Это цитата сообщения Sonya_Pictures Оригинальное сообщение

[500x600] Долго Фауст оставался один, предаваясь размышлениям. «В чём смысл всей человеческой мудрости? — спрашивал он себя. — Для чего она? Я всю жизнь копил знания, как скупец золото. Но кого сделали они счастливей?»
И он ответил сам себе: «Высшая цель познания — приносить людям добро. Мир, в котором продали богачу прекрасную девушку, плохо устроен. Надо сделать жизнь людей счастливей — вот самая высокая цель. Но как? Что я могу сделать один, даже будь я всеведущ?.. Короли и императоры обладают великой властью. Не обратиться ли мне к ним за помощью?»
И Фауст снова призвал к себе Мефистофеля.
— Так я и думал, что вы соскучитесь по мне, доктор. И скоро. Чем могу служить?
— Я хочу побывать при дворе самых могущественных монархов мира. Быть может, они захотят сделать хоть что-нибудь для счастья своих народов.
— Ха-ха, вижу, вы не так хорошо с ними знакомы, как я! Но я всегда рад побывать при дворе — возобновить старые знакомства. Итак, с кого начнём?
— В Париж к королю Франции.
— Недурной выбор. Обворожительный человек Франциск Первый*, весёлый, так и сыплет шутками... Люблю бывать с ним. Недавно войско его разбил в бою император Карл Пятый*. Что народу полегло, даже чертям в аду стало тошно.
— Да, я знаю, сам король побывал в плену. Его постигло горе, он станет слушать меня. Ты смеёшься, Мефистофель? Я хочу видеть Франциска и говорить с ним.
— Ну что ж, у меня есть при его дворе много знакомых. Вороные кони ждут нас. В седло — и вперёд!

Кони помчались быстрее ветра и скоро остановились посреди большого мощёного двора. Перед Фаустом предстал королевский дворец Лувр во всём его великолепии.
Мефистофель сказал пароль, часовые взяли на караул.
Фауст поднялся по широкой мраморной лестнице. Перед ним открылась анфилада парадных залов. Казалось, им не будет конца. Большие зеркала словно раздвигали стены, бесконечно повторяя блеск и позолоту.
Фауст на ходу взглянул в зеркало и увидел, что он облачён в одеяние мага: мантия причудливого покроя, на голове высокий остроконечный колпак, усыпанный звёздами.
По залам пёстрой толпой прохаживались придворные кавалеры и дамы.
Один из кавалеров, нарядный, как павлин, стоял, выдвинув вперёд стройную ногу в длинном шёлковом чулке, рука на эфесе шпаги.
— А-а, старый знакомый! — сказал Мефистофель и поманил его пальцем. — Дорогой маркиз, проведите-ка моего друга к королю.
— Сейчас нельзя: король занят государственными делами, — надменно ответил придворный.
— О, это правда очень важно. И всё же доложите ему, что прибыл доктор Фауст, маг и чародей, великий мастер волшебства. Скажите королю, что доктор Фауст умеет творить чудеса. Вы качаете головой, маркиз? Не отказывайтесь, разве вы не узнали меня?
Мефистофель щёлкнул пальцами — посыпались искры. Придворный побледнел. Куда девался его горделивый вид! Он поспешил чуть ли не бегом к единственной двери, которая была закрыта, и, отстранив пажа, скрылся за дверью. Через минуту он вернулся и с поклоном сказал Фаусту:
— Его величество благоволит принять вас. Пожалуйте!
Паж распахнул дверь перед Фаустом. Король Франциск сидел в кресле перед столом, разглядывая чертежи и рисунки. У короля был длинный лисий нос, плутовато-весёлые глаза. Пышные рукава с разрезами перехвачены лентами.
— А-а, великий маг и чародей! И, уж наверно, сам чёрт у тебя на поводу, ха-ха! Вот, полюбуйся, чертежи и рисунки, целые вороха чертежей. И что же? Ни одной остроумной выдумки, всё плоско и пресно. Словно у моих мастеров мозги ссохлись в горошину.
— Это новые изобретения, государь?
— Да, я готовлю во дворце праздник, каких ещё не бывало. Ты бы мог помочь. Но что ты можешь? Что умеешь?
— Я многое могу.
— Послушаем!
— Государь, я могу построить каналы, и вода побежит на пересохшие поля. Я могу пригнать облака, и они прольются дождём на землю. Тогда никто больше не будет бояться засухи. Я добуду в далёких землях семена многих полезных растений, доныне не ведомых в Европе. Дайте мне дозволение, государь, и я построю прекрасные солнечные города. В них будет легко и радостно жить. Я научу людей летать по воздуху, как птицы летают на крыльях...
Король нетерпеливо прервал его:
— Ха-ха, на крыльях! То же самое толковал мне и покойный Леонардо да Винчи*. Большой мечтатель и фантазёр. Но тот был, по крайней мере, мастер рисовать картины.
— Испытайте меня, государь. Я могу...
— Ну что ж, придумай какое-нибудь небывалое зрелище. Покажи на моём празднике чудеса магии, скажем, волшебные картины, чтобы я поверил в тебя.
— Небывалое зрелище? Государь, вы, разумеется, много слышали о Гомере, слепце Гомере, величайшем поэте Древней Греции? О том Гомере, который создал «Илиаду» и «Одиссею»?
— Ещё бы, моя учёная сестрица бредит «Илиадой». Не хочешь ли и ты душить меня древностью?
— Нет, государь. Я могу показать на вашем празднике героев, воспетых Гомером. Вы и ваши гости увидите своими глазами благородного Гектора и хитроумного Одиссея, отважного Ахилла и великана Полифема с одним глазом во лбу... Они предстанут перед вами как живые.
— Придумал тоже! Показать Полифема, это чудовище! Он всех дам перепугает. Нет, лучше покажи мне знаменитых красавиц прошлого! Покажи Прекрасную Елену.
— Хорошо, государь, вы увидите Елену Троянскую. Но позвольте мне после праздника говорить с вами о том, что я задумал.
— Хорошо, хорошо, благодетель человечества. Я выслушаю тебя, если останусь доволен.
Когда Фауст ушёл, король сказал, потрепав по голове свою любимую борзую:
— Первый раз вижу такого странного мага!
Борзая глухо ворчала, насторожив уши: она чуяла близость Мефистофеля.
До праздника оставалось всего три дня.
Фауст так хорошо знал героев Гомера, словно сам, своими глазами видел их. Эти образы он и хотел показать на празднике, наделив их при помощи магических чар видимостью жизни.
— Ну, доктор, здесь я вам не помощник, — сказал Мефистофель. — Я немецкий чёрт, и Древняя Греция не по моей части. Придётся мне быть простым зрителем ваших чудес. Смотрите только не оступитесь в яму...
Настал вечер праздника. Дамы и кавалеры в маскарадных костюмах собрались в бальном зале. Было тепло и душно, как перед грозой.
На голове Дианы, самой прекрасной дамы французского двора, сверкал алмазный полумесяц, на поясе у неё висел колчан с позолоченными стрелами. Она изображала охотницу Диану — богиню луны.
Все шептали:
— Взгляните на неё! Она несравненна!
Вошёл Фауст с волшебной палочкой в руке. За ним чёрной тенью проскользнул Мефистофель.
Фауст поднял палочку — и с потолка посыпались лепестки роз. Заиграла нежная музыка. И вдруг всё вокруг зазеленело, как в саду. Запели, защёлкали соловьи.
Зрители разразились громом аплодисментов и толпой окружили Фауста. Послышались голоса:
— Вы настоящий волшебник! Изготовьте для меня любовный напиток, чародей, чтобы я мог покорить сердце жестокой дамы.
— А для меня изготовьте мазь, чтобы я стала белее снега.
— Вот моя рука — предскажите мне будущее.
— Немного яду, чтобы скорей получить наследство... — прошептал кто-то на ухо Фаусту.
Фауст вышел на середину зала.
— Государь, вы сейчас увидите героев Троянской войны, воспетых великим Гомером. Но берегитесь подойти к ним близко и коснуться их хотя бы кончиком пальца. Случится беда. Дорогу, господа, дорогу, дайте дорогу, станьте вон там, позади колонн!
Толпа придворных расступилась, самые боязливые прижались спиной к стене. Король сел в кресло на возвышении. Невидимая музыка заиграла торжественный марш.
Двери по обе стороны бального зала растворились настежь, и в зал быстрыми шагами вбежал молодой воин в латах и пернатом шлеме. Он прикрылся великолепным щитом и угрожающе поднял меч. Лицо его пылало гневом.
— Вы видите перед собой быстроногого Ахилла, — возгласил Фауст, и не успел он кончить, как герой уже скрылся в противоположных дверях.
Следом за ним вошёл тёмнокудрый юноша с тигровой шкурой на плечах. Он шёл медленно, словно хотел дать время налюбоваться своей красотой. Послышался восхищённый шёпот дам.
— Это Парис, сын царя Трои Приама, — громким голосом сказал Фауст.
Парис скрылся за дверью. Его сменил человек в лохмотьях, с лицом, обожжённым солнцем, огрубевшим от морского ветра. Он держал в руке обломок весла.
— А это царь Одиссей. Вот он перед вами, такой, каким был, когда его выбросили волны на берег безвестного острова...
— Всё это очень забавно, — воскликнул Франциск, — но где же Елена? Я устал ждать.
— Настала и её очередь. Государь, вы сейчас увидите прекраснейшую женщину на земле — Елену Троянскую. Некогда Парис похитил Елену у супруга её, царя Спарты Менелая, и увёз за море, в далёкий город Трою. Гневом возгорелся Менелай на обидчика и призвал к себе на помощь других греческих царей.
— Право, я словно слышу учёную лекцию в Сорбоннском университете, — засмеялся Франциск. — Кончай свою лекцию, маг.
— Терпение, государь. На тысяче кораблей приплыли греки к тому берегу, где высились на холме белые стены Трои. Много лет длилась война, воинское счастье было переменчиво, но вот в огне запылала Троя, и погибли старец Приам и все его пятьдесят сыновей. Отравленная стрела поразила Париса. Вы увидите Елену в минуту грустного раздумья. Дорогу, господа, и ещё раз говорю вам: остерегайтесь прикоснуться к Елене!
Замолк удивлённый говор. Все глаза устремились на дверь.
В зал вошла прекрасная, величественная женщина. Золотые волосы, похожие на лепестки гиацинта, нежными завитками падают на высокий чистый лоб. Белый хитон струится складками, поверх него наброшена пурпурная мантия. Но глаза прекрасной женщины неподвижны и печальны.
— Да, молва не лгала! Как она хороша, как божественно хороша! — вскричал король, вскочив с кресла.
— Это Прекрасная Елена? — заговорили дамы злым завистливым шёпотом. — Но она даже не затянута в корсет. Какая широкая талия! Бог ты мой, как у прачки!
— Взгляните, государь, какая большая нога, — засмеялась Диана. — А голова маленькая...
Но король не слушал её:
— Елена, богиня красоты, взгляни на меня!
Он сбежал с возвышения и протянул руки к Елене.
— Остановись! — закричал Фауст. — Назад, дерзновенный!
— Прочь от меня, плут, мошенник! Забыл, с кем ты говоришь? Завтра же ты у меня в петле повиснешь. Красотка, ну же взгляни на меня! — И король схватил Елену за руку.
Раздался громовой удар, видение исчезло. Король упал на землю, как сражённый молнией.
— Чародей убил короля. Схватить негодяя! — закричали придворные. Десятки рук потянулись к Фаусту...
— Ну вот и конец комедии! Придётся дать занавес. — И Мефистофель взмахнул своим плащом.
Поднялись клубы белого дыма и скрыли Фауста с Мефистофелем.
— Ну, доктор, — с издёвкой сказал Мефистофель, когда Фауст оказался на одной из парижских улиц, — поздравляю с успехом! Хорошо, что чёрт поспел вовремя. Не лучше ли нам бежать прочь из Франции, пока вас не вздёрнули на виселице или не сожгли на костре?
— Нет, демон, нет, ты не испугаешь меня, — ответил Фауст. — Я хочу говорить с королём и буду говорить с ним.
— Это значит: «Чёрт, берись за дело!» Придётся мне шепнуть придворным, чтоб они смягчили гнев короля.
— Делай что хочешь, я остаюсь.
Через несколько дней в гостиницу «Весёлый кабан», где остановился Фауст, пришёл молодой паж и пригласил его во дворец.
Король принял Фауста с улыбкой.
— Ну, чародей-чернокнижник, славно же ты перепугал весь двор!
— Простите великодушно, государь, но я предупреждал вас...
— Знаю, знаю. Так вот, я поверил в тебя.
— О государь, доверьтесь мне, и с моей помощью вы обратите Францию в цветущий сад!
— Да, да, каналы, дожди и прочее. Но это потерпит, это потом. А пока вот что! Казна моя пуста. Можешь ли ты добыть клады? В моей стране похоронено много сокровищ.
— Постараюсь, государь.
— Хорошо. А теперь самое главное. Ты слышал, верно, что я побывал в плену у Карла Пятого? И он меня отвратительно содержал. Он, владыка Испании, Нидерландов и ещё бесчисленных стран! Скупец кормил меня тухлой дичью и чёрствым хлебом. А чёртова скука! Я изнывал от тоски. Чародей, помоги мне отплатить Карлу Пятому той же монетой. Я хочу ещё раз встретиться с ним на поле битвы.
— Повинуюсь, государь. Силой своих чар я создам целую армию могучих, закованных в латы воинов. Они пойдут на врага с развернутыми знамёнами, под бой барабанов. Враги увидят это полчище и в страхе побегут.
— А твои солдаты погонятся за воинами Карла: ату их! И всех перебьют. А Карла Пятого приведут ко мне, как осла на поводу. Воображаю, ха-ха, какую физиономию он скорчит.
— Но, государь, вы меня не поняли. Воины мои будут призрачными, как столбы тумана. Они наведут ужас на врага, а потом рассеются в воздухе... Вы сами должны будете завоевать победу.
— А-а, новый фокус! Солдаты твои, верно, будут в пернатых шлемах, как древние греки, а впереди пойдут Ахилл и Одиссей. То-то будет зрелище!..
И Франциск захохотал, но потом помрачнел и добавил:
— Но оружие-то мне нужно не призрачное, а настоящее, слышишь? Посильнее пороха. Ты, говорят, владеешь многими знаниями. Сделай для меня такое оружие, чтобы всё войско врага — одним ударом!
Фауст, бледнея, отступил к двери.
— Простите, государь, это невозможно. Я...
— Ты не можешь? Ну так ступай! Я призову тебя, когда понадобишься.
И король небрежным взмахом руки отпустил Фауста.
— Ну, доктор? — злорадно спросил Мефистофель. — Кто из нас двоих лучше знает сердца королей?
— Наверное, ты! Но вот моё сердце ты знаешь плохо. Я не успокоюсь на первой попытке.
Доктор Фауст посетил императора Карла Пятого, английского короля, папу римского, турецкого султана, Великого Могола* и столько королей и герцогов, что их и перечесть нельзя.
Все они просили у него денег и оружия. Просили его построить властью своих чар дворцы и замки, подарить им волшебных коней и соколов. Королевы и герцогини умоляли сделать их молодыми и прекрасными.
А под конец каждый из них шептал: «Убей моего врага!»
Но едва Фауст начинал говорить о своих великих замыслах, как собеседники его становились глухи и немы. Всё красноречие Фауста не могло тронуть их сердец.
А Мефистофель поглядывал на него и криво усмехался.
Наконец Фауст понял, что все попытки его бесполезны. Опечаленный, сумрачный, решил он вернуться к себе домой, в Виттенберг. В свой учёный кабинет, к брошенным книгам, забытым ретортам.

— — —

Когда Фауст открыл дверь кабинета, на него пахнуло знакомым запахом пыли и плесени. За столом, усердно скрипя гусиным пером, сидел Кристоф Вагнер.
— Как, это вы, доктор? — радостно удивился он. — Подумать только, как давно вы не бывали здесь! А странствия пошли вам на пользу. Помолодели — и не узнать. До нас доходили удивительные слухи! С позволения сказать, я за это время тоже во многом преуспел, стал магистром, читаю лекции...
— Рад этому, друг мой Вагнер. Вижу, вы стряхнули пыль с моих книг.
— Как же, я составил им полную опись. Никому не давал читать — переплёты портятся. Книги ваши стоят на полках в порядке...
— Более строгом, чем раньше. А что там в колбе?
— О, это секрет! От всех, кроме вас. В книге алхимика Парацельса я нашёл рецепт, как создать в колбе гомункула* — живого маленького человечка. Я выращиваю его, как кристалл.
— Любопытный опыт! Я помогу вам создать гомункула, Вагнер, он будет мыслить — это главное — и, может быть, когда-нибудь выйдет из своей колбы и станет настоящим человеком.
И Фауст накрыл колбу своей мантией.
Когда же на другой день он снял её, в колбе, свернувшись в розовый клубок, лежал гомункул.
— Солнце, я вижу солнце! — засмеялся он тоненьким голоском. — О радость, о счастье рождения! Откройте окно настежь, я хочу глядеть на солнце.
Колба с гомункулом взлетела на воздух и начала кружиться по комнате.
Гомункул глядел на солнце, радовался и протягивал к нему ручки.
С тех пор Фауст полюбил беседовать с гомункулом. Это маленькое существо обладало великим разумом и угадывало мысли Фауста лучше, чем Вагнер или даже Мефистофель.
— О чём вы думаете? — спрашивал гомункул Фауста. — Нет, не говорите мне ничего. Я закрою глаза и увижу. Это словно сон. Круглые горы, оливковые рощи, стада кудрявых овец. А на пороге угрюмого дома, сложенного из гигантских каменных плит, плачет женщина — образ самой красоты. Золотые волосы завитками падают на чистый белый лоб.
— Это Елена, царица Спарты. Такой я вообразил её себе и показал другим. Но если б я мог увидеть живую, настоящую Елену!
— Перенестись в Древнюю Грецию? Но для этого надо создать волшебный корабль.
— Ты прочёл мои мысли, гомункул! Смотри, я уже начал делать чертёж этого корабля.
И вот во дворе застучали топоры, завизжали пилы. Мефистофель, посмеиваясь, доставлял из далёких стран всё, что приказывал ему Фауст: самое лёгкое дерево и самое твёрдое. Немало топоров иступили и переломали плотники.
Наконец корабль был готов, остроносый, узкий. Паруса из тонкой, как паутина, ткани висели неподвижно: их мог надуть только ветер времени.
Фауст взял колбу с гомункулом и взошёл на палубу корабля. За ним нехотя последовал и Мефистофель.
— Право, доктор, вы тащите меня за собой, как собачку на привязи. Далась вам эта Елена! По мне, любая ведьма милее. Ох, служба, горькая служба! Тащись за Фаустом, Мефистофель! Ведь если вы провалитесь в Тартар*, пропали все мои труды. В греческой преисподней я на чужбине. Лететь к Елене за три тысячи лет назад! И это, по-вашему, путь познания?
— Познание слепо и бескрыло, если оно не ищет красоты, — сказал гомункул. — Но этого тебе не понять, хромой урод!
— Молчи, невысиженный цыплёнок, а то как бы твоя бутылка не треснула!
Фауст взялся за руль. Корабль сам собою легко и плавно снялся со стапелей, паруса надулись ветром времени, и корабль стремительно поплыл.
Вокруг него проносились замки рыцарей, пожары и битвы. Картина сменялась картиной. Старый замок лежит в развалинах. Но вдруг упавшие стены поднимаются, их лижет пламя. Мгновение — и замок цел и невредим. Как грозно глядят высокие башни! И вот замка снова нет, каменщики только закладывают его основание.
Мёртвые кости белеют на поле, и вдруг скелеты встают и превращаются в живых воинов. Воины бьются в битве. Ещё мгновение — и враги расходятся в разные стороны к своим домам и мирно садятся за стол пировать.
— О если б так кончались все кровавые битвы! — вскричал Фауст.
Корабль остановился посреди какого-то города.
Всё вокруг осветилось пламенем пожара. Город пылал. В клубах дыма рушились дома, слышались вопли погибающих.
Несколько женщин с криками и плачем метались перед высоким каменным храмом. Они царапали себе лицо ногтями и били себя в грудь.
И только одна стояла на мраморных ступенях.
— Елена! — кричали женщины. — Это ты погубила Трою! Верни нам наших убитых мужей! Горе, горе!
Вдруг на площади появились воины с мечами и копьями.
— Вот царица Елена! — крикнул один из них. — Схватим её. Жрецы хотят принести Елену в жертву богам.
Фауст подбежал к Елене, поднял её на руки, и не успели воины опомниться, как Елена исчезла из глаз.
Елена лежала на плече Фауста в беспамятстве и очнулась только тогда, когда волшебный корабль вдруг замер на месте. Паруса его снова повисли. Корабль снова вернулся в Виттенберг.
— Где я и кто ты, чужеземец? Куда ты увлёк меня?
— Подальше от твоих убийц, — ответил Фауст. — Я сберёг для людей твою красоту, царица.
— А я, признаюсь, струхнул, — проворчал Мефистофель. — Что, если бы этот корабль поломался и мы бы пошли назад пешком, а? Но теперь вы сможете, доктор, говорить с ней по-гречески сколько душа пожелает.
С этого дня Елена поселилась в доме Фауста, и художники приходили рисовать её портрет. Ваятели изображали её в мраморе.
Елена пела и ткала на кроснах прекрасный узор, пока Фауст трудился в своём кабинете. Но часто он покидал его и спешил на помощь к людям.
Он умел остановить чумный мор и не боялся войти в заражённые жилища. Не раз Мефистофель исподтишка мешал ему, унося семена заразы в соседний край, и чума вспыхивала снова.
Если Фаусту случалось узнать, что где-нибудь должны казнить невинного, он спешил ему на помощь. Топор палача ломался, верёвка рвалась, пламя костра погасало, а человек, ожидавший смерти, исчезал.
— Чёрт унёс его, — в страхе говорили люди.
— Клевета! — кривился Мефистофель. — Рады взвести напраслину на чёрта. Погодите, доктор, я терплю, терплю, но уж недолго мне терпеть...
Иногда ему удавалось снова погубить спасённого. И всё же Фауст спас немало людей. Особенно ему были дороги поборники свободы и справедливости.
«Ради счастья людей!» — кричал он, похищая жертву с эшафота.
Шли годы.
Однажды Фауст, уже вновь постаревший, убелённый сединами, сидел в своём кабинете и думал:
«Неужели я никогда не увижу тебя, страна счастья? О если б у меня был волшебный рог, чтобы созвать всех людей, которые хотят её построить! Фауст, ты слишком много хотел совершить один...»
Он открыл книгу астролога Нострадамуса* и вслух прочёл слова:
— «Время — ничто! Любить, стремиться — в этом всё».
Раздался стук копыт. Фауст поднял глаза — перед ним, злорадно улыбаясь, стоял Мефистофель. Руки с длинными острыми когтями тянулись к Фаусту. Так кот готовится схватить мышь.
— Так, по-твоему, время — ничто, Фауст? Ты привык шутить шутки со старцем-временем, но просчитался. Двадцать четыре года прошли, минута в минуту. Иди со мной! — И Мефистофель развернул свиток пергамента. — Вот твоя подпись на договоре — она начертана кровью. Эта кровь так свежа, будто пролита только минуту назад. Я долго служил тебе. Ты затормошил меня, Фауст. Из-за тебя я страдаю одышкой. Пришла твоя очередь служить мне. Довольно пустых мечтаний — берись за дело. Ты будешь изобретать орудия убийства, одно страшнее другого. Чума, землетрясение, война — всё хорошо, всё годится, пока не исчезнут люди с лица земли.
— Мне служить убийству? — вскричал Фауст.
— Для чего же мне нужен доктор Фауст? Великий ум, ты придумаешь такое, что мне, простому чёрту, и в голову не придёт. Я тебе предоставлю превосходную лабораторию в жерле вулкана Этны. Под твоим началом будут трудиться могучие адские чудовища. Ха-ха, вот пойдёт работёнка!
— Так ты хочешь взять меня в рабы, демон? Меня? — сказал Фауст, медленно вставая и выпрямляясь во весь рост.
— Да, тебя, великий учёный, благодетель человечества! Ха-ха, ха-ха-ха! Дерзкий разум, жажда познания предала тебя в мои руки. Не зря говорил я тебе, что ты мне дороже всех королей, вместе взятых. Они способны на многое, но ты, доктор Фауст, превзойдёшь их всех.
— Так ты хочешь взять меня? — повторил Фауст. Он вдруг начал расти, расти, словно тень дерева на закате. — Ты хочешь бросить меня в свой кромешный ад и думаешь, что он вместит меня? Во мне умещаются и ад, и небо, и люди, и весь мир, а ты только часть мира, самая худшая. Не тебе владеть мной.
— О, ты мастер рассуждать, доктор Фауст! Но где твоя совесть? Ты обещал — исполняй! — И Мефистофель протянул Фаусту договор. — Все эти годы я был у тебя на побегушках, и ты узнал всё, что хотел. Ты сыт познанием, теперь ступай со мной.
— Разве можно насытиться знанием? Для этого тысячи жизней не хватит.
— Ого! Ты собрался прожить тысячу жизней? Полно, Фауст, ты с ума сошёл! Или я недосмотрел, и ты в самом деле отведал эликсира бессмертия? Человек, ты коварней беса!..
— Демон, оставь свои упрёки! — воскликнул гомункул. — Ты обещал Фаусту открыть все тайны Вселенной, а сам их не знаешь. Чтобы охватить мыслью весь мир, нужен не бесовский, а человеческий разум. Но разве ты человек?
— О если б я был человеком! — скрежеща зубами, ответил Мефистофель. — Жалкий и великий род, люди, неужели я вечно буду завидовать вам из глубины моей бездны?
— Прощай, Мефистофель! — сказал Фауст. — Ни я, ни Елена не умрём, а почему — не тебе понять. Когда в будущем другой учёный будет так же неудержимо стремиться к познанию, как я, побеждая сомнения и душевные муки, про него скажут: «В нём живёт дух Фауста!»
— Вот новость! Теперь ты начал предсказывать будущее, как Нострадамус, — усмехнулся Мефистофель.
— Я не предсказываю, я только предвижу.
— Пустые слова! Ты — моя добыча, и конец! Живым или мёртвым я унесу тебя. Вот твоя подпись на договоре. Взгляни, затрепещи и погибни!
Пламя в очаге вдруг поднялось высоким столбом, и из него вырвалась гигантская саламандра. Она разинула свою пасть, выбросила длинный язык и лизнула пергамент, на котором был написан договор. Одну минуту ещё виднелось имя «доктор Фауст», потом пергамент почернел, рассыпался, и на полу осталась кучка золы.
— Брысь, проклятая! — закричал Мефистофель. — Слизала подпись! Начисто слизала! Как ты смела восстать против меня, владыки огня?
— Огонь — чистая стихия! — воскликнул Фауст. — Ты же владеешь лишь пламенем пожаров, гибели и ада. Вот почему ты так боялся Солнца. Саламандра смеётся над тобой.
— Мой недосмотр. Я прикую эту негодную тварь к каменному столбу в самой глубокой впадине океана, пусть там шипит и глотает воду. В последний раз говорю тебе, Фауст: идём со мной, пока я не вызвал всех дьяволов на подмогу. Вот, вот, смотри левей, там разверзлась бездна ада. Вельзевул, Асмодей, Люцифер, Астарот, на помощь!
Но в тот же миг наверху раскрылся потолок, и показалось звёздное небо. И звёзды, мерцавшие в высоте, приблизились и ослепительно засверкали.
Мефистофель скорчился от боли.
— Ай, ай, жгутся, проклятые! Слепят глаза, лезут в уши, совсем оглушили. Где же доктор Фауст? Скрылся, улизнул. Но куда? Назад, в Грецию, на волшебном корабле к этому бродяге Гомеру? Или вперёд, в другие времена? Уж, наверно, вперёд: Фауст любит неизведанное. Но погоди, доктор Фауст, мы ещё встретимся! Я буду поджидать тебя на каждом повороте будущего. Ты ещё послужишь мне, ты мне послужишь!..
— Никогда! — донесся откуда-то издалека голос Фауста.

Наутро пришёл Кристоф Вагнер — и застыл на пороге. В потолке зияет дыра, стулья опрокинуты, на полу куча золы, пахнет смрадом и гарью. А доктор Фауст пропал бесследно. Только его докторская мантия висит на ручке кресла. Исчезла и Елена.
— Дьявол утащил Фауста, — в страхе говорили люди. — Фауст-чернокнижник продал свою душу дьяволу, и дьявол унёс её в преисподнюю.
— Случился взрыв во время опасного опыта, — вздохнул Кристоф Вагнер, — и доктор испарился в пространство. Какое несчастье! И от гомункула ничего не осталось. Хорошо ещё, что хоть книги-то целехоньки: ведь они завещаны мне. И эта мантия тоже мне пригодится — я буду носить её, когда мне присудят звание доктора. Но я не останусь неблагодарным: напишу о моём учителе Фаусте толстую книгу. И, чтобы люди не называли его колдуном и волшебником, я докажу в этой книге, что никаких чудес никогда и не было.
Кристоф Вагнер сел за стол доктора Фауста и, близоруко уткнувшись носом в страницу, вывел на ней крупными буквами:
«Жизнь и деяния знаменитого и досточтимого доктора Иоганна Фауста».

[205x290]
ПРИМЕЧАНИЯ:

Легенда о чернокнижнике-маге докторе Фаусте, продавшем свою душу дьяволу, возникла в XVI веке в Германии и быстро стала известна в Англии и других странах.
Эта фантастическая легенда таила в себе великие возможности для искусства. Образ доктора Фауста всё усложнялся и вырос до титанических размеров.
Сначала появились в Германии народные кукольные комедии о докторе Фаусте, ученике его Вагнере, забавном слуге Каспере и демоне Мефистофеле. Они имели большой успех. Исполняли эти кукольные комедии и в Англии.
Замечательный английский драматург Кристофер Марло (1564–1593) создал драму «Трагическая история доктора Фауста». Его доктор Фауст — дерзкий, могучий ум, который отвергает средневековую схоластическую науку и ставит перед собой грандиозные цели, «чтоб равным стать отныне божеству». В помощь себе он берёт демонов, которые в конце концов губят его.
В XVI веке в немецком городе Франкфурте-на-Майне была напечатана книга Иоганна Шписа «История о докторе Иоганне Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике». В ней собрано множество народных легенд о докторе Фаусте. Но, кроме фантастических рассказов, в книге содержатся популярные сведения о географии и астрономии. Фауст с помощью Мефистофеля совершает прогулку к звёздам, видит всю Землю с, высоты, посещает множество стран. Книга Иоганна Шписа — своеобразная научная фантастика того времени.
Фауст вызывает из глубины веков Елену, царицу Спарты. В эпоху Возрождения Елена была идеалом красоты античного мира.
«Бесконечно знаменательно это явление Прекрасной Елены в легенде о докторе Фаусте», — писал поэт Генрих Гейне.
Фауст пытается чудесным образом отыскать и воскресить потерянные творения греческих и римских классиков.
Великий немецкий поэт Иоганн Вольфганг Гёте (1749–1832) написал гениальную драматическую поэму «Фауст». Это история человеческого духа, путём мучительных поисков восходящего к вершинам познания. В конце своей жизни Фауст приходит к мысли, что высшая цель жизни — деятельное служение народному счастью:

Вот мысль, которой весь я предан,
Итог всего, что ум скопил,
Лишь тот, кем бой за жизнь изведан,
Жизнь и свободу заслужил.
Так именно, вседневно, ежегодно,
Трудясь, борясь, опасностью шутя,
Пускай живут муж, старец и дитя.
Народ свободный на земле свободной
Увидеть я хотел в такие дни.
Тогда бы мог воскликнуть я: «Мгновенье!
О как прекрасно ты, повремени!
Воплощены следы моих борений,
И не сотрутся никогда они».
И это торжество предвосхищая,
Я высший миг сейчас переживаю.
(Перевод Б. Пастернака)

Демон Мефистофель в «Фаусте» Гёте — язвительный и едкий циник, он ни во что не верит, но он как дух сомнения будит и тревожит человеческую мысль и тем самым против своей воли толкает её вперёд.
Вдохновленный поэмой Гёте, Пушкин создал «Сцену из Фауста» (1825). Один русский путешественник познакомил с ней Гёте, и тот послал Пушкину в дар своё перо, которым писал «Фауста».
Доктор Иоганн Фауст — лицо историческое. О встречах с ним (между 1507 и 1540 годами) свидетельствовали многие учёные-гуманисты. Есть документальные сведения, что Фауст учился в нескольких университетах и получал учёные степени.
Фауст много странствовал по Германии и другим странам. Побывал он, возможно, и при дворе французского короля Франциска Первого. Обладая широкими познаниями, Фауст в то же время был несомненно авантюристом и шарлатаном. Он выдавал себя за великого гадателя, мага и знахаря, пользуясь легковерием богатых и знатных людей.
То было время великого переворота в науке, когда она только начинала путём пытливых поисков освобождаться от фантастических домыслов и представлений. В глазах многих все учёные (особенно алхимики и астрологи) были чародеями, и ловкие шарлатаны пользовались этим. Но, наделив Фауста колдовской мощью, народное воображение вместе с тем возвеличило и поэтизировало его. Фаусту приписывали даже изобретение книгопечатания.

* * *

1. Франциск I — французский король из династии Валуа (1515–1547). Вёл в Италии феодальную войну против испанского короля Карла V. Французское войско было разбито при Павии (1525), и Франциск попал в плен, откуда с трудом освободился. Франциск содействовал укреплению абсолютной монархии. Следуя духу времени, он покровительствовал наукам и искусству.
2. Карл V (1500–1558) — король Испании с 1516 г.; император Священной Римской империи с 1519 г. Вёл кровопролитные войны, стремясь к созданию Всемирной империи.
3. Леонардо да Винчи (1452–1519) — великий итальянский художник и учёный. Провёл последние годы своей жизни во Франции.
4. Великий Могол — титул правителей Индии.
5. Гомункул — согласно фантастическим представлениям алхимиков, человечек, искусственно взращённый в колбе. Гомункулы будто бы обладали необыкновенным разумом. Алхимики верили, что могут создать такое существо.
6. Тартар — в древнегреческой мифологии часть подземного мира, где находится ад.
7. Нострадамус — французский врач, астролог и «прорицатель», жил в XVI веке.

"В стране легенд". Легенды минувших веков в пересказе для детей.
Пересказали: В. Маркова, Н. Гарская, С. Прокофьева.
Примечания и общая редакция В. Марковой.
Художник: Леонид Фейнберг.
Москва, «Детская литература», 1972.