[247x400]Стало быть, вы полагаете, что злые несчастливы? Хотел бы и я так думать - только вот каждый день приходится слышать, что им во всем сопутствует удача. И будь оно так на самом деле, я бы слегка огорчился тем, что Провидение откладывает исключительно для будущего мира наказание для злых и вознаграждение праведных. На мой взгляд, небольшой расчет с теми и другими уже в этой жизни ничего бы не испортил.

***

Случалось ли вам, господа, слышать когда-либо жалобы солдата на то, что удары в битве поражают лишь честных людей, а для того, чтобы стать неуязвимым, достаточно быть негодяем? Уверен, что нет – ведь на самом деле всякому известно: пуля не выбирает. И я вправе говорить по меньшей мере о совершенном равенстве между бедствиями войны по отношению к людям военным и несчастьями жизни по отношению ко всему человечеству.

***

Кавалер: Не понимаю, как это мы от Провидения вдруг перешли к латыни.
Граф: О каком бы предмете, любезный друг, ни шел разговор, речь всегда идет о Провидении.

***

Но ведь ложные мнения подобны фальшивой монете: сначала ее чеканят крупные злоумышленники, а затем расходуют честные люди, которые, не ведая, что творят, продолжают преступное действие.

***

Ведь справедлив не тот закон, который непосредственно поражает каждого, но тот, который предназначен для всех; конкретное же его действие на то или иное лицо – не более чем случайность.

***

Ведь и самый высоконравственный человек должен когда-нибудь умереть, и если двое бегут что есть силы – один, чтобы спасти своего ближнего, другой – чтобы его убить, - то от плеврита может умереть любой из них.

***

Одно достоверно: каждый народ говорил, и говорил столько же, сколько мыслил, и так же хорошо, как мыслил, ибо равно нелепо предполагать существование знаков для несуществующих мыслей и наличие мыслей, не способных найти свое выражение из-за отсутствия знаков.

***

Начнем с исследования того зла, которое заключено в нас самих и, обратив бесстрашный взор во глубину этой бездны, мы побледнеем от ужаса – ибо невозможно исчислить все наши прегрешения, и столь же невозможно узнать, в какой мере то или иное преступное деяние внесло разлад в общий порядок мира.

***

Не преступления страшимся мы, а позора, но пусть лишь мнение толпы устранит стыд или заменит его славой – что ему вполне под силу – и мы смело пойдем на преступление. И человек, мыслящий подобным образом, бесцеремонно величает себя праведником, самое меньшее – человеком порядочным, и кто знает, не благодарит ли он Господа за то, что он «не такой, как они»?

***

Почему, по мнению всего рода человеческого, самым почетным на свете является право не навлекая на себя вины проливать невинную кровь? Присмотритесь внимательнее и вы увидите, что есть нечто таинственное и необъяснимое в том необыкновенном достоинстве, которое люди всегда связывали с воинской славой, - ведь если мы станем прислушиваться только к человеческим теориям и умствованиям, то придем к выводам совершенно противоположным. А значит, не о том идет речь, чтобы объяснить возможность войны через ту славу, которая ее окружает, - прежде всего надлежит объяснить самое славу, а это уже не так просто.

***

Ничто не противится и не способно воспротивиться силе, влекущей человека в бой; безвинный убийца, слепое орудие грозной десницы, повергается он, склонив голову, в изрытую им самим бездну. Он несет смерть, он ее принимает, даже не догадываясь о том, что это он – творец смерти.

***

Чтобы хорошо знать что-то одно, нужно немного разбираться в тысяче других вещей.

***

Ничто так не возмущает наш разум, как передающееся по наследству проклятие – но почему должно быть иначе, если точно так же обстоит дело и с благословением?

***

А потому, когда спросит у нас грешник: Почему же невинность страдает в этом мире? – у нас не будет недостатка в ответах. Но из их числа изберем мы один, самый прямой, и, может быть, самый волнующий. Мы ответим так: Она страдает ради тебя, если ты этого хочешь.

***

Меня миновало, по крайней мере, одно великое несчастье – говорить о том, чего я не знаю.