Рисунки из «той папки»
Эротика в творчестве Григора Агасяна

Наследие художника, прожившего долгую и плодотворную жизнь, как правило, многогранно, оно обычно не ограничивается каким-либо жанром и часто пересекает границы стилей. Художник переживает периоды увлечения разными направлениями, ведь любопытство, интерес к новому, тяга к эксперименту - неотъемлемая черта творческой личности.

Григор Агасян (1926 - 2009), пожалуй, последний из крупных армянских мастеров классической советской реалистической школы, прожил долгую жизнь в искусстве, продолжая работать до последних дней. Его наследие без преувеличения, огромно, оно включает живопись и графику: крупные полотна этюды, зарисовки, эстампы и совсем крохотные наброски. Все это еще предстоит тщательно описать и главное – осмыслить.

Но сейчас обратимся к теме, которая в творчестве Агасяна, стоит особняком - к эротике. Тут необходима небольшая предыстория. По воспоминаниям дочери художника, Тигрануи Агасян, в начале 1992 года к художнику обратились заказчики из Англии. Надо сказать, что английские галерейщики и ценители искусства регулярно, на протяжении многих лет приобретали работы художника и были хорошо знакомы с его творчеством. На этот раз их заказ был необычен: эротические рисунки (причем рисунки не проработанные, а сделанные в виде набросков) и офорты на тему «Золотого осла» Апулея – самого известного античного эротического романа. Все это должно было быть издано в Англии, по-видимому, в составе альбома. Заказ был принят и исполнен, причем офортные доски были уничтожены сразу после печати прямо на глазах заказчиков.

К сожалению, Агасян не посвящал близких в подробности своих деловых отношений: был ли издан, когда и в каком издательстве этот альбом – не известно.
Прошло два десятка лет, история забылась, а работы затерялись в мастерской, среди других бумаг. Незадолго до смерти художник просил близких найти «ту папку». Те даже не поняли, что имелось в виду.

Лишь через несколько месяцев, разбирая архив отца, дочь случайно наткнулась на пресловутую «ту папку». В ней были собраны более восьмидесяти эротических рисунков, в том числе и эскизы к офортам – невероятная серия, не имеющая аналогов в армянском, а то и во всем советском и постсоветском искусстве!
Лишь на первый, поверхностный взгляд, кажется удивительным, что художник, известный своими многофигурными тематическими композициями, пейзажами и бытовым жанром обратился к эротике. Как раз, если вдуматься, для Агасяна это вполне естественно. Да, поводом был английский заказ, но ведь и заказчик нашел его неслучайно. Агасян из тех артистов, которые действительно любят жизнь во всех ее мельчайших проявлениях. Достаточно подробно разглядеть его многофигурные композиции, сценки на улицах старого Еревана, написанные со всеми подробностями, которые может заметить только глаз очень искреннего и заинтересованного человека.

Персонажи в эротической серии здоровы и красивы (что вообще присуще персонажам агасяновской живописи). Они не безлики, даже в таких легких зарисовках художник неизменно придает лицам индивидуальность, выражение эмоций. Великолепны мелкие детали: прорисованные пальчики, пяточки, пряди волос. Вся серия проникнута необычайной непосредственностью, радостью телесного бытия. Высокое мастерство, профессионализм позволяют художнику легко менять ракурсы, «упаковывать» фигуры в плотные, гармоничные композиции.
Мне жаль, что, оказывается, не я первая отметила сходство произведений Агасяна и Питера Брейгеля, об этом впервые написал Раффи Оганесян в 1980 году («Советакан Арвест» №7). Сходство это не прямое, не в манере исполнения, скорее в подходе, типе восприятия, стремлении запечатлеть жизнь во всех проявлениях и не в последнюю очередь - в теплоте и юморе, с которым оба художника относятся к окружающей реальности. Но вспомним, ведь Брейгеля называли «Мужицким», именно за то, что он не чурался самых «нехудожественных» на тогдашний вкус, тем.

Эротика в интерпретации Агасяна иногда даже шокирует своей первозданной откровенностью, но она никогда не имеет пошловатого привкуса. Художник не стилизует, не акцентирует, не добавляет «клубнички». Легко и свободно, как может только подлинный мастер, иногда одним штрихом, касанием карандаша, он передает страсть, соединяющую мужчину и женщину. В его представлении страсть - стихия, она столь же естественна, как ветер, метель, шторм.

Теперь, несколько слов о том, что означает для нашего искусства эта серия. Она восполняет огромную тематическую лакуну, которая образовалась в течение долгого периода.

Известная фраза, что в «СССР секса нет», прозвучавшая в одном из телемостов в эпоху горбачевской гласности, при всей своей нелепости, в определенном смысле соответствовала действительности – все изобразительное, а еще точнее - визуальное искусство огромной страны, включая театр, кино и т.д., эту тему аккуратно обходило стороной. Женский образ, культивировавшийся в искусстве, поражал своей бесполостью или даже маскулинностью. Вспомним хотя бы скульптурную группу Веры Мухиной «Рабочий и колхозница». Женщина в искусстве могла взывать к гражданской совести (плакат «Родина - Мать зовет»), строить и пахать наравне с мужчиной, даже носить и рождать детей (бессчетные изображения беременных женщин, так называемые «Ожидания»), она не могла только одного – вызывать эротические чувства, пробуждать желание.

Нет смысла оспаривать тот факт, что благодаря советской академической реалистической выучке в Армении выросла и состоялась национальная школа изобразительного искусства, обладающая всеми атрибутами зрелости, полным набором жанров и тем, многообразием стилей и направлений. Лишь одно место так и осталось незаполненным и своей пустотой до сего дня буквально резало глаз – это ЭРОС. Тот самый эрос, который для всего остального, не побывавшего в тисках коммунистической идеологии, мира, всегда был и остается одним из самых востребованных жанров изобразительного искусства. Полагаю, нет нужды в рамках этой статьи вспоминать всю историю искусства от фресок Помпей, древнекитайской живописи по шелку, рисунков Фрагонара, графики Эгона Шиле, Густава Климта до позднего Пикассо.

Но СССР благополучно скончался, однако миазмы советской идеологии все еще продолжают проникать в наше искусство, у нас по-прежнему «секса нет» или почти нет. Навскидку вспоминаю несколько бронзовых работ Беника Петросяна из серии «Адам и Ева», пару недавно выставленных рисунков Фараона Мирзояна и керамику Лусине Нагдалян, вот, пожалуй, и все, (конечно что-то упущено, но общей картины отсутствия эротики в армянском искусстве это не меняет). Такое ощущение, что люди в Армении рождаются почкованием или вырастают из «зубов дракона». Между тем, эротика не может не волновать художника, хотя бы потому, что он человек, мало того - человек по определению чувствующий тоньше и острее чем среднестатистический гражданин.

Так, где же эти работы? Запрятанные в мастерских, находящиеся под угрозой уничтожения, никогда не выносимые на свет выставочных залов, не публикуемые в альбомах, они ждут своего часа и своего открывателя. Ведь и Агасян искал «ту папку», чтобы уничтожить, и я знаю художников, которые, к сожалению, не потеряли своих «тех папок», а добрались до них и добросовестно уничтожили: «чтобы детям не попалось». Не знаю, сравнимо ли такое варварство с уничтожением второго тома гоголевских «Мертвых душ», о чем до сих пор скорбит вся русская словесность? На мой взгляд – вполне сравнимо.

Но все же есть надежда, реальный шанс, что вслед за уникальной серией Григора Агасяна, из мастерских, из «тех папок» выйдут на свет работы других армянских художников. И тогда в нашем искусстве эротика займет свое законное место.

Зара Малоян
Искусствовед
Кандидат психологических наук





Статья написана для журнала "КЕРПАРВЕСТ" (искусство), СХ Армении, сейчас - в печати