Ниже привожу свою статью о Вагане Суреновиче Хореняне.
Фотографии его работ закачала с сайта http://artru.info/ar/14638/
там их гораздо больше, но, к сожалению, тех, о которых я пишу в статье нет.



Голос Армении 4 сентября 2003
ЗЕРКАЛО ВАГАНА ХОРЕНЯНА (1928-2003)
Славный город Аштарак обжит давно, а значит – богат достопримечательностями почтенного по любым меркам возраста. С 1971 года в городе появилась еще одна – дом Вагана Хореняна.

Родился художник 22 июля 1928 года в Тифлисе, там же окончил художественную школу при Академии художеств и на всю жизнь сохранил присущую многим старым тифлисцам барственность; там же познакомился с будущей женой – украинкой Флорой, студенткой консерватории. Старшее поколение хорошо помнит ее солисткой ансамбля им. А. Мерангуляна, совершенно естественно исполнявшей армянские народные песни. Кстати, сам Хоренян именно музыке отдавал пальму первенства среди искусств.

По окончании художественного училища, совсем еще молодой, но уже твердо сознающий свое призвание Хоренян, уезжает в Ленинград и поступает в Академию художеств. В те годы там преподавали такие корифеи, как А. Дейнека и В. Мухина, но творческой, эмоциональной натуре Хореняна трудно было смириться с идеологическим прессингом и культом соцреализма, при котором с палитры счищались даже яркие краски. Конечно, в Ленинграде это давление было сильнее, чем в Ереване, и Хоренян приехал в Армению, где окончил художественно-театральный институт в мастерской Эдварда Исабекяна.

В становлении художника школа всегда играет не последнюю роль: это та нить, что тянется от мастера к мастеру, но каждый берет то, что сродни собственной душе и дарованию. Природа одарила вагана Хореняна с избытком – точнейшим глазом, легкой рукой, загадочным чувством, что называется «чувством цвета», невероятной работоспособностью и безмерным желанием творить. Уже через год после окончания института, в 1955 г. Хоренян стал членом Союза художников. Заказов, как государственных, так и частных было множество, бытовые проблемы по молодости не слишком напрягали, энергии хватало и на творчество и на гулянья с боярским размахом.

Все изменилось в начале 70-х, когда Хоренян создал новую семью с женой Анаит, купил крохотный домик в Аштараке и навсегда переселился туда. Условия были, мягко говоря, сомнительные, зато вид на ущелье Касаха открывался великолепный, а прямо перед домом тянулся канал еще со времен Урарту. Последняя черта, с которой у Хореняна началась новая жизнь была подведена 15 апреля 1974 года.
У художника было два больших заказа на оформление выставок в Сан-Паулу (Бразилия) и в Москве. Вернувшись домой, он радостно объявил, что отказался и от того и от другого и больше на государство работать не будет. Так 15 апреля стало семейным праздником, Днем свободы. Дальнейшая биография Вагана Хореняна событиями бедна. Он жил творчеством, которое и было по сути его жизнью и единственной любовью.

В попытках представить образ этой личности, расспрашивая госпожу Анаит о привычках и пристрастиях художника, понимаешь, что он не был особо расположен ни к семье, ни к друзьям, ни к хозяйству, ни к живности, ни к технике, даже столь распространенная мужская страсть к вождению и обладанию автомобилем его благополучно миновала. Был гостеприимен и радушен, но сам инициативы в контактах не проявлял, а часто и забывал «дорогого» гостя, едва тот выходил за порог. В сущности по настоящему его интересовало только искусство, он был его истинным адептом и большим знатоком. Себя художник часто характеризовал словами Г. Поженяна «Я другое дерево».

Самоизоляция Хореняна, его самоотстранение от подковерной борьбы и конкуренции за заказы и внимание VIP- персон нисколько не отразились на его популярности. У его аштаракской резиденции, которая все больше приобретала облик картинной галереи выстраивались вереницы машин. Те же персоны буквально жаждали быть запечатленными именно хореняновской кистью, да и было за что. Кроме безупречного мастерства, присущего его живописи, длинного, косого рубенсовского мазка, виртуозного, почти барочного рисунка, у него было совершенно особое свойство – он видел людей в лучшем, облагороженном виде. При абсолютном портретном сходстве человек у Хореняна всегда красив. Куда девались жирный загривок и неказистый вид мужчины? Что стало с его слоноподобной «половиной»? На портрете изображен как минимум герцог, ненадолго оставивший государственные заботы, а его супруга – матрона благородных кровей. Это было не нарочито, это не специально он так писал, просто каждый видит то, что видит, что резонирует с его собственным «я». Для Хореняна мир был прекрасен, а человек в нем – велик. Мир Хореняна таков, каким его задумал Бог. Его полотна –как зеркало истины, которое убирает все наносное и искаженное, показывая настоящий облик. Даже самое захудалое дерево в его пейзажах – это дерево, а самый обыкновенный представитель «хомо сапиенс» - Человек, который и звучит и выглядит гордо.

Но самую большую ношу Хоренян взвалил на свои плечи добровольно, когда в 1978 году без всякого заказа или поддержки со стороны приступил к «Аварайрской битве» - огромному 7-и метровому полотну, которое он писал в течение полутора десятка лет, причем бесчисленные этюды и эскизы для него сами по себе обладают законченной художественной ценностью. Без преувеличения можно сказать, что эта работа уникальна в армянской живописи – сложная многофигурная композиция, вписанная в пространство так, что ощущается масштаб этого события со всем его трагизмом и величием. Отблеск заходящего солнца на доспехах, предсмертная агония коней, ярость великой битвы и пафос духовной стойкости – у него все получилось. Откровенно говоря, не много найдется художников, которые взялись бы за такой титанический труд и совсем не найдется тех, кто впрягся бы в эту работу, не ожидая вознаграждения, а по велению души. Сейчас это полотно – в его доме в Аштараке. В зале, который был построен специально для него, да так, что его невозможно вынести, не сломав стену…

Вообще-то всенародное, хотя и без официоза признание – штука обоюдоострая. В году 1993 –м, в эпоху революционного беспредела, художника ограбили. Пара типов в милицейской форме вошла в дом и, держа пожилую чету под дулом пистолета, вынесли 42 картины. Впрочем, «милиционеры» и техникой не побрезговали, и даже на припасы позарились. При этом были вежливы и извинялись, что де это заказ – мол, уж вы не обижайтесь. Краденное так и не вернулось, хотя одного из участников много позже и на другом деле все-таки поймали.

Хореняна это выбило из колеи ненадолго. Всего несколько лет назад он закончил большой заказ для церкви Св. Вартана в Нью-Йорке, для которой написал портреты Хоренаци, Маштоца и Нарекаци, а впереди ожидалось еще много работы – той, которой он посвятил всю жизнь.

Ваган Хоренян скончался летом этого года, лишь немного не дожив до своего 75-летия. Писал он почти до самого конца с тем же мастерством и с тем же энтузиазмом. Еще одним большим армянским мастером в вечности стало больше.
Зара Тер-Акопян