Марина Цветаева «Милые дети!»: Другие уйдут - свой останется

Милые дети,

Я никогда о вас отдельно не думаю: я всегда думаю, то вы люди или нелюди (как мы). Но говорят, что вы есть, что вы – особая порода, еще поддающаяся воздействию.

Потому:

— Никогда не лейте зря воды, п.ч. в эту же секунду из-за отсутствия этой капли погибает в пустыне человек.
— Но оттого, что я не пролью этой воды, он этой воды не получит!
— Не получит, но на свете станет одним бессмысленным преступлением меньше.

— Потому же никогда не бросайте хлеба, а увидите на улице, под ногами, подымайте и кладите на ближний забор, ибо есть не только пустыни, где умирают без воды, но и трущобы, где умирают без хлеба. Кроме того, м.б. этот хлеб заметит голодный, и ему менее совестно будет взять его тáк, чем с земли.

— Никогда не бойтесь смешного и, если видите человека в глупом положении: 1) — постарайтесь его из него извлечь, 2) — если же невозможно, прыгайте в него к нему как в воду, вдвоём глупое положение делится пополам: по половинке на каждого — или же, на худой конец — не видьте его [смешного].

— Никогда не говорите, что так все делают: все всегда плохо делают — раз так охотно на них ссылаются. (NB! Ряд примеров, к-ые сейчас опускаю) 2) у всех есть второе имя: никто, и совсем нет лица: бельмо. Если вам скажут: так никто не делает (не одевается, не думает и т.д.), отвечайте (словом Корнеля) — А я – кто.

Не говорите «немодно», но всегда говорите: неблагородно. И в рифму — и лучше (звучит и получается).

— Не слишком сердитесь на своих родителей, — помните, что они были вами, и вы будете ими.
Кроме того, для вас они — родители, для [самих] себя — я. Не исчерпывайте их — их родительством.
Не осуждайте своих родителей на смерть раньше (ваших) сорока лет. А тогда – рука не подымется!

— Увидя на дороге камень – убирайте, представьте себе, что это вы бежите и расшибаете нос, и из сочувствия (себе в другом) – убирайте.

— Не стесняйтесь уступить старшему место в трамвае. Стыдитесь – не уступить!

— Не отличайте себя от других — в материальном. Другие — это тоже вы, тот же вы (Все одинаково хотят есть, спать, сесть – и т.д.).

— Не торжествуйте победы над врагом. Достаточно — сознания. После победы стойте с опущенными глазами, или с поднятыми — и протянутой рукой.

— Не отзывайтесь при других иронически о своём любимом животном (чем бы ни было – любимом). Другие уйдут - свой останется.

— Когда вам будут говорить: — Это романтизм – вы спросите: — Что такое романтизм? – и увидите, что никто не знает, что люди берут в рот (и даже дерутся им! и даже плюют им! запускают вам в лоб!) слово, смысла к-го они не знают.
Когда же окончательно убедитесь, что не знают, сами отвечайте бессмертным словом Жуковского:
Романтизм – это душа.
Когда вас будут укорять в отсутствии «реализма», отвечайте вопросом:
— Почему башмаки – реализм, а душа – нет? Что более реально: башмаки, которые проносились, или душа, которая не пронашивается. И кто мне в последнюю минуту (смерти) поможет: — башмак?
— Но подите-ка покажите душу!
— Но (говорю их языком) подите-ка покажите почки и печень. А они всё-таки есть, и никто своих почек глазами не видел.
Кроме того: что - то болит: не зуб, не голова, не живот, не – не – не — а – болит.
Это и есть – душа.

Мозг слишком умный: он знает, что не от чего грустить.

Чем люди пишут стихи и чем их понимают?
(Довод в пользу души)

Журавль и синица.
Нет, ложь, ложь и глупость: чтó делать с синицей и вообще — с птицей в руках?
Есть вещи, к-ые нехороши в руках, хороши – в воздухе.
Журавль, например.

Не стесняйтесь в лавках говорить: — Это для меня дорого. Кого ты этим обкрадываешь?
Ведь не ты ничего не стóишь, оно – слишком дорого стóит
(или)
Ведь не тебя нет: у тебя ничего нет.
(NB! По-моему, должен стесняться – лавочник).

Милое дитя! Если ты – девочка, тебе с моей науки не поздоровится. (Как не поздоровилось – мне).
Да если и мальчик – не поздоровится. Девочку, так поступающую, «никто» не будет любить. (Женщин людят – за слабости – и погрешности – и пороки).
Но есть места – над жизнью, и есть любовь – ангелов.

Марина Цветаева,
зима 1937-1938 гг.

* * *
Последний фрагмент из сводных тетрадей – «Милые дети!» - впервые был опубликован в подборке писем Цветаевой в №4 «Нового мира» за 1969 год, где было отмечено, что это набросок открытого письма для некоего детского журнала. Подтверждений этому комментарию не обнаружено.
журнал «Новый мир», 199... год [?]