* * *
Плач был его похож уже на стон –
Он умирал, скуля, дрожа всем тельцем,
Оставленный тут кем-то под кустом,
Кто лёд в груди имеет вместо сердца.

Был обречён на смерть щенок больной,
Уж двое суток здесь один проведший…
Но, подобрав, принёс его домой
Шофёр, из рейса только что пришедший.

Сосед сказал: «Ну, ты, приятель, глуп!
Зачем тебе он? – сдохнет, безусловно.
Купил себе щенка бы через клуб –
Здорового, с хорошей родословной…»

Шофёр лишь улыбнулся: «Может, так…»,
Но за подобранным им слабеньким кутёнком
Всё так же продолжал ходить он, как
Ухаживал бы за больным ребёнком.

Он даже на работе отпуск взял.
О нём заботу не считал мытарством.
Коль надо было, по ночам вставал,
Чтоб дать больному нужное лекарство.

И труд его всё ж даром не пропал.
Добро нередко побеждает горе.
Его приёмыш поправляться стал,
И начал сам питаться уже вскоре.

Он у соседа выиграл свой спор,
Сражаться не страшась с самой судьбою.
И вскоре сердобольный наш шофёр
Стал в рейсы брать уже щенка с собою.

…А время шло, питомец так подрос,
Забыв, что был когда-то доходягой!
И стал – большой, красивый, статный пёс,
На зависть всем домашним и дворнягам.

Шофёр его с собой не мог уж брать.
Но что важнее дружбы есть на свете?
Бежал пёс к трассе друга провожать
И там сидел, пока его не встретит.

Пса полюбил весь тот шофёрский люд –
Такая верность всех почти что греет.
При встрече фарами хозяину моргнут:
Тебя, мол, друг там ждёт, давай быстрее…

Но вот однажды страшный день настал.
В мозгу собаки мир перевернулся:
Напрасно пёс «свою» машину ждал –
В тот день хозяин так и не вернулся.

Ночь наступила, день, и снова ночь.
В глазах у пса не видели укора –
Он просто ждал, и чем ему помочь,
Увы, не знали местные шофёры.

Нам предсказать ход жизни бог не дал.
Беда и радость часто ходят вместе –
В аварию водитель наш попал:
Столкнулся с фурой, и погиб на месте…

Пытались многие того пса приютить,
Стараясь пищею и ласкою приветить,
Но он отказывался с места уходить,
Где должен друга своего был встретить.

Дни шли за днями, а он всё сидел,
Как столб, как истукан, как изваянье,
В жару и дождь всё на шоссе глядел,
Не обращая ни на что вниманья.

Он не давался в руки ни кому
И, вынуждены с этим примириться,
Поставили там конуру ему,
Чтоб мог от непогоды в ней укрыться.

Вот так он жил там много долгих лет,
Свой пост всё ж не покинув до могилы.
Собачьей верности предела, видно, нет.
А много ль из людей вот так смогли бы?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Теперь там памятник – в том месте у шоссе:
В надежде пёс на трассу вдаль смотрящий.
И памятник тот – это ясно всем –
Не только псу, но дружбе настоящей!