[495x699]
Когда они подошли к её дому и оказались в тени густой листвы деревьев, Василий поставил на лавочку бутылку и привлёк к себе Марину. Наконец-то они одни и он мог насладиться этим телом, которое его раззадоривало весь вечер. Его руки гладили всё, что им попадалось, нигде подолгу не останавливаясь, но и ни чего не пропуская, пока одна из них не оказалась под юбкой, лаская то, что скрывали влажные трусики.
- Сумасшедший, что ты делаешь? – зашептала она в перерывах между поцелуями, - нас же могут увидеть мои родственники! Пойдём хоть за дом, там тоже есть лавочка.
За домом действительно оказалась лавочка и была такая темень, что не было ничего видно на расстоянии вытянутой руки. Василий сел на лавочку, притянул к себе Марину, приподнял блузку и, сдвинув вверх бюстгальтер, стал целовать её набухшие отвердевшие соски. Марина тихонько заохала и прижала к себе теснее его голову. Тем временем руки Василия уже проникли под юбку.
- Не надо, прошу тебя, - спохватилась девушка, но спохватилась она поздновато – трусики уже были в районе колен, а вскоре, преданные хозяйкой, оказались и вовсе на лавочке.
Потом он стал опускать её на себя. Она всё поняла, но бороться, ни с ним, ни с собой у неё уже не было сил. Господи, да она сама весь вечер этого хотела! Она нащупала страждущим входом желанного гостя и сама села на него, как бросилась в омут с головой.
- Тебе так удобно? – сжимая её в своих объятьях, ласково спросил он.
- Очень! – прошептала она, прижимая к своей груди его голову и сливаясь с ним в одно целое.
Шум близкого моря приглушал натужное дыхание и страстный лепет любовников...
Но вот послышался лёгкий радостный вскрик наслаждения девушки, а немного погодя - её же более громкое сердитое восклицание:
- Ты что – ТУДА!! Я же не предохранялась. Я даже не знаю, как это делается. Этим всегда занимался мой муж. Что же теперь делать? – из её глаз брызнули слёзы.
- Не волнуйся ты так. Ничего страшного не произошло. У тебя дома есть спринцовка?
- Есть.
- Ну вот, набери кипячёной воды и спринцовкой всё промой там, как следует. У тебя уйма времени.
- Да? Ну, тогда я побежала. У, змей-искуситель! Сначала напоил, потом совратил...
- Прости, я больше не буду, - как нашкодивший школьник повинился Василий, целуя её на прощание.
- Будешь, только не так! – кокетливо улыбнулась она, шутливо шлёпая его ладошкой по губам, и сорвалась с места.
- А трусики! – спохватился он, увидев на скамье светлеющий кусочек материи.
Она, вернувшись, схватила их и прямо так, зажав трусы в кулачке, помчалась домой.

На следующий день Наташа пришла на пляж одна.
- А где Марина? – с тревогой спросил Василий.
- Она... это... ну, в общем, она немного нездорова.
- Менструация что ли у неё? – беспардонно спросил Вениамин.
- Фу, какой ты грубый! – стукнула его Наташа.
- А чего ж тут стесняться? – засмеялся Венька, - обычное физиологическое явление, которому, чаще всего женщины очень рады.
- Всё ты знаешь! – проворчала Наташа, а у Василия отлегло на сердце. «Марина этому точно рада», - подумал он.
- Да ты не грусти, - с хитринкой глядя на Василия, продолжала Наташа. У неё это быстро проходит – три, максимум четыре дня.

Три дня прошли в тоскливом ожидании. Василий даже не предполагал, что будет так скучать по Марине. «Какой же я влюбчивый, - сокрушался он, - не успел сойтись с женщиной и уже размяк». Глядя на девушек на пляже, он невольно сравнивал их с Мариной – у этой более пышная грудь, у той – соблазнительная задница, но, если брать в целом, равных ей не было.
На четвёртый день Наташа передала ему устное послание от Марины:
- Она тебя ждёт сегодня на вашей лавочке часиков в одиннадцать вечера.
- О, у них уже есть своя лавочка, - съязвил Вениамин, - и главное время свидания такое ординарное, как у Ромео с Джульетой!
Василий улыбнулся, но ничего не ответил, а пол-одиннадцатого был уже на условленном месте за Марининым домом. Почти тут же появилась и она.
- Как ты догадалась, что я уже здесь? – обрадовался Василий.
- А я смотрела в окно, поджидая тебя. Как я соскучилась по тебе! – с радостной тоской в голосе воскликнула она, бросаясь ему на шею. – Я всё время думаю о тебе!
- И я тоже, - искренне признался Василий, нежно целуя её волосы, лоб, щёки, губы, шею...
Дрожащими пальцами, торопясь, он расстегнул многочисленные пуговицы её платья-халата. Под ним на ней оказались только маленькие трусики. Он привлёк её к себе и, целуя набухшие желанием грудки, попытался удалить последнюю деталь её туалета, но она мягко остановила его.
- У меня ещё не совсем прекратилось, - смущённо пояснила она.
- Наплевать, - нетерпеливо мотнул он головой, - море рядом!
- Тогда отвернись, я сама.

Через день они всей компанией отправились на экскурсию в Пицунду. Не обнаружив ничего интересного, кроме реликтовой рощи, четвёрка решили отколоться от общеё группы и оставшееся до отхода катера время – три часа – провести по собственному усмотрению, разбившись на пары.
Марина повела Василия вдоль моря в сторону от посёлка.
- Пойдём, я покажу тебе свой грот. Я ни кому его не показывала, даже мужу.
- А что это за грот?
- Я ещё девчонкой его обнаружила. Каждое лето я приезжала в Гагры к тётке, сначала с родителями, а потом, как стала постарше, одна. С детства у нас образовалась небольшая компашка – три парня и я. Мы облазили всё побережье от Сухуми до Сочи. Естественно втихаря от родителей и естественно «зайцами». Но больше всего мне нравилось в Пицунде. Однажды, убежав от мальчишек, чтобы переодеться, я случайно обнаружила этот грот, но ребятам не сказала. Позже, став взрослой, я нередко приезжала сюда и подолгу сидела в нём, поверяя ему свои тайны и чаяния.
Идти туда пришлось довольно долго, но Василий об этом не пожалел. Грот был действительно замечательный. Несведущему человеку найти его было практически не возможно. Узкий вход, к тому же прикрытый большим валуном, был завуалирован густо разросшимся кустарником. На «крыше» грота росла невысокая кряжистая сосна, оплетавшая пещеру своими многочисленными полуголыми корнями, придавая природному произведению целостность и законченность.
Сдвинув камень, молодые люди проникли внутрь. В пещере было темно и прохладно. Казалось, жара сюда никогда не проникала. Марина опустилась на мягкий мох, устилавший грот, и притянула к себе Василия.
- Только, пожалуйста, не заставляй меня волноваться... ну, ты понимаешь, что я имею в виду, - шептала она, приподнимая бёдра, чтобы Василий мог её раздеть.
- А как предохраняется твой муж? – спросил он, лаская её рукой.
- Сначала он выплёскивал ЭТО мне либо на живот, либо на спину, в зависимости от моей позы. Но однажды как-то он уговорил меня... Ну, в общем, он это называет «французским поцелуем». Ему так понравилось, что мне пришлось потом неоднократно уступать ему в этой просьбе.
- Но ведь есть различные контрацептивы. Презервативы, наконец!
- Презервативы он не переносит, а всяким там таблеткам – я не верю.
- Какой же он у тебя счастливый! Так предохраняться с тобой я готов хоть всю жизнь, - пробормотал Василий, водя пальцем по её губам.
- Договорились, - радостно улыбнулась Марина, шутливо кусая его палец.

Она сдержала своё слово. Как только улеглись спазмы наслаждения, сотрясавшие её тело, она выскользнули из-под Василия, перевернула его не спину и прильнула к нестерпимо страждущему органу своими нежными губами в страстном крепком поцелуе. Ласка была столь непосредственна и восхитительна, что Василий, уже не в состоянии более бороться с искушением, расслабился и, громко застонав, стал бурно извергаться. Она продолжала целовать свой любимый предмет до тех пор, пока не высосала из него последнюю каплю, и только после этого, оторвавшись от него, со счастливой улыбкой спросила:
- Тебе понравилось?
- Не то слово! Ни с чем несравнимое блаженство! Я как будто парил в небесах!
- Ты знаешь, самое удивительное, что мне тоже невероятно понравилось. С мужем я это делала, по сути, по принуждению – он угрожал в противном случае излиться ТУДА – и почти с отвращением, а с тобой – другое дело. Я едва опять не кончила, - добавила она, слегка краснея то ли от смущения, то ли от удовольствия, прижимая его голову к своей груди и гладя его по лицу.
Как ни хорошо было в гроте, но надо было торопиться – до отхода катера оставалось меньше часа, и им пришлось, чуть ли не бежать, чтобы не опоздать на него.

Через два дня девушки уезжали домой. Накануне их отъезда Вениамин, когда они остались на пляже одни, сказал Василию:
- Сегодня соседка Наташи по номеру уехала, так что наша хибара весь день в твоём распоряжении
- Что ж ты раньше-то молчал? - взвился Василий. Он еле дождался Марину, и они мигом исчезли.

На вокзале было шумно и весело. Напутствия, обещания, пожелания, подтрунивание друг над другом. Но, когда проводница пригласила отъезжающих в вагон, Марина бросилась на шею Василию и разрыдалась.
- Мы никогда больше с тобой не увидимся! – сквозь всхлипы повторяла она. – Я это чувствую! Господи, неужели мы с тобой никогда больше не увидимся?!
- Ну, почему, Мариш? Приезжай ко мне, когда захочешь. Адрес мой и телефон у тебя есть. Позвони, я тебя встречу.
- Мы никогда с тобой не увидимся! – не слушая Василия, продолжала твердить Марина, сотрясаясь от рыданий всем телом. – Можно я хоть буду тебе писать?
- Конечно, - гладя её по голове, как малого ребёнка, пытался он её успокоить. – Только я заранее прошу у тебя прощения – я не люблю и не умею писать письма.
...Последнее, что видел Василий в проплывающем мимо окне поезда – улыбающееся лицо Наташи и бледное заплаканное лицо Марины.

- Вот мы и осиротели, - сказал Вениамин, когда они возвращались к себе домой.
Во дворе они встретили Светлану.
- Что это вчера вечером из вашего домика раздавались какие-то женские стоны и крики? – спросила она, подозрительно глядя на вспыхнувшего Василия.
- А это у нас приёмник работал, - нашёлся Вениамин, - театр у микрофона.
- Да? И что за пьеса, - ехидно поинтересовалась она.
- Не помню название, но помню, что про любовь. Про страстную большую, но короткую любовь!

- Знаешь что, пора и нам потихоньку собираться, - заметил Вениамин, укладываясь спать. - У меня отпуск заканчивается, а тебе на работу устраиваться.

[466x699]
Не успел Василий вернуться в Москву, как к нему заявился его старый приятель Гоша Уфимцев. Когда-то они, можно сказать, дружили, и Жорка едва не стал родственником Василия. А дело было так.
Они познакомились на первом курсе вечернего отделения института и как-то очень быстро сблизились. Гоша только что вернулся из армии и был озабочен вопросом трудоустройства. Василий предложил ему пойти работать на телефонный узел, на котором работал сам, тот так и сделал, и с тех пор у них установились дружеские отношения. Они рядом работали, вместе сидели на лекциях в институте, вместе готовились к зачётам и экзаменам, помогая друг другу – Василий Гоше в математике, а тот ему в начерталке, которую Василий на дух не переносил.
На одном из семейных торжеств у Василия Гоша познакомился с его сестрой, и вскоре у них завязался роман, да такой бурный, что Жорка переехал к ней жить.
Надо сказать, что Георгий женился рано – ещё до армии, и сразу же у него родился первенец. Но к моменту знакомства с Ниной, сестрой Василия, их брак дал трещину, причём такую серьёзную, что встал вопрос о разводе.
Видимо, уход Гоши к Нине несколько отрезвил его жену, и через некоторое время их отношения восстановились. А там родился ещё один ребёнок, и Гоша, безумно любивший обоих сыновей, уже не помышлял об уходе из семьи. Тем более что это не мешало ему по-прежнему изменять своей жене, причём не только с Ниной, но и с другими женщинами.
А Василий с тех пор стал в семье Уфимцевых персоной нон грата, ибо Инга – жена Гоши – считала его сводником и разлучником, что, впрочем, было совершенно несправедливо. Отношения Василия с Георгием постепенно холодели и виделись они всё реже и реже.
Поэтому нынешний визит Гоши был для Василия весьма неожиданным.
Уфимцев явился с бутылкой водки и маринованными миногами.
- Ты ел их когда-нибудь? – указал он на рыбки.
Василий отрицательно покачал головой.
- Во, так и знал! Попробуй – понравятся. Я их обожаю.
Выпили по первой, закусили миногами. Вкус был действительно отменный.
- Ну, как жизнь? – спросил Василий.
- Я к тебе вообще-то по делу, - начал с места в карьер Георгий.
- Ну, ясен перец! Просто повидаться со мной тебе жена не позволяет.
- Не ершись, Инга тут не причём. Я в последнее время был очень занят. Да и до тебя не дозвонишься. Я уже месяц пытаюсь тебя застать.
- Да, в последнее время я был всё время в разъездах, - кивнул Василий.
- Так вот, меня назначили главным инженером телефонного узла. И мне нужен энергетик. Я сразу подумал о тебе. Не хочешь сменить стул чиновника на живую работу?
- Это так неожиданно... Надо подумать...
- Чего там думать? Узел новый – только образовался. Будет расширяться. Строятся новые АТС. Работы – не початый край! Контингент в основном молодёжный, ну, не считая администрации. В общем, жду тебя завтра в 9-00 в своём кабинете. Записывай адрес и как найти.
«Ну, что ж, попробую, - думал Василий, проводив гостя, - всё равно надо куда-то устраиваться. А с Жоркой мы знакомы не один год. Столько с ним соли съели! Всегда лучше работать под началом человека, которого хорошо знаешь».
И в 9-00 следующего дня он был у него.
Работа оказалась действительно интересной. Василий ушёл в неё с головой.
Прежде всего, надо было избавиться от балласта. На узле было семь станций. Станции работали на постоянном токе. Чтобы преобразовывать обычный переменный ток, которым пользуются все потребители, в постоянный, на каждой АТС была, так называемая, генераторная, которую обслуживали 4-5 человек, чтобы включать дополнительные преобразователи, когда нагрузка на станции росла, и отключать, когда она падала. Обслуживающий персонал, который осуществлял эти функции, формально подчинялся начальнику станции, но фактически, в силу того, что станционные инженеры, как правило, плохо знали оборудование генераторной, а сама генераторная находилась в подвале, куда, как говорится, не набегаешься, контроль за работой «генераторщиков» был слабый, что развязывало руки бездельникам и выпивохам. А работать в нетрезвом виде с высоким напряжением да ещё в помещении с повышенной опасностью было крайне рискованно.
Георгий с Василием это прекрасно понимали. Понимали они и то, что если не дай Бог произойдёт какой-нибудь несчастный случай, вся ответственность в первую очередь ляжет на них. Всё это побудило их разработать, так называемый, «бригадный метод» обслуживания генераторных. Суть его заключалась в следующем.
Преобразователи напряжения – выпрямители содержали в себе элементы, позволявшие им реагировать на изменение нагрузки на станции вплоть до автоматического отключения выпрямителя, если нагрузка падала до нуля, и включения вновь, как только нагрузка появлялась. Василий разработал схему, позволявшую осуществлять все эти операции веерно для всех выпрямителей, находящихся в генераторной. В результате оборудование работало в полностью автоматическом режиме, не требуя вмешательства человека.
Гоша дал задание соответствующим службам выделить в кабелях соединительных линий между всеми станциями свободные провода, по которым можно было бы осуществлять прямую связь между генераторными и диспетчерской. В каждой генераторной оставили по одному человеку (на всякий случай) для визуального контроля за работой автоматизированного оборудования. В случае нештатной ситуации он мог связаться по прямому проводу через диспетчера с одной из двух бригад, состоящих из четырёх человек каждая и выполняющих текущий ремонт или профилактические работы. Таким образом, удалось сократить больше половины работников генераторных, избавившись от недобросовестных и нарушителей дисциплины.
Метод был одобрен Управлением МГТС и рекомендован к внедрению на всех узлах.
Всё, казалось бы, хорошо. Но успех «молодёжи» пришёлся явно не по нраву «бабскому» триумвирату – начальнику узла, главному бухгалтеру и начальнику отдела кадров, спевшемуся ещё на старом узле и выпертому оттуда с превеликой радостью.
Особенно одиозной личностью была начальник отдела кадров, заседавшая ещё в репрессивных «тройках» тридцать седьмого года и как две капли воды похожая на старуху Шапокляк из нового мультфильма. Она по старой своей привычке и гнусности характера видела почти в каждом вредителя, и тех, кто не лебезил перед её начальницей, считала врагом народа.
Вся эта троица окрысилась на Уфимцева и Котова. На первого из-за того, что он активной своей деятельностью пытается «подсидеть» (по их мнению) начальника узла и занять её место, а на второго – просто за то, что он приятель первого. Началась глухая злобная подковёрная вражда с бесконечными придирками и палками в колёса со стороны старшего поколения. И тут Георгий, по мнению Василия, совершил главную ошибку. Вместо того, чтобы терпеливо выжидать, методично накапливая силы, когда создастся «революционная ситуация», он вступил в схватку.
Метод, который выбрал Гоша, был эффектный, но в то время – заранее обречённый на провал. По неписаному закону Советской власти руководитель любого мало-мальски значимого предприятия должен был быть коммунистом и, мало того, входить в состав партийного комитета или бюро, ибо он должен был быть облечён доверием большинства (читай – всех) членов КПСС (определяющей и направляющей силы) организации. На узле было около пятидесяти членов партии. Вот Гоша и решил с помощью своих единомышленников сагитировать человек тридцать проголосовать на очередном отчётно-выборном партсобрании против ввода в состав партбюро своей начальницы. Голосование было тайным. Надо было всего лишь вычеркнуть её из списка кандидатов – риск, в общем-то, минимальный. На это и рассчитывал Уфимцев.
Василий терпеть не мог никаких закулисных игр, поэтому никого агитировать не стал, но сам из солидарности с другом начальницу вычеркнул.
В «тайности» голосования был и свой минус. Кто-то мог, чтобы не портить отношения с главным инженером, пообещать проголосовать, как тот рекомендовал, но не сдержать слова и, мало того, в случае провала «бунта» под опытным давлением ветерана интриги, струсив, выдать организаторов.
Собственно, так и произошло. Не хватило всего нескольких голосов, чтобы забаллотировать начальника узла. Хоть и с небольшим перевесом, но она всё-таки вошла в состав партбюро. Казалось бы, сам факт, что многие коммунисты проголосовали против неё, должен был заставить её задуматься о правильности своих методов руководства, но произошло, как всегда в нашей стране, обратное. Начались репрессии. Естественно в чёрный список попал и Василий как соратник Гоши.
Первым слинял Уфимцев. Как раз в это время накалились отношения между начальником таксофонного узла Фёдором Валерьевым и его главным инженером Анатолием Савиновичем, как говорили тамошние работники из-за женщины, которую главный инженер отбил у своего начальника. И тот и другой были женаты, но одна из работниц узла их так очаровала, что сделала непримиримыми врагами. Дело дошло даже до рукопашной на одной из частых пьянок, которое начальство таксофонного узла устраивало вместе с подчинёнными, разумеется, на деньги последних. Причём Савинович из-за неё даже бросил свою жену с двумя детьми. Вот руководство Управления МГТС, вместо того, чтобы навести порядок с дисциплиной на узле, и решило их поменять местами от греха подальше – на место Савиновича назначили Уфимцева, а на его место – Савиновича.
Поскольку Савинович был безграмотен в вопросах энергетики, он попросил Василия ознакомить его с принципом работы оборудования электропитания АТС. Эти занятия их сблизили, что явно не понравилось руководящей тройке. Новый главный инженер тоже попал в опалу. Усугубило положение письмо его жены, поступившее в партбюро узла, с жалобой на аморальное поведение своего супруга, не совместимое со званьем коммуниста и руководителя. К счастью для Анатолия Василий был заместителем секретаря партийного бюро по идеологической работе, и он сделал всё зависящее от него, чтобы смягчить ситуацию. В частной беседе с инструктором райкома он, не утаивая ничего, рассказал о положении дел на узле, и, не раскрывая полностью суть рокировки двух главных инженеров, положительно охарактеризовал Савиновича. В результате тот отделался выговором, но от своей должности отстранён не был.

Личная жизнь Василия в то время была хуже некуда. Мы уже отмечали, что жил он, как многие коренные москвичи того времени не состоящие в номенклатуре, в коммунальной квартире. Какой идиот назвал эти «Вороньи слободки» коммунальными?! Разве только в насмешку, как бы говоря, что от коммунизма, к которому все на одной шестой части суши тогда так стремились, ничего хорошего ждать не приходится. Помните старый анекдот: армянское радио спросили, где придумали чечётку? Ответ: в семье Карапетяна, в которой было 13 детей и один ночной горшок. Так вот, в квартире, где жил Василий, было, кроме него, ещё 19 человек (7 семей), а туалет один и ванная одна. Так что утром, когда большинство населения квартиры собиралось на работу, впору было не только чечётку танцевать, но и па-де-де из «Умирающего лебедя» Сен-Санса. Василию иногда, не дождавшись своей очереди, по дороге на работу приходилось забегать в общественный туалет в «Детский мир», благо метро находилось непосредственно в его здании.
Комната, в которой был прописан Василий, когда-то у первоначальных хозяев была, по всей видимости, гостиной. Советская власть разгородила её перегородками из сухой штукатурки на три части. В одной жил Василий, в другой – старушка «божий одуванчик» глуховатая, а посему говорившая громко и того же требовавшая от радио, включённого постоянно.
В третьей самой большой части «гостиной» жила семья из трёх человек: женщина алкашка с сыном – пьяницей и рецидивистом и сожителем интеллигентного вида и такой же фамилией – Ротвеллер, но не уступавшим им по части выпивки, что поражало Василия – он был уверен, что евреи не пьют, и уж, во всяком случае, не бывают алкашами. Слышимость была такая, что, если Василий чихал, соседи ему через стенку желали здравия. А поскольку каждый вечер у Ротвеллера собиралась тёплая компашка, отдохнуть после «напряжённого трудового дня» было проблематично. Чтобы хоть в выходные и праздники не слышать пьяно-сексуальные оргии, в которых участвовала безотказная дворовая порнозвезда Кузнецкого и его окрестностей Люська-фингал, страдавшая, видимо, постоянной «асфальтовой болезнью», Василий нашёл альтернативу – он стал заядлым туристом. Каждую пятницу после работы он нацеплял на спину рюкзак и с такими же любителями, как он, кормить комаров летом или мёрзнуть у костра зимой отправлялся за город. Однако вскоре он понял, что отдыхать в большой компании весьма хлопотно. Постепенно вычленилось ядро, от которого, в конце концов, осталось двое – он и девушка с одной из АТС узла, на котором работал Василий...
[384x507]