Залман Израилевич очень любил рассказывать за то що раньше было хорошо... Потому що раньше всегда было хорошо, даже если плохо.
- Раньше ми ходили на демонстрацию с предприятием. Ты знаешь що такое предприятие? Это сегодня ви работаете в офисах как швицеры в гальстуках, а раньше все работали на предприятиях, которым давались нормальные человеческие имена. Завод имени Коминтерна. Фабрика имени Крупской. Комбинат имени Калинина. Как звучит! А?! Не были никаких ООО, ЗАО, ОАО и прочих аббревиатур, потому що за эти ваши ЗАО предприятие с аббревиатурой ОБХСС могло таки отправить вас на стройки крайнего севера. А я, деточка, не очень люблю холод. Мне это вредно. Таки вот... ми ходили на демонстрации, ми несли товарища Слюнькова, Зайкова и Воротникова. А однажды я нес самого Громыко!
- И кудой ви их несли, Залман Израилевич?
- Що значит кудой? Шлимазл поцеротый! Никогда не спрашивай кудой несут таких уважаемых людей! Тибе могут не правильно понять даже если их уже давно отнесли на кладбище. Ми несли их показать секретарю горкома партии, который с другими ответственными товарищами стояли на трибуне.
- Они их никогда не видели що ли?
- Вэйзмир, почему ты такой умный мальчик, но такой идиёт?! Конечно, видели! Очень даже хорошо видели! Но почему би им не посмотреть на них еще раз? И все кричали ура! Всем было хорошо. Потом в ленинской комнате все пили коньяк и я имел такой страстный роман с бухгалтером Скворцовой що я тебя умоляю! Ты знаешь, какая она была, я тибе спрашиваю?
- Ни, не знаю!
- Ростом-во! Метр восемьдесят, не меньше! Грудь во! И золотые зубы. У тебя была когда-нибудь женщина с золотыми зубами?
- Как бы...эээ...нет.
- А у меня была! Що ты понимаешь в женщинах, мальчик? Раньше всё-таки было лучше, що ни говори.
- Ну, не знаю, не знаю...
- Посмотрите на этого шлимазла, не знает он! Що ты там не знаешь? Помню в восемьдесят третьем я записался в очередь за диваном.
- За чем?!
- За диваном. Румыния! Полированные ручки, обивка цвета бэж!
- В очередь?
- В очередь, що тибе так удивляет, деточка? Это сейчас никакого интереса, пошел и купил! Но это разве румынские диваны? Тьфу и растереть! Одни слёзы, а не диваны! И вот познакомился в очереди с одной женщиной членом заводского парткома. Галина Ивановна. Красавица! Що ты! Шиньон рыжего цвета, одета в кримплен, югославские сапоги! Сразу видно солидная дама. Ах, какой красивый роман у нас был... У тибе был когда-нибудь роман с членом? С членом парткома?
- Ни...
- А у мене таки был. Раньше потому що лучше было. Сейчас такого нет. Профукали страну...
- Какого такого нет?
- Такого нет! Такого! Ойц, он еще и спрашивает... А ещё на Первое мая субботник был помню. Наш участок досталось работал по очистке территории парка после ремонта. Арматуру там, остатки цемента, доски какие-то... Славно потрудились. Я тогда ещё с одной дамой из фрезерного цеха сошелся. Маша. У тебя была когда-нибудь фрезеровщица?
- Бог миловал...
- Не миловал тебя Бог, совершенно не миловал, цорес ты мамин! Не миловал! Та що ты знаешь за любвь? Нет, лучше было раньше, определенно лучше.
- Извините меня, Залман Израилевич, но мине кажется що лучше вам было исключительно потому що у вас тогда стоял.
Нависла пауза. Залман Израилевич пристально смотрел на мине поверх очков. Потом откашлялся и произнес:
- Знаешь Що, деточка?
- Що, Залман Израилевич?
- Сразу видно що ты еврей.
- Это еще почему?
- Потому що только еврей может так понять другого еврея и не перебивать его пока он вспоминает за том как раньше было хорошо, щоб ты мне был здоров. Всё, иди отсюда, не делай мине беременную голову, сейчас новости начнутся, не мешай смотреть...