[395x500]

Шри Матаджи Нирмала Дэви, Океану Любви,
Духовной Матери, Наставнику, Гуру и другу,
ушедшей от нас за грань 23 февраля 2011
года, с бесконечной преданностью и Любовью,
посвящается ...

М А Т Ь


В.Вересаев


Сегодня утром я шел по улицам Старого Дрездена. На душе было неприятно и неловко: шел я смотреть ее, прославленную Сикстинскую мадонну. Ею все восхищаются, ею стыдно не восхищаться. Между тем бесчисленные снимки с картины, которые мне приходилось видеть, оставляли меня в совершенном недоумении, чем тут можно восхищаться. Мне нравились только два ангелочка внизу. И вот, - я знал, - я буду почтительно стоять перед картиною, и всматриваться без конца, и стараться натащить на себя соответственное настроение. А задорный бесенок будет подсмеиваться в душе и говорить: " Ничего я не стыжусь, - не нравится, да и баста!..."
Я вошел в Цвингер. Вот небольшая дверь в угловую северную комнату. Перед глазами мелькнули знакомые контуры, яркие краски одежд... Она! С неприятным, почти враждебным чувством я вошел в комнату. Одиноко, в большой, идущей от пола золотой раме, похожей на иконостас, высилась у стены картина, На диванчике и у стены сидели и стояли люди, тупо-почтительно глазея на картину, "Товарищи по несчастью!" - подумал я, смеясь в душе....
И вдруг - незаметно, нечувствительно - все вокруг как будто стало исчезать. Исчезли люди и стены. Исчез вычурный иконостас. Все больше затуманивались, словно стыдясь себя и чувствуя свою ненужность на картине, старик Стикст и кокетливая Варвара. И среди этого тумана ярко выделялись два лица - Младенца и Матери. И перед их жизнью все окружающее было бледным и мертвым...Он, поджав губы, большими, страшно большими и страшно черными глазами пристально смотрел поверх голов вдаль. Эти глаза видели вдали все: видели вставших на защиту порядка фарисеев, и предателя-друга, и умывающего руки чиновника-судью, и народ, кричащий: "Распни его!".
И рядом с ним - она, серьезная и задумчивая, с круглым девическим лицом, со лбом, отуманенным дымкою предчувствия. Я смотрел, смотрел, и мне казалось: она живая, и дымка то надвигается, то сходит с ее молодого, милого лица... А в уме бессмысленно повторялось начало прочитанной внизу надписи:

"Fece Rafaello a'monaci neri..."
/ Сделано Рафаэлем для черного монаха.../

А дымка проносилась и снова надвигалась на чистый девический лоб. И такая вся она была полная жизни, полная любви к жизни и земле... И все-таки она не прижимала сына к себе, не старалась защитить от будущего. Она, напротив, грудью поворачивала его навстречу будущему. И лицо ее светилось благоговением к его подвигу и великою гордостью. А когда свершится подвиг... когда он свершится, ее сердце разорвется от материнской муки и изойдет кровью. И она знала это...
И вдруг светлая, поднимающая душу радость охватила меня, - радость и гордость за человечество, которое сумело воплотить и вознести на высоту такое материнство. И пускай в мертвом тумане слышатся только робкие всхлипывания и слова упрека, - есть Она. И пока она есть, жить на свете весело и почетно. И мне, неверующему, захотелось молиться ей.

В музее им. А.С. Пушкина в Москве сейчас гостит самое загадочное полотно кисти Рафаэля Санти из Урбино " Дама с единорогом". Выставка одной картины продлится до 10 мая. Карету мне, карету! В Москву! Выбрать время и одним днем туда-обратно для встречи с Прекрасной Дамой.

[383x500]