Основа психического спокойствия человека – смирение: смиренный лег на землю, и буря пронеслась над ним, а гордый встал во весь рост, и буря швырнула его на камни. То же происходит и с бурей страстей. Человек смирил себя, признал свое бессилие, признал свою греховность – и буря, прошумев, прошла.
Гордый во всех искушениях обвиняет лишь других и даже Самого Бога, страсти клокочут в его сердце, можно сказать, что он находится в постоянной борьбе – только не со своими страстями, а с мнимыми врагами.
Гордый человек всегда неблагодарен Богу, неблагодарен за дарованную ему жизнь; он неблагодарен окружающим его людям, так как в глубине души считает, что для них великая честь и счастье общаться с ним. Он верит, что обладает теми талантами и способностями, которых нет больше ни у кого. Он тяжело переживает малейшие проявления не только неуважения, но и безразличия по отношению к нему. Ему кажется, что ему дано какое-то особое право распоряжаться другими людьми, а когда он получает отпор, то негодует на них, как на неблагодарных и глупых животных, которые не могли понять его великую душу. Впрочем, гордость многолика, можно лезть в чужие дела и получать по носу, но можно молчать и презирать людей, решив, что по сравнению с тобой они не более чем лающие собаки .
Самая страшная гордость – духовная гордость, когда человек восстает против Бога, когда он считает, что Бог несправедлив к нему; он как бы говорит: «Почему люди, худшие меня, пользуются Твоими благами, а я несправедливо обижен?». Если он неверующий, то ему кажется, что весь мир объединился в борьбе против него. У гордого в сердце постоянно тревога, у гордого в душе постоянно страх.
Люди соединены друг с другом любовью, гордый теряет любовь, а потеря любви – уже начало безумия.Здесь происходит внутренний конфликт: если он верующий, то считает, что Бог, как жестокий отец, выбросил его из дома, у него в сердце глухая ненависть к Богу; если неверующий, то полагает, что он единственно достойный человек, который живет среди подлецов и негодяев, живет в доме, где по стенам ползают скорпионы, готовые ужалить его, поэтому он в хроническом нервном напряжении. В глубине души он убежден, хотя бы и не признавался в этом, что люди достойны того, чтобы земной шар начинить динамитом и затем взорвать.
Гордый всегда неудовлетворен. Гордый не может быть счастлив, потому что счастлив лишь тот, кто довольствуется тем, что имеет.Гордый живет в этой земной жизни. Он не ощущает вечности своим сердцем, поскольку в нем гнездятся нераскаянные грехи, страсти: ведь гордый не может каяться, он во всем прав. Он не может молиться, хотя бы даже читал слова молитвы, потому что считает, что это недостойно его: просить о чем-нибудь и умолять; он хочет говорить с Богом как равный. Когда же это не удается, то нередко происходит срыв в оккультизм и демонизм.
Демонизм – один из поставщиков живого товара в дома умалишенных.
Гордый постоянно входит в конфликт со всеми, и здесь его психический аппарат, изношенный и разрушенный, уже не выдерживает. Здесь или смерть, или, как альтернатива смерти, безумие. В это время активизируются темные демонические силы и помогают человеку создать тот мир безумия и хаоса, в который он затем погружается. Попав в этот мир, человек уже не может выйти из него. Самый характерный симптом в этом случае – отсутствие любви. Если безумный плачет, то он оплакивает себя; если говорит, то только о себе; диавол холоден, и человек, пораженный безумием, становится холодным и безучастным.
Гордый весь исполнен страстей, но сама по себе гордость – это такая сильная страсть, что может заглушить все остальные. Человек, одержимый гордостью, нередко удовлетворяется ею одною, и потому с первого, поверхностного взгляда он может показаться порядочным и даже нравственным, но эта мнимая порядочность основана на самовлюбленности, на вере в свои собственные силы, на страшной духовной слепоте. Для гордого его собственная душа закрыта. Желания гордого, как правило, не исполняются, потому что они исходят из ложной предпосылки, а именно: люди должны относиться к нему так же, как относится к себе он. Поэтому между желанием и реальностью – постоянное противоречие, поэтому нервы у гордого всегда натянуты как струны; даже сны у него тяжелые и тревожные.
У гордого своеобразная мораль: он должен быть царем, а его не признают,– следовательно, люди для него – это взбунтовавшиеся подданные. Гордый постоянно чувствует себя одиноким, он не может иметь настоящих друзей, несчастен в собственной семье. Убеждение, что с ним постоянно поступают несправедливо, рождает в его душе глубокую, непроходящую обиду. Эту обиду – на всех и на вся – он всегда носит в своем сердце; это самый тяжелый груз, это какая-то свинчатка, которую он привязал к своей душе и которая тянет его к земле. Часто гордый хочет освободиться от этого тягостного состояния, но как? Через ссору, брань, через состояние, похожее на беснование (истерии, как правило, подвержены именно гордецы). После ссоры и брани он несколько успокаивается, но лишь на время; затем наступает уныние, не раскаяние, а именно уныние. Гордый не болеет душой за то, что причинил боль другим, а стыдится, что бранью унизил себя и как бы поколебал своего собственного идола, но тот, немного покачавшись, снова встал на свое место.
Если гордый попадает под власть такого же гордого человека, как он сам, то считает себя мучеником за правду. Часто ему приходится терпеть оскорбления, но гордость этим не исцеляется, только ненависть, как ядовитая змея, растет в душе. Иногда бывает и так, что гордый из тщеславия ищет опасности, чтобы продемонстрировать, точно на картинке, свою храбрость.
Гордый не терпит, чтобы кто-то был над ним, поэтому одна из самых распространенных причин неверия – гордость ума. Если же гордый верит в Бога, то хочет утвердить себя в вере, как учитель и пророк, хочет использовать веру для того, чтобы властвовать над людьми, чтобы быть центром их внимания. Здесь происходит то, что, к сожалению, можно наблюдать порой в православном храме. Люди с апломбом учат других, когда их никто не просит, и учат тому, чего и сами не знают и не понимают. Или же поступают еще хуже: неосведомленность и ошибки человека, только пришедшего в храм, они используют для того, чтобы показать свою ревность в вере, используют как возможность удовлетворить свою страсть властолюбия и тщеславия, безнаказанно оскорбляя другого.
Только смирение может спасти человека от безумия, но в том-то и дело, что он уже не может смирить себя.Даже в своих галлюцинациях и навязчивых идеях безумные воображают себя обычно великими людьми – и в этом проявляется тот же комплекс гордыни. Без смирения невозможно действие благодати, без благодати – невозможна любовь; без любви мир становится больным и несчастным. Мы говорим о явных видах безумия, а сколько «стертых» видов этого недуга, как часто мы сами становимся на время безумными – именно тогда, когда теряем любовь!