[236x400]Откуда мы знаем, который час, если часы постоянно клюют одно и то же. Сей-час! Сей-час! Сей-час! А всякое «сейчас» неизмеримо мало, хотя только в этом «сейчас» мы и живем.

***

Ева. Ты шутишь?
Лилит. Нисколько. Женщины никогда не шутят. Да и как станешь шутить, если от любой шутки может получиться ребенок?

***

Только, к сожалению, умереть может каждый, а вот родиться – не каждый. Самые лучшие так и остаются не рожденными.

***

Любой победитель неизбежно превращается в недоросля. Стоит только выиграть войну, как начинаешь вести себя незрело и не по-взрослому. Перестаешь понимать, кто ты, где, с кем ты живешь. А окружают тебя те, кто благодаря поражению достиг совершеннолетия, они хорошо знают, что им делать, кем они являются и на что можно, а на кого нельзя рассчитывать.

***

Вокруг постели незнакомая, чужая тишина, такая, словно быстро молчишь на английском. Тишина, которой можно умыться.

***

Если откроешь большую Божью тайну, станешь маленькой тайной, потому что это не суммируется, Божье и человеческое не суммируется. Но обрати внимание, если откроешь маленькую тайну, тайну дьявола, станешь двойной тайной, потому что маленькие тайны суммируются. Маленькая человеческая тайна и маленькая дьяволова тайна всегда соединяются в одну Двойную тайну.

***

В те времена, когда Лилит все еще была со мной, я время от времени в глубине души слышал, как моя жена причитает, словно кого-то оплакивает. Словно слезы ее через Божьи ладони текут. И пока она внутри меня взывала о помощи, я со страхом в ушах гадал, с кем же это и что могло случиться. Мне казалось, будто это Бог порезался и стонет, но стонет не из-за Себя Самого, а из-за других в Себе, ибо так оплакивают только мертвых или попавших в столь ужасную беду, которую даже трудно себе представить.