[260x400]В январские дни вроде этого солнце опускается совсем низко и висит на небе, как одетый в оранжевое Будда из документальной программы о смысле жизни.

***

Меня в проклятиях интересует именно это: могут ли они существовать, если в них не верить?

***

Иногда мне нравится представлять себе, будто я живу с призраками. Не с призраками из собственного прошлого – в таких призраков я не верю, – а с легкими обрывками мыслей и книг, которые висят в воздухе, словно шелковые марионетки. Порой мне кажется, что и мои мысли тоже плавают вокруг, но эти обычно надолго не задерживаются. Они похожи на мух-однодневок: рождаются, большие и сверкающие, летают туда-сюда, жужжа, как сумасшедшие, а всего какие-то сутки спустя берут и замертво падают на пол.

***

Женщина в булочной улыбнулась мне так, будто бы все, кого я когда-либо знала, только что умерли.

***

У меня нет целлюлита, и поэтому мужчины за пятьдесят чувствуют себя счастливчиками, когда им удается со мной переспать. Но Адам… Что я могу дать такого, чего ему может недоставать? В сексуальной экономике у меня миллионы на инвестиционном счету под названием «Пожилые мужчины», но, боюсь, никакой другой счет мне уже не откроют.

***

Мое сознание не проигрывает это воспоминание как фильм – вместо этого оно таскает меня повсюду, как овчарку на поводке, и заставляет поворачивать то в одну сторону, то в другую… И я начинаю думать, что надо бы написать учебник для других людей, оказавшихся в таком же положении.

***

И хотя я не уверена, что верю в рай, я недавно видела существо, которое утверждало, что оно – бог.

***

Если бы только разобраться, что делать с этим чувством, которое охватывает меня при мысли об Изобел Гудбоди. У меня как будто… Как будто бы желудок – это аквариум с тысячами рыбок, но вода в нем высохла и рыбки хлопают хвостиками и плавниками.

***

Всякий бог вынужден делать вещи, которые приводят к его исчезновению. В этом мы с людьми похожи. Мы заложники одной и той же экономии.

***

Я прочитала веселую историю о том, как однажды Иоанн Павел II прибыл с визитом в небольшой городок и монахини, которые готовили для него еду, напортачили с обедом и вынуждены были накормить высокого гостя рыбными палочками. Очевидно, суть этой истории в том, что Папа съел рыбных палочек, но меня куда больше впечатлило то, что монахини считали себя обязанными готовить для Папы. Разве религиозные лидеры не должны быть мудрее всех остальных? Впрочем, я тогда пришла к выводу, что вся эта их система ничем не отличается от того, что происходит в человеческом обществе в целом. В религии нет ничего сверхъестественного и необычного. Если человек, посвятивший всю свою жизнь размышлениям о добре, справедливости и истине, все равно ждет, что монахини станут жарить для него рыбные палочки (ведь, в конце концов, чем еще заняться монахиням, раз они никогда не станут священниками и не будут избраны Папой, потому что женщины на эти роли не годятся), значит, что-то тут не так. Неужели он не заметил тех строчек в Библии, где сказано, что все мы равны перед Господом?

***

– Бог на это способен?
Адам кивает:
– Может, он ничего и не создавал, но менеджер он неплохой.