Приснилось, будто бы я пишу - или читаю? или скорее всё-таки пишу? - очередной роман хайборийского цикла о приключениях киммерийца Конана.
     В этом романе - или в одном из его эпизодов - у Конана было целых два антагониста. Они стремились опередить его и успеть попасть раньше него в некий город. Личность одного из антагонистов я совершенно не помню или не успел выдумать, а второй антагонист был стигийским магом.
     Причём не просто магом, а некромантом.
     В нынешнем смысле.
     Чтобы успеть к цели раньше, он воспользовался скелетом коня. Будучи крайне предусмотрительным, он припас с собой чёрный шарик для аккумуляции Силы - или маны. Шарик, скорее сотворённый им лично, чем являющийся конвейерным следствием неких общепринятых колдовских технологий. Вообще, похоже, тут проявилась моя персональная склонность к рассмотрению магии как искусства.
     Успев прибыть в город и готовясь встретить Конана вместе с третьим конкурентом - но прежде всего Конана - он посетил кладбище, чтобы напитаться Силой.
     Тут моё воображение почувствовало волю.
     С уст его срывались слова, главным в которых было не столько взаимное размещение звуков и даже не столько интонации, сколько ощущаемые при этом чувства - стоящее за каждым словом сочетание мыслей и чувств было невидимым ключом для невидимой двери. Слова эти, символы, ключи для незримого сейфа, расшатывали Завесу между миром видимым и миром непроявленным. Завесу, отделяющую упорядоченный кружок света от окружающей хаотичной тьмы.
     Это и было одной из причин выбора кладбища для проведения ритуала - как одного из мест, где Завеса особенно тонка.
     Причальный порт, с которого отправляются в дальний путь корабли усопших душ. Тысячи караванов, идущих на Серые Равнины.
     Пусть на кладбище хоронят в основном тех, кто успел умереть ещё раньше, - но смерть ведь не является единомоментным процессом. С мистической точки зрения расставание души и тела весьма размазано во времени. И даже спустя годы после публичного извещения о чьей-то смерти некие частицы души ещё могут оставаться слабо привязанными к тлеющим останкам, пугая случайных посетителей заброшенного кладбища.
     Другой причиной выбора им кладбища для проведения ритуала было то, что эта область магии была ему наиболее понятна.
     Он ведь был некромантом.
     Ощутив, как Завеса дрогнула и покачнулась, он зачерпнул Силы. Зачерпнул оттуда, с той стороны. Из-за той черты, на которой кончается реальность и рождается миф.
     Ощущая, как переполняется незримым огнём.
     Мощью первородного хаоса, создавшего в том числе и наш мир? Или просто становясь на время мостком между двумя мирами, внутренним и внешним, светлым и хтоническим? Некоторые чародеи считали, что расшатавший Завесу получает возможность пользоваться плодами своих дел некоторое время, как бы перенося созданную им межмировую дыру по частицам в любое желаемое им место, и именно эта возможность субъективно ощущается чародеем как полученный запас Силы.
     Что ж.
     Он не сумел вовремя вспомнить о чёрном аккумуляторе мощи, захваченный испытываемыми ощущениями. Но даже с учётом запоздания полученных сил хватило ему на то, чтобы до конца наполнить непроницаемый шар и по-прежнему ощущать в себе изрядно Силы.
     Теперь он готов к встрече.
     Расщелина в ткани Реальности была вовремя захлопнута им, залатана, свёрнута в узел. Теперь через неё не проникнет ничто жуткое - вроде Железного Крокодила или сущности похуже рангом. Сущность послабее он мог бы подчинить себе или впитать в себя - как, кажется, и сделал только что разок.
     Но к чему рисковать?

     Мне так и не удалось узнать, к чему привела встреча троих. Уже просыпаясь, я подумал, что столь подробные и понимающие описания колдовских действий - не к добру. В хайборийских хрониках не принято подробно описывать действия чародеев. Вернее, если и принято, то с точки зрения ритуалистики, а не механизмов.
     А то так недалеко и до сочувствия читателя чародею. Меж тем как в хайборийских хрониках магия традиционно позиционируется как крайне подозрительное занятие.
     Как быть?
     На секунду я задумался, нельзя ли заставить Конана-варвара и стигийского мага действовать в одной упряжке. Но сама эта мысль вызвала смех.
     Максимум, что можно тут себе вообразить, - это предоставление чёрному колдуну возможности ускользнуть в последний момент, как недобитому злодею.
     И сказать: "I'll be back".