Смотрю я на свой карандаш и думаю.
     Всё-таки это всё - иллюзия и заблуждение, по поводу гигантского потенциала власти, якобы сокрытого в нём, неисчислимого потока новых миров и тому подобного. Единственная власть, которую несёт в себе карандаш, - это власть над умами тебе подобных. Как минимум - над твоим собственным. Не более, но и не менее.
     Возможно, то явление Древнего Мира, которое мы теперь называем магией и относим к разряду вымышленных, в оригинале представляло собой не что иное, как искусство власти над умами. Искусство, от которого ныне остался разве что феноменальный шаманский гипноз - или это та единственная его грань, которой позволили остаться на виду? Внутренний мир субъективно неотличим от внешнего, и древний волшебник действительно мог на глазах у необразованного крестьянина мановением руки рушить города и воздвигать дворцы - кто знает, не обманывали ли они и себя таким образом? Между тем все мы от рождения имеем дело только с субъективным; так называемое "объективное" - не что иное как результат наблюдения достаточно большим количеством достаточно авторитетных субъектов. Если же некая галлюцинация имеет коллективный характер и порождает вторичные коллективные галлюцинации в виде кажущихся материальными следов, то как отличить её от реальности?
     Традиционно используемой сценой в произведениях жанра фэнтэзи является мир, в котором по вине альтернативных законов природы материализуются мысли, реально существуют боги и происходят всяческие чудеса. Но обязательно ли для возникновения такого мира изменение законов природы, иная масса электрона или другой набор мировых констант? Что, если достаточно лишь слегка изменить восприятие?
     Один мой знакомый - хотя, строго говоря, не совсем мой и не совсем знакомый, но в виртуальности все акценты смешиваются, - рассказывал, как в состоянии избыточного многодневного бодрствования, вызванном в экспериментальных целях, ему удавалось произвольно регулировать своё восприятие, то созерцая всё в виде серого карандашного наброска, то и вовсе в виде текста. Напоминает романы Филипа Дика, не правда ли? Хотя сложно сказать, не было ли это лишь "сном наяву", но, с другой стороны, иная моя знакомая вроде бы ухитрялась вызывать у себя подобное состояние и безо всякого избыточного бодрствования - и, пусть её трудно назвать среднестатистическим человеком, факт сей не может не наводить на размышления.
     Что есть наше восприятие?
     Фантазия, приближенная к реальности. Согласно данным нейрофизиологии, мозг наш работает как машина прогнозов - и, когда мы входим в комнату, на одном из столов в которой стоит хрустальный бокал с шампанским, часть нашего подсознания уже заранее вычисляет, какой будет тяжесть бокала, как лучше сцепить вокруг него пальцы и каков на вкус окажется сам напиток. Разум же подключается к делу - и бьёт тревогу - лишь в том случае, если прогноз кардинально расходится с действительностью.
     Сразу ли мы научились "правильно фантазировать"?
     Было ли мировосприятие древнего человека - в буквальном, как мы бы сказали теперь, околофизическом смысле, - приближенным к нашему? Если можно увидеть реальность в виде текста, то должно быть не так сложно услышать в рёве шторма голос Посейдона. Как знать, может быть, наши предки действительно доходили до Края Мира и видели под ним Черепаху?
     По многим приметам - мифам, сказкам, суевериям - может сложиться впечатление, что предки наши были наделены в тысячи раз более живым и образным воображением, чем мы. И воображение это зачастую срабатывало неконтролируемым образом, порождая такую ассоциативную связь, которой ничто во внешнем мире не соответствовало. Чего стоит, к примеру, положение "Не клади шапку на стол"? Современный биоэнергет запросто изыщет видимость правдоподобного объяснения: пропитавшие шапку ментальные эманации мозга не должны смешиваться с едой. Физик и логик с отвращением отвернутся. Но биоэнергет может быть прав если не в физическом смысле, то в психологическом: та же сила, которая запрещает современному цивилизованному человеку есть даже с абсолютно стерильного ночного горшка - подобные опыты ставились, - препятствовала нашим предкам терпеть вид шапки на столе. Потому что шапка - для улицы, еда - для дома. Ассоциативные потоки не должны смешиваться. По всей видимости, наши предки не особо умели их контролировать, откуда и возник целый ряд поговорок-обычаев наподобие "За едой - ни слова о работе".
     Если мы не желаем верить, что в старину мир наш был населён драконами, визардами и превизардами, а законы природы и даже гравитационная постоянная были совершенно иными, то единственное, что нам остаётся, - принять как факт, что воображение у наших предков было существенно живее нашего, создавая картину мира в соответствии с доминировавшими тогда представлениями и установками могущественных гипнотизёров тех лет. Но тут может возникнуть как минимум два вопроса.
     Вопрос первый.
     Как так получилось, что наше воображение с тысячелетиями сузилось?
     Вопрос второй.
     Кто даст гарантию, что видимая нами сейчас картина мира реальна?

     Ответ на первый вопрос довольно прост, если вспомнить, какое количество невероятнейших и отчасти противоречащих друг другу вещей мы нынче держим в голове. Планеты, астероиды, галактики, коллапсары, квазары, пульсары, нейтроны, фотоны, кварки, тахионы, закон сохранения барионного заряда, уравновешивающие друг друга на незримых весах гравитация и энергия - это для элиты. Масоны, вашингтонский обком, мировая закулиса, "золотой миллиард", пятая колонна - это для конспирологов. Астрологи, гадалки, биополя и прочие случайные лоскуты информации из самых разнообразных источников - это для толпы.
     К слову о фантастике.
     Вы заметили, с какой силой она стала развиваться, стоило Науке очертить более или менее чёткие контуры мира? Дело не только в том, что научные успехи дали стимул воображению фантастов. Будь так, то как бы вы объяснили стремительный расцвет фэнтези?
     Повышение определённости мира ставит рамки воображению. Однако мы быстро научились сублимировать, проецируя своё воображение на вымышленные миры. Приём, скорее всего, выученный нашими предками за тысячелетия до нас, - с той разницей, что они едва ли умели столь чётко отделять вымышленные миры от реальности.
     Так что наше воображение не сузилось с веками, отнюдь. Просто теперь мы используем его несколько по-иному.
     Второй вопрос сложнее.
     Что есть реальность? Способны ли мы вообще адекватно её воспринимать? По всему очевидно, что нет. Зримый нами мир составлен из трёх взаимодополняющих противоположностей - красного, жёлтого и синего - меж тем как реально никакого качественного различия между "цветами" нет, всё различие лишь в длине волны. Всё разнообразие вкусов, если абстрагироваться от запахового аккомпанемента, составлено лишь из четырёх, от силы шести элементов - меж тем как реально пища состоит из тысяч различных ингредиентов. Всё наше восприятие ограничено возможностями наших органов чувств - и этим же ограничениям подчиняется наше искусство. Откройте любой роман, любой рассказ, любую повесть - и что вы там увидите? "У правой стены стоял мягкий плюшевый диван коричневого цвета". "Тусклый бронзовый алтарь был украшен чистыми, как слеза младенца, бриллиантами, радужно переливающимися в лучах зари".
     С точки зрения существа, наделённого более широким мировосприятием, навроде толкиеновских Валар, вся наша литература должна выглядеть так же дико и смешно, как для нас выглядело бы мироописание, где вместо цвета, веса, размера, формы и плотности объектов упоминаются лишь вмятины, оставляемые ими на песке.
     Тогда что же следует называть правильным восприятием реальности?
     Его валидность, очевидно, или работоспособность. Хотя не выходящая на улицу домохозяйка может руководствоваться почти любой теорией о Мироздании и эта теория не будет её подводить, но физик, руководствующийся неверной теорией, быстро попадёт впросак с результатами наблюдений. Что же делать физику, если у него есть несколько теорий, одинаково истинно предсказывающих итоги опытов? Обычно в этом случае проверяют, не удаётся ли путём более или менее расплывчатой формулировки или математических преобразований свести все эти теории к одной. Если не удаётся - пытаются придумать некую ситуацию, критический эксперимент, при котором предсказания теорий разошлись бы и удалось бы выявить среди них истинную. Если не удаётся и это - выбирают наиболее простую или наиболее симпатичную для исследователя.
     Нынешняя картина мира неполна. Она настолько неполна, что едва ли её даже можно назвать картиной. Впрочем, было ли когда-нибудь иначе? Вспомним древний вопрос: "О'кей, Земля стоит на слонах, а слоны стоят на черепахе, но на чём стоит черепаха?"
     С другой стороны, те лоскутки картины, которые у нас есть, позволяют нам худо-бедно ориентироваться в окружающем нас мире.
     Мы живём.
     Создаваемые нами машины работают.
     Проводимые физиками эксперименты приводят к тому или иному результату из составленного веера предсказаний.
     Реальность?
     К сожалению, мы не знаем, насколько работоспособной была для древнего человека теория существования богов. Что, если - учитывая рассмотренную выше возможную разницу мировосприятия - помощь Гермеса в торговле была для эллина столь же реальна, сколь для современного физика реальна эффективность уравнений квантовой механики? Правда, нам известно, что для просвещённых эллинов позднего времени боги были больше объектами насмешек, чем объектами веры.

     За скобками этих размышлений я оставлю вопрос о том, что же произошло с магией, или "искусством власти над умами", по мере хода истории. Деградировала ли она с течением времени, по мере того как воображение людей приучалось к определённым рамкам и уже не поддавалось примитивному внушению, чтобы позже воскреснуть в примитивном варианте как психология и public relations? Или, напротив, неустанно насыщала и совершенствовала арсенал приёмов воздействия на людей, с каждым веком всё глубже уходя в подполье?
     Те, кого в старину называли магами, - где они сейчас? Уныло рассказывают об астральных мирах любителям книг Кастанеды, практически бессильные в нашем невнушаемом мире? Или закулисно руководят всеми глобальными процессами нашего мира, могущественные и неуязвимые, настолько глубоко внедрившиеся в наш разум с рождения, что мы не в состоянии даже увидеть никого из них без их на то согласия?
     Кто знает.