Солнце, я становлюсь твоим лучом. Я режу
кожу и оголяю нервы непритворно.
Соли не будет мало тем, кто станет первым.
Слово утонет в голосе минувшей боли.
Больше не осталось ничего.
Больше не осталось ничего - теперь мне путь свободен.

Ветер закружит вальс в коре тугих деревьев.
Плечи вишневых стен сольются с белым фраком.
Видишь, в моем саду теперь играют дети,
игры все те же под кристально-черным флагом.
Я прошу тебя закрой глаза.
Я прошу тебя закрой глаза - мне в эту ночь не спится.

Запах ночных костров заведомо приятен.
Возраст течет из рук, торопится в дорогу.
Можно теперь тебя обнять, нас только двое.
Кто-то уже успел отдать дань некрологу.
Вот и не осталось ничего.
Вот и не осталось ничего -
а лето пахнет солнцем.

пусть никто не читает.
За что я ненавижу ограниченность времени-за ограниченность возможностей. Экзамены- я хочу писать, я хочу сидеть в сквере с книгой, я хочу частного разговора с моим литературным Богом, хочу вечно испытывать это ощущение внутри: нехватка смешанная со скорбью и великой привязанностью, с высотой. Только тогда я чувствую,что думаю так, как подобает, так, как изначально должны были думать все.
Так много этих воскресений,дома, жарких, фильмы, Вы, я, такая, какая есть, сладкое непритворство перед собой.
Даже самые сильные реальные чувства,скажем так, заглушает гений, поселившийся во мне, прикрепившийся к моей душе и, чувству, он уже никогда меня не покинет.
Утро началось с непонятных переживаний о человеке,на которого я спустила все свои нервы, хотя, по сути, для меня он не значит абсолютно ничего-все познается в сравнении, я не хочу менять настоящее на ложное, даже пусть этого "настоящего" в нашем мире уже нет.
Странно, но во мне совмещаются чудесным образом изрядный цинизм со жгучей романтикой, нереальной, детской, подлость и ,наверное даже лицемерие, с радушной искренностью и непритворством, ненависть с раздирающей любовью.
"И мы опять играем временами
В больших амфитеатрах одиночеств.
И те же фонари горят над нами,
Как восклицательные знаки ночи. "
Как бы мы ни старались, здесь мы никогда не сможем соединить всецело себя с другим человеком, в моем случае, правда, это получилось, однако слишком эфирно, утопийно, слишком в себе и для себя, слишком глубоко. Получается, как бы радужно жизнь передо мной не промелькнула, какого бы чудного человека я не встретила, большая часть моих внутренностей невидимых будет принадлежать не ему, не мне, а тем страницам, той душе, что, я точно знаю, живет в тех словах, в воздухе,которым я дышу. Я всю жизнь себя еннавидела за свою "нестандартность", за то, что другие по воле судьбы не понимают. Злую шутку со мной кто-то сыграл, а может и наоборот