«Достаточно знакомый по достоверным описаниям с внешней физиономией и внутренней жизнью большинства уездных городов нашего отечества, я был предубежден и против Ростова. Въезжая в уездный город, нам сейчас же мерещатся тупыя, кисло-ноющия лица мещанок, плутовато-хищническия улыбки мещан, надутое своей пустотой купечество, плачущие, скверно-одетые драчуны-ребятишки; а самый город представляется нам стоящим на аршин или в навозе, или в воде, или утонувшим в сугробах снега, с безпроездными от ухабов дорогами, с зловонными миазмами обывательскаго благополучия, обильно разлитаго и разбросаннаго по стогнам города. Очевидно, такое предубеждение мало вяжется с величавыми историческими эпизодами древности. С ним, с этим предубеждением, мы вступали и в Ростов. Но скоро нам пришлось приятно разубедиться».

«мы вошли в знаменитую Белую Палату. Это почти квадратная, довольно вместительная высокая комната с тремя наружными окнами, с потолком в виде свода, близко напоминающим Грановитую Палату в московском дворце. Взгляд посетителя поражается и чистотой, и отсутствием всяких признаков недавняго разрушения, и – всего больше,—обилием старинных предметов, принесенных в дар новорожденному музею или купленных на средства жертвователей. Трудно было бы верить если бы то не было очевидно, что в столь сравнительно короткое время деятели реставрации успели не только оживить мертвый труп но даже сделать его храмом, вместилищем исторической науки! Сердечное спасибо реставраторам от нынешняго поколения и славная память в потомстве!»

«Не безинтересно заметить, что жертвователь этих редкостей – сельский иерей – просил сохранить имя его в неизвестности.... страха ради иудейска; говорят, что он боится, как-бы не сделали ему строгое внушение за отдачу ничего не стоющих (с точки зрения материальной) и для употребления не удобных в настоящее время вещей. Конечно, подобное опасение не основательно, но самая возможность его существовать отняла-бы вероятно, у музея лишний случай иметь несколько любопытных в церковно-археологическом отношении предметов, если-бы Устав Братства св. Димитрия не поощрял подобных пожертвований».