[267x400]Нравится мне в женщине толика асимметрии – когда Природа слишком беспристрастна, это вызывает подозренья.

***

А тебе известно, что в Португалии святых канонизируют канониры – они стреляют ими из пушек?

***

Я христианин, отпавший от веры, и язычник по расчету. Моей совести мало повредит, если я перережу тебе глотку и попрошу лес считать это жертвоприношением к будущим святкам.

***

– Карман, ты много странствовал по земле. Расскажи мне, каково это – быть крестьянином.
– Ну, миледи, крестьянином я никогда не был, говоря по всей строгости, но мне рассказывали, что для этого нужно рано просыпаться, много трудиться, страдать от голода, болеть чумой и наконец умереть. А наутро подняться и опять то же самое.

***

Король сидел у костра и ежился, хотя на плечах у него была толстая меховая шуба – одеянье настолько обширное, что щуплый старик в ней выглядел так, словно его пожирает медлительный, однако хорошо причесанный хищный зверь. Из шубы торчали только орлиный нос и клок седой бороды.

***

– Э-э, Эдмунд… замечу, если ты не возражаешь – какой-то ты сегодня неприятственно приятный.
– Спасибо. У меня новая стратегия. Я тут выяснил, что всевозможное мерзопакостное негодяйство гораздо лучше удается под покровом учтивости и добродушия. – И Эдмунд подался ко мне через стол, как бы доверяя нечто сокровенное. – Выяснилось, что человек утрачивает любой разумный корыстный интерес, ежели считает тебя до того любезным, что готов посидеть вечерок с тобой за флягой эля.

***

– Я вот начинаю задавать себе вопрос, – молвил Кент, присаживаясь на опрокинутое корыто. – Кому я служу? Зачем я здесь?
– Ты здесь, потому что во всевозрастающей этической двусмысленности нашего положенья ты в своей праведности постоянен. К тебе, мой изгнанный друг, мы все обращаемся. Ты – огонек во тьме деяний политики и кровного родства. Ты нравственный хребет, на который все мы вешаем клочки окровавленной своей плоти. Без тебя мы просто-напросто комки желаний, что в корчах извиваются в собственной лживой желчи.
– Правда? – молвил старый рыцарь.
– Ну да, – ответил я.
– Тогда я не уверен, что вообще хочу с вами водиться.

***

– А тебе лучше б отойти в сторонку, чтоб молнией тебя не опалило, когда боги внемлют моему вызову.
– Стрый, я, конечно, прошу прощенья, но ты самонадеянный мудило. Боги не станут охаживать тебя молнией лишь потому, что ты их попросил. Чего ради им так ублажать тебя?

***

Трудно ненавидеть на полный желудок у теплой печки.

***

Нет, паренек, такой мерзостью, как политика, мы не занимаемся. Нас интересует месть, простая и ясная.

***

Интересно, что рыцари и прочая знать подумают о королеве-воительнице, которая не допускает к себе никого, кроме двух шутов. Может, решат, что она достойная продолжательница рода скорбных головою.