- Ну и зачем ты это сделал?
     Творец всех миров, Властелин всех вероятностей, Созерцатель всех времён и Податель всей благодати с лёгким недоумением воззрился на душу, робко застывшую на пороге бытия и небытия.
     Душа опустила взгляд и ничего не сказала. Идущий от неё нетленный свет, и без того едва различимый во мраке Вечности, казалось, совсем потух.
     Творец вздохнул и извлёк из необъятных складок своего сияющего одеяния тонкий бумажный блокнотик. Перелистнув несколько страниц, вновь взглянул на смертного.
     - Я пытаюсь разобраться в вопросе. Всё-таки свобода воли - моё творение, и, чтобы быть уверенным, что оно работает как ему подобает, я должен отслеживать возможные огрехи её функционирования.
     Сотворив небрежным жестом пару белоснежных мягчайших кресел, он расположился в одном из них. Смертный под его указующим взглядом нерешительно опустился в сиденье напротив.
     - Обычно предательство тех, кто тебя любит, совершается из соображений выгоды. Ты же не только ничего не приобрёл, но и, напротив, всё потерял. Двери в новую жизнь захлопнулись перед тобой, шанс навсегда изменить образ существования и познать краски бытия уплыл из твоих рук. Причём ты заранее знал, не мог не предполагать, - так и будет. Вот я и спрашиваю тебя, зачем тебе это понадобилось?
     - Не всё ли равно? - призрачные губы покинувшей тело души еле двигались. - Я знаю, что мне уготован Девятый Круг. Я понесу своё возмездие.
     Творец чуть усмехнулся, закрыв блокнот и положив его на один из широких подлокотников мягкого белого кресла.
     - Не так всё быстро. Возмездие... - Он прищурился. - Помнится, на Земле ты уже пытался наказать себя, смешным и пародийным образом, удалив свой сетевой дневник и стерев пару литературных страничек, лишившись таким способом небольшой армии почитателей и развеяв свой виртуальный образ, над которым волей-неволей трудился около пяти лет. Приём, достойный дитяти двадцать первого века. И как, сильное облегчение тебе это дало?
     Под насмешливым взглядом Творца душа смертного на миг было стушевалась, но тут же вновь подняла взор.
     - Не очень, - был вынужден признать смертный. И прибавил: - Но, по крайней мере, больше я никого не предам.
     - Теперь - безусловно, - согласно склонил голову Создатель, не обращая ни малейшего внимания на нотки мрачного вызова в голосе человека. - Но не лучше ли с самого начала не делать того, о чём приходится жалеть?
     - Я думал, что поступаю как лучше. - Тут голос смертного едва заметно дрогнул. - Как правильно.
     - Предавая любовь? Тебе известно, насколько уникален и неповторим в каждом своём проявлении этот феномен во Вселенной? - Творец приподнял бровь. - Лишая себя шанса изменить жизнь к лучшему, встать на новый путь, вырваться из плена серых тусклых стен? Ты действительно полагал, что так будет лучше?
     - Нет. - Голос человека упал. - Разумеется, я так не думал.
     - Так зачем же ты это сделал?
     В интонациях Творца слышалось искреннее недоумение. И на секунду у смертного, изначально не воспринимавшего весь этот разговор иначе чем как показательный фарс, возникло пугающее подозрение, что Создатель всех миров и Властелин всех вероятностей действительно не понимает, при всём своём всеведении не представляет, как можно было совершить подобную глупость.
     Зачем?
     Творец выпрямился, вслед за ним выбрался из кресла и человек. Они стояли друг напротив друга - создание и Создатель, изделие и Мастер, часть и Целое, монада и Система.
     Слова, заготовленные смертным в защиту сделанного, - слова о неуверенности в своём умении любить, о неспособности дать кому бы то ни было счастье, о нежелании использовать вспышку чьей-то стихийной страсти для того, чтобы разрушить чужой домашний очаг, - рассыпались в прах, в туман, в ничто под взглядом неизмеримо превосходящей системы, настолько же опережающей смертного в своей сложности, насколько Интернет опережает кварцевую песчинку с пляжа.
     Зачем?
     - Мне было страшно. - Эти слова были едва различимы в вековечной тиши небытия. - Я боялся. Боялся, что не смогу... Страх и лень.
     В глубине глаз Творца лёгкой тенью что-то переменилось. Презрение? Разочарование? Таким бывает взгляд горшечника на только что им замеченную извилистую трещину, змеёй протянувшуюся по дну сосуда.
     Смертный открыто встретил его взгляд, без особого пафоса, но и без лишнего страха. Будучи готов к оглашению своей участи, к вечным мукам, к погружению в Геенну - или к обычному стиранию, которому подвергают не оправдавшую себя компьютерную программу, в функционировании которой были обнаружены сбои.
     Они продолжали стоять друг напротив друга.
     - Ты чувствуешь сам, что небытие - слишком лёгкая участь для тебя, - наконец соизволил отверзнуть уста Творец. - Не говоря уже о муках Девятого Круга, которые имитацией физической непереносимости лишь отвлекут тебя от мук моральных.
     Человек некоторое время молчал, собираясь с мыслями.
     - Тогда что будет моей карой?
     - Ты чувствуешь сам, - повторил Создатель.
     Смертный заметил - или ему показалось? - чуть приподнятые уголки губ Творца. Ему вдруг вспомнилась древняя не то гностическая, не то чья-то ещё ересь по поводу того, что Бог и Сатана - одно лицо.
     - Нет!.. - задыхаясь от ужаса внезапной догадки, воскликнул он. - Вы не можете... Только не это!..
     - Да. - Творец улыбался уже совершенно открыто. - Именно это. Продолжение земного существования на прежнем круге и с прежней памятью. Ни забвения, ни искупления - помимо того, которое ты сможешь обеспечить лишь себе сам.
     Выдвинув ладонь вперёд, он этим жестом словно выставил бушующую стену белого пламени между собой и пытающейся упасть на колени душой. Стремительно разбухая, стена оттесняла смертного обратно к Границе между Бытием и Небытием.
     - Ты будешь жить, - донеслись до него через завесу последние слова Создателя. - И...
     Тщетно пытаясь идти против пламени, изо всех сил своих напрягая слух, он всё же сумел, скорее воображением, чем призрачными ушами, уловить окончание фразы.
     - ...ты будешь помнить.