* * *
Ночь. Тишина. Я со своей тоскою.
Мерцанье в лужах радужных кругов.
Люблю бродить пустынною Москвою
И слушать эхо собственных шагов.

И чувств, и мыслей – просто изобилье.
В душе – и вдохновенье и покой.
И хочется свои расправить крылья
И воспарить над сутью роковой.

Над всем невежеством, и хамством, и рутиной,
Над релятивностью, что вяжет по рукам,
И, разметав лжи липкой паутину,
Прорваться к чистым, светлым облакам.

И к грубости, и к наглости стать стойким.
И говорить лишь то, что на уме.
И знать, что впереди ещё лет столько!
И не заботиться о быте и суме.

Так хочется помочь всем обделённым,
Всем страждущим. И сирых не забыть.
И всем влюблённым, Богом разделённым –
Их непременно всех соединить!

Ах, как мне хорошо тогда мечталось!
Я начал верить, что всё это б смог…
Но тут машина поливальная промчалась
И облила аж с головы до ног.

И я, на грешную спустившись нашу землю,
Очнулся сразу, дурь свою кляня.
Хозяин неба, видимо, не дремлет
И в штат свой не берёт пока меня.

Так нас пытаются одёрнуть очень часто,
Лишь стоит только необычными нам стать.
Но хоть я и не принят высшей кастой,
Не перестану всё-таки летать!