Студёно.
Нос и уши щиплет
Морозец-баловень слегка.
Снежок пушистый с веток сыплет
От дуновенья ветерка.
Укрыт дол шубой.
Бездорожье.
Тропа виднеется чуть-чуть.
Скользит старушка –
«Матерь божья,
Спаси, наставь на верный путь!»
Сбегает ельник по пригорку.
В хрусталь закована река.
И в лёгкой дымке чуть в сторонке
Плывут сугробы-облака.
Какая ширь!
Какая воля!
Какой размах!
Какой простор!
Поля,
леса,
и снова поле,
И вновь до горизонта бор.
И время здесь остановилось.
Сказать год нынче –
не берусь.
Какой прогресс?
– скажи на милость! –
Патриархальная здесь Русь.
Вон недалече – лошадёнка
Ступает ощупью, боясь
Увязнуть с возом.
Мужичонка
Её стегает, матерясь.
Ушли за ветхую ограду…
И снова в мире – тишь, покой.
И лишь синицы –
солнцу рады –
Трезвонят в роще за рекой.
Душа здесь благодать вкушает.
Ни смех не слышится, ни стон,
Лишь безмятежность нарушает
Далёкий колокольный звон.

Нет величавей и красивей
Средь многих стран её одной,
Не раз помученной –
России,
Многострадальной и родной.

Но мысль одна меня терзает:
Что вскроет нам зима в конце?
Ведь язвы жизни снег скрывает,
Как грим – след оспы на лице.
И лишь весна заменит стужу –
Тот час исчезнет красота,
И сразу выплывут наружу
Убожество и нищета.