эмоции может вызвать совершенно обыденная вещь: например, что собака убежала и потерялась. Потому что до этого мы узнали эту собаку, прониклись ей и полюбили. А вот герои книг-мясорубок вызывают обычно эмоции, точно описывающиеся пословицей "Помер Максим, да и хрен с ним".

3) Садомазо или любовь и боль. Этим страдает больше литература за авторством женщин. То есть некий маньяк-садист-мерзавец всю книгу всячески морально и физически издевается над героиней, а в конце она начинает испытывать к нему романтические чувства. По тошнотворности это, на мой взгляд, самый лидирующий пункт. Но, с другой стороны, учитывая успех одиозных 50 оттенков, он может вызывать наибольший успех (другое дело, конечно, у кого).

4) Так авторы книги понимают серьезную литературу. То есть если никого не убили - это детская, если убили всего парочку человек - подростковая, а если косят народ не переставая - это, конечно же, взрослая. 

На самом деле подход к смерти и страданиям из разряда "бах-тибидох-шмяк"  как раз-таки самый детский. Посмотрите, как мальчишки играют в войнушку, и запишите их реплики на бумаге. Зачастую получится средненький роман в жанре постапокалипсиса или космических войн. "А я тебе ногу оторвал", - "А я тебе голову", - "А я ядерную бомбу кинул, тут все ка-а-а-ак взорвалось", -  "А я - бах - планету уничтожил!"

Какие выводы? Очень простые.

1) Качество, взрослость и "мощность" литературы не измеряется смертями, взрывами и пытками. Ни в какой степени вообще.

2) Пытки, взрывы, описания зарезания, повешения и съедения родного брата могут оставить читателя скучающим и даже хихикающим, потому что трагичность зависит не от этого. Опять же, ни в какой степени. Она зависит от того, насколько читатель проникся героем. Если сильно - для него может стать трагедией любая мелочь, приключившаяся с персонажем. Значит, нужно делать героя живым, а не ножи острыми.

3) Если пыток, зарезаний и съедений братьев в какой-то степени требует жанр или вселенная, не делайте их количество больше самого необходимого минимума. Маньячные попытки прикончить кого-то на каждой странице не напугают читателя, зато расскажут ему что-то нехорошее о личности и, гм, особенностях самого писателя. Это произведению не на пользу. 

4) Если нужны образцы, почитайте тех, кто на самом деле сталкивался со смертью. Из классиков это тот же Толстой (воевал), Вересаев, Булгаков и Чехов (врачи). Они пишут об этом совершенно по-другому, чем "бах-шмяк-бум". Также хорошим подпорьем будут произведения о Великой Отечественной войне, написанные теми, кто в ней поучаствовал. 

Тогда получится не репортаж с детской площадки и не пересказ компьютерной игрушки с "мочиловым", а, дай бог, нормальная хорошая книга. Пусть даже в ней, о ужас, вообще никого не прикончат)).