[477x699]

- А Вы понравились ему, - шепнула Василию Ольга, глядя на него с интересом, когда они выходили из кабинета.
- А Вам?
- Нет, - взгляд её потух.
- Почему?
- Не люблю нахальных и самоуверенных.

В приёмной их ждал Михаил.
- Ну, что, - спросил он, глядя то на Василия, то на Ольгу
- Обратно в сборочный, - коротко ответил Василий и подошёл к Вере Сергеевне.
- Простите меня, пожалуйста, я был не тактичен с Вами. Я сам не знаю как...
- Понимаю. Ничего страшного. Бывает и хуже, - улыбнулась она, - всё в порядке.
Василий повернулся к двери и встретился с одобрительным взглядом Ольги. Только теперь он заметил, какие у неё красивые глаза – какого-то тёплого серого цвета.

Владимир Петрович действительно был в сборочном. Прочитав записку от начальника, он молча снял трубку внутреннего телефона и гаркнул:
- Сидорова мне! Сидоров? Спустись на первый уровень, я у испытательного стенда.
Через несколько минут к ним подошёл высокий худощавый мужчина в синем берете и такого же цвета комбинезоне.
- Познакомьтесь: бригадир монтажников Сидоров – представитель главка министерства Котов, - представил их друг другу Владимир Петрович. - Нужно проверить гипотезу товарища Котова, - протянул он Сидорову расчёты Василия.
- Полномочия?
- Не ограниченные, - буркнул зам главного инженера и оставил их одних.
- Сергей, - протянул кряжистую руку Василию бригадир, - можно на «ты»?
- Конечно. Вася, - отрекомендовался Василий, стараясь крепче пожать протянутую ладонь.
Сергей, наморщив лоб, занялся его записями.
- Ну, что же, - после длительной паузы изрёк бригадир, - есть в этом рациональное зерно. Но меня смущает эта ёмкостишка – С 46, трудно будет перенастроить контур.
Василий взял у него свою схему, всмотрелся.
- Да, пожалуй, ты прав. Я не подумал об этом.
- Слушай, - осенило его, а давай, туда поставив временно вариконд и по осциллографу определим необходимые параметры. У тебя найдётся что-нибудь на этот диапазон ёмкостей?
- В Греции всё есть! – улыбнулся Сергей, - пошли.

До самого вечера без перерыва на обед и с очень кратковременными перекурами проковырялись они с непокорным прибором, паяя, перепаивая, регулируя, настраивая... Оля была с ними всё время, помогая, чем могла – подержать, посветить, что-нибудь принести, подогреть чай. Наконец, в девятом часу осциллограф выдал желаемую фигуру. Громкое «ура» грянуло в пустом зале, многократно отражаясь от стен.
- Ну, ты молоток! – радостно говорил Сергей, пожимая руку Василию. - Честно говоря, я вначале не очень верил, что у нас всё получится. Слушай, что ты протираешь штаны в своём министерстве? Ты же классный монтажник. Иди ко мне в бригаду. Ты сколько там получаешь?
- 170 рэ.
- Ха! У нас ты будешь получать не меньше 250-ти! Да плюс премии всякие – за ввод там, и рацухи.
- Привет, как я всё брошу? Комната, родители, друзья...
- Жильём мы тебя обеспечим. Женим. Смотри у нас какие девушки, - указал он на Ольгу.
- Ну, вас, густо краснея, отвернулась Оля, - пойду я.
- Подожди! – остановил её Сергей, - это дело надо отметить. У нас тут есть круглосуточный буфет для «ночников». Спиртного там, правда, нет, но пиво – постоянно. А сегодня, говорят, чешское завезли.
- Чешское?!! – у Василия слюнки потекли, - ну кто от такого откажется?
Прихватив Михаила, который дремал в холле в ожидании Василия, все гурьбой двинулись за Сергеем.

Только войдя в помещение буфета, Василий понял, как он голоден. От продуктового изобилия разбегались глаза. Тут было всё, вплоть до чёрной икры, растворимого кофе и, действительно, чешского пива.
- А тут можно что-нибудь купить на вынос? – спросил Василий.
- Конечно! Всё, что угодно.
- Эх, жаль деньги с собой не взял! – расстроился Василий.
Сергей достал из кармана несколько сложенных пополам купюр.
- Стольника хватит? Да не стесняйся, бери, с Михаилом пришлёшь.
И поймав удивлённый взгляд Василия, добавил:
- Сегодня, как раз, аванс был. Тебе повезло.
- Вот спасибо, - обрадовался Василий, - да мне полтинника хватит. Я тебе обязательно завтра же отдам.
- Ладно, ладно. Людочка, это наш гость из Москвы. Обслужи его, пожалуйста, а нам кило бутербродов разных, чего-нибудь горяченького и дюжину пива.
- Горячего ничего нет – всё съели. Могу только яичницу сделать.
- Годится! – кивнул Сергей.
- Чего так много пива? - удивился Михаил, - я за рулём.
- Ну, пару-то бутылочек выпьешь? Что тут ехать! А что не выпьем – возьму домой.
Василий взял две банки икры, («одну презентую Валентине Ивановне - во, небось, удивится!»), три банки растворимого кофе, тушку копчёного палтуса, которого обожал, и пять бутылок пива. Людочка всё это уложила в большой бумажный пакет, наподобие того, в которой Василий на овощной базе паковал картофель, и с кокетливой улыбкой протянула его Василию, глядя ему в глаза своими карими с поволокой очами.
- Приезжайте почаще, у нас всегда найдётся что-нибудь вкусненькое, - с каким-то двусмысленным намёком произнесла она, понизив голос и, увидев его смущение, расхохоталась, призывно сверкнув ровными белыми зубами под полными ярко накрашенными губами.
Василий, не выдержав её взгляда, опустил глаза и, поблагодарив, поспешил за столик к своим.

Посидели замечательно. Было хорошо и весело. Расспрашивали друг друга, перебивая сами себя, рассказывали смешные случаи из своей жизни, сыпали анекдотами, иногда забывшись, что с ними девушка, довольно рискованными. Ольга в этих случаях грозила пальчиком, но смеялась со всеми вместе.
Воспользовавшись тем, что не было посетителей, Людочка тоже подсела к ним, причём вплотную к Василию, так, что он почувствовал тепло её крутого бедра. Она сняла свой передник и в открывшемся глубоком вырезе блузки Василию хорошо была видна часть её сдобной груди. Он старался туда не смотреть, но при очередном взрыве хохота эта грудь так призывно колыхалась, что удержаться было невозможно…
Разошлись только в двенадцатом часу. Оказалось, что корпус «для начальников», в котором живёт Ольга, находится совсем недалеко от гостиницы.
- К подъезду не подъезжай, чтоб тебе не крутиться, сказал Василий водителю, - я её провожу до квартиры.
Михаил понимающе затормозил.
- Пакет я тебе в номер занесу. Завтра во сколько приезжать?
- Давай чуть попозже. Главное я сделал, теперь торопиться особенно некуда. Ну, скажем, часиков в одиннадцать.
- Замётано, - кивнул Михаил, высадил пассажиров и исчез.

Путь к дому Ольги напрямик пролегал через уютный скверик, густо заросший молодыми деревьями и кустарником, покрытыми только начинающими распускаться молодыми листочками.
- Ах, какой аромат! – воскликнул Василий, вдыхая полной грудью ночной воздух, - давай, присядем.
Ольга молча направилась куда-то вбок, и вскоре они оказались в укромной нише, в которой стояла небольшая одинокая скамейка. Летом здесь, видимо, было как в сказочном лесном гроте, но сейчас полуголые ветви, сплетаясь над ними, не скрывали их полностью, но придавали их убежищу романтическую таинственность. Лунные брызги, просачиваясь сквозь естественную преграду, серебрили её волнистые волосы и отражались в глазах возбуждающими искорками, от которых невозможно было оторваться. Василий обнял её одной рукой, привлёк к себе и попытался поцеловать.
- Не надо, не нарушай идиллии, - попросила она, глядя ему в глаза.
- А мы и есть составная часть этой идиллии, - возразил он, нежно целуя её в губы.
Она не рассердилась, не оттолкнула его, а наоборот – положив ладонь ему на затылок, теснее прижала его губы к своим. Василий задохнулся от радости и попытался завладеть её грудью, но получил отпор более решительный и действенный.
- Не надо! Не порть такой хороший вечер! Расскажи мне лучше о Москве. Что вы смотрите, что слушаете, что читаете? Был ты в Театре на Таганке?
- Был. И не один раз.
- И Высоцкого видел?
- Видел.
- Расскажи! В каком спектакле?
- «Жизнь Галилея», «Десять дней, которые потрясли мир», он там в роли Керенского – обалдеть. А ещё есть такой небольшой спектакль «Антимиры» на стихи Андрея Вознесенского. Знаешь такого поэта?
- Слышала. У нас в универе ребята кое-что читали на вечеринках, но сама я его стихи не читала.
- Жаль. Необыкновенный поэт! Представляешь, Высоцкий лежит на сцене и под гитару на свою музыку поёт отрывок из его поэмы «Оза»:
« В час отлива возле чайной
я лежал в ночи печальной,
говорил друзьям об Озе и величье бытия,
но внезапно чёрный ворон
примешался к разговорам,
вспыхнув синими очами,
он сказал:
«А на фига?!»...
- А дальше помнишь?
- Помню.
- Прочти, пожалуйста!
Василий не стал кочевряжиться. Посерьёзнев и сосредоточившись несколько секунд, он продолжил с чувством:
«Я вскричал: «Мне жаль вас, птица,
человеком вам родиться б,
счастье высшее трудиться,
пол планеты раскроя...»
Он сказал: «А на фига?!»
«Уничтожив олигархов,
ты настроишь агрегатов,
демократией заменишь
короля и холуя...»
Он сказал: «А на фига?!»
Я сказал: «А хочешь – будешь
Спать в заброшенной избушке,
Утром пальчики девичьи
Будут класть на губы вишни,
Глушь такая, что не слышна
Ни хвала и ни хула...»
Он ответил: «Всё – мура,
раб стандартов, царь природы,
ты свободен без свободы,
ты летишь в автомашине,
но машина без руля...
Оза, Роза ли, стервоза –
как скучны метаморфозы,
в ящик рано или поздно...
Жизнь была – а на фига?!»

Как сказать ему, подонку,
что живём не чтоб подохнуть, -
чтоб губами тронуть чудо
поцелуя и ручья!

Чудо жить – не объяснимо.
Кто не жил – что спорить с ними?!

Можно бы – да на фига?

- Здорово!
- Я обязательно пришлю тебе его сборничек... Хотя, почему – пришлю? А почему бы тебе самой в Москву не приехать?
- Ну, как я приеду? Где я остановлюсь? Родственников у нас в Москве нет, а в гостиницу там, говорят, даже не сунешься!
- Остановишься у меня. Особого комфорта не обещаю, но крышу над головой, чистую постель и бесплатного гида гарантирую. Вот как раз скоро майские праздники. У меня накопилась куча отгулов за командировки, и с первого по девятое я в твоём распоряжении. Потаскаю тебя по всем интересным местам.
- Заманчиво, конечно, но вряд ли меня отпустят.
- А ты скажи папе, что едешь ко мне. Он всё-таки меня уже немного знает.
- Да папа-то меня отпустит... А вот мама и бабушка!..
- Оля! А ну-ка домой! Поздно уже. И не прячься – я слышу твой голос, - раздалось откуда-то сверху из темноты властное сопрано.
- О, легка на помине!
- Кто это?
- Бабушка! – и в сторону дома, - иду, иду!
- Ладно, действительно пойду, а то она перебудит весь дом, - повернулась она снова к Василию. – Во всяком случае, спасибо тебе за приглашение.
И, обняв Василия за шею, нежно и очень приятно поцеловала его в губы. Он попытался, было, прижать её к себе, но она ловко выскользнула из его объятий, и ласково потрепав его по голове, быстрой дробью застучала каблучками в направлении дома. Он поспешил за ней.
- Я же обещал проводить тебя до квартиры.
- Не надо, прошу тебя. Она наверняка уже открыла входную дверь и ждёт меня на лестничной площадке.
- Подожди секунду, - попросил Василий, вырвал из маленького блокнота, который всегда носил с собой, листок и, нацарапав на нём номера своих телефонов – домашнего и служебного, сунул его ей в руку.
Любуясь её удаляющейся стройной, изящной фигуркой, он громким шёпотом крикнул ей вдогонку:
- И всё-таки, я тебя буду ждать!

На следующий день Василия срочно отозвали в Министерство с докладом по объекту, и с Ольгой ему не удалось повидаться. Заскочив в административный корпус, чтобы отметить командировку, он вручил Вере Сергеевне коробку шоколадных конфет, заглаживая свою вину, и зашёл к Петру Семёновичу, чтобы попрощаться и поблагодарить его за помощь.
- Передайте, пожалуйста, привет Ольге.
- Непременно! – Пётр Семёнович посмотрел на Василия как-то настороженно, но доброжелательно. – А Вы – Григорию Александровичу!
- Непременно, - в тон ему ответил Василий, и они оба расхохотались.

Несколько дней прошли опять в напряжёнке. Василий готовил подробный отчёт о ходе работ на объекте №4 под Арзамасом. Григорий Александрович сказал, что докладывать на коллегии Министерства Василий будет сам, так как у руководства наверняка будет к нему масса конкретных вопросов
- Когда будет готов отчёт, покажете его сначала мне, - говорил Григорий Александрович, - на коллегии будет представитель ЦК, поэтому надо будет отшлифовать все нюансы.

26-го на служебный телефон Василия неожиданно пришла телеграмма: «Буду Москве тридцатого зпт поезд тридцать девять вагон семь тчк Встречай тчк Привет», подпись «Олег», - продиктовала телефонистка.
- Спасибо, понял, - ответил Василий и, кладя трубку, подумал: «Во, конспираторша!». И сердце в груди радостно запрыгало.
Тут же, написав заявление на отгулы, Василий помчался к Валентине Ивановне.
- А коллегия? – спросила Валентина Ивановна, подозрительно глядя на Василия.
- Так коллегия 28-го, а я прошу отпустить меня с 3-го мая.
- А вдруг...
- А если вдруг – я никуда не уезжаю.
- А зачем тогда отпуск?
- Друг приезжает («всё равно узнает про телеграмму, - подумал Василий, - врать бесполезно»), хочу ему показать праздничную Москву.
- И можно будет, если понадобится, вызвать Вас на работу на пару часиков? – пристально глядя ему в глаза, спросила начальница.
- Разумеется, - быстро согласился Василий, лишь бы она подписала заявление.

Поезд из Арзамаса приходил поздно – в первом часу ночи. Весь день Василий наводил порядок в своей комнате: гонял пыль; мыл, покрывал мастикой и натирал пол; перемыл всю посуду, накопившуюся за три дня.
В полдвенадцатого он был уже на вокзале, отыскал нужную платформу и ходил по ней взад-вперёд, нервно покуривая. Вообще Василий курил очень мало – только в компании, когда выпьет, или когда сильно нервничал – перед экзаменом или, например, перед коллегией, которая, кстати, прошла очень успешно. Сейчас он закуривал третью сигарету, когда из-за поворота показался медленно приближающийся состав.
Конечно, Василий не рассчитал, где остановится седьмой вагон, и ему пришлось бежать за поездом, продираясь сквозь толпу встречающих. Когда он, наконец, добрался до нужного места, Ольга с чемоданом уже стояла на перроне, озираясь по сторонам. Он подскочил к ней и, схватив её в объятья, закружил вокруг себя, целуя в пухленькие мягкие губки.
- Я уж решила, что ты телеграмму не получил, - радостно говорила она, отвечая на его поцелуи.
Они вышли на привокзальную площадь.
- Ух, ты, какая очередь на такси! – изумилась Ольга. Видно было, что город её оглушил.
- А зачем нам такси? – отозвался Василий, - до моего дома три остановки на метро. Ты когда-нибудь ездила на метро?
Ольга отрицательно мотнула головой.
- Ну, вот, будем считать это первой экскурсией.
Василий специально сводил Ольгу на «Комсомольскую кольцевую», хотя она им была не нужна.
- Да это ж настоящий дворец! – восхищалась она, рассматривая плафоны и стенную мозаику.
- Сколько ж денег сюда вбухано! – с грустью продолжала она после длительного молчания, когда они ехали по направлению к дому Василия, - а люди до сих пор живут в бараках! У нас во всяком случае...

Дома она с интересом разглядывала жилище Василия. Комната действительно была уникальная: 7 метров в длину, 2, 7 метра в ширину и 4, 5 метров в высоту.
- Её бы на бок положить, - резонно заметила она. – Но какая чистота! Порядок ты наводил?
- А кто же?
Ольга с интересом посмотрела на него, но ничего не сказала.
Василий показал ей места общего пользования, научил обращаться с газовой колонкой в ванной.
- Боже, какая допотопность! – рассмеялась она, - у нас и то в домах горячая вода.
Пока она мылась, Василий нажарил картошки с мясом (мясо он готовил отменно, и ему хотелось похвастаться перед гостьей), вскипятил чайник, накрыл на стол.
- Ух, как вкусно пахнет! – сглотнула она слюну, войдя в комнату, - я голодная, как волчица!
- И ты вкусно пахнешь, - выдохнул Василий, привлекая к себе Ольгу, действительно приятно пахнущую шампунем и хорошими духами, и целуя её в шею, плечо, ниже, ниже, отодвигая лацкан халата и стараясь добраться до соска.
- Ты хочешь, чтобы со мной произошёл голодный обморок? – она мягко отстранила его голову и вновь запахнула халатик.
- Нет! Ни в коем случае! – спохватился он, - setzen Sie bitte, madam!
- Между прочим, мадемуазель!
- Да-а? – Василий остолбенел.
- А что тебя так удивило? – засмеялась она. – Я же не замужняя – значит мадемуазель.
- А, в этом смысле?! – кивнул Василий.
- И в этом тоже, - озорно улыбнулась Ольга, усаживаясь за стол.
Окончательно сбитый с толку, Василий стал накладывать в тарелки жаркое.
- Да! – вдруг вскочила Ольга, - я же тебе привезла гостинцы!
- Это – от мамы, - трещала она, доставая из чемодана банки, - огурчики, помидорчики. Мама сама их закручивала прошлым летом. Это варенье вишнёвое – бабушка варила. А это от папы, - и она протянула бутылку дорого коньяка, - из Армении привёз.
- Обалдеть! И ты всё это тащила!
- Да чего было тащить? Там меня на поезд посадили, здесь – ты встретил.
- Всё равно... Спасибо огромное. И тебе, и твоим родным. Ну, теперь у нас будет настоящий пир!
- Так что – все знают, куда ты поехала, и отпустили тебя? – спросил Василий, откупоривая бутылку и разливая коньяк по рюмкам.
- Ну, «отпустили» - громко сказано. Если бы не папа! Он сказал: «Она уже взрослая и сама имеет право выбирать, что ей делать. Я в её годы – батареей командовал!» С мамой была истерика, бабушку валерьянкой отпаивали, но потом они смирились, и вот я здесь.
- А, кстати, сколько тебе лет?
- Очень нетактичный вопрос. Но я в таком возрасте, когда мне нечего скрывать. Мне двадцать один год. Я даже по американским законам уже совершеннолетняя!
- Ну, совершеннолетняя, давай выпьем за твой приезд. Так сказать – со свиданьицем!
- Ой, я вообще-то крепкие напитки не пью, - опомнилась она.
- Ну, надо же попробовать коньяк твоего папы.
- Ну, если попробовать...
Выпили. Закусили мамиными огурчиками.
- Какое вкусное мясо! – похвалила она, уплетая жаркое. – Как ты его делаешь?
- О, это целая наука! Я тебе об этом потом расскажу. А теперь давай выпьем за присутствующих здесь дам! Мужчины пьют стоя, женщины – до дна.
- Ты меня что – споить решил?
- Да ну! Я же наливаю по чуть-чуть, чисто символически.

Так, а где я буду спать? – спросила она, вставая из-за стола и потягиваясь.
Василий разложил диван, застелил чистое бельё и приглашающим жестом указал на ложе.
- А ты?
- Так он же такой широкий!
- Ого! Неожиданный пассаж! Я, честно говоря, не предполагала, что плата за постой будет такой высокой.
- Да нет, ты не поняла! Я просто буду лежать рядом и к тебе даже не прикоснусь, если ты не захочешь. Мы на этом диване спали даже по трое.
- Да – а?! – брови у Ольги поползли вверх.
- Ну, не в том смысле, конечно! Просто у меня останавливалась двоюродная сестра с мужем или приятель со своей подругой проездом на курорт. Да кто только у меня не останавливался! Я же в центре живу, и все пути проходят через меня... Но если тебе неприятно, я постелю себе на полу.
- Ладно, уж! Где ты тут постелишь? Ложись. Я схожу ещё в ванную, можно?
- Ну конечно, делай всё, что тебе нужно. На соседей не обращай внимания.

- Ты ещё не лёг? – удивилась она, возвратившись.
- Нет. Ложись ты. Я пойду приму душ.

Когда он вернулся, Ольга лежала в постели лицом к стене. Василий быстро разделся, потушил свет и нырнул под одеяло – общее – у него было только одно одеяло. День выдался длинный, суетной, но спать не хотелось. Присутствие совсем близко молодого горячего желанного женского тела возбуждало и не давало расслабиться. Василию показалось, что Ольга тоже не спит – уж очень частым и неровным было её дыхание. Василий осторожно поцеловал её в волнистые душистые волосы, нежную шейку, голое плечико... Левая рука его легла ей на голое плечо и, выждав немного, соскользнула вниз на грудь. Твёрдые, напряжённые соски не оставляли сомнений – Ольга бодрствовала и всё чувствовала. Тогда рука медленно пошла дальше. Она прошла глубокий овраг талии, поднялась на крутое возвышение пленительного бедра, прошлась по невероятно приятной на ощупь упругой ноге, дошла до края подола ночной рубашки, нырнула под него и стала подниматься вверх... Боже! На ней не было трусиков! Сердце Василия готово было выпрыгнуть из груди! Рука коснулась мягких шелковистых волос на лобке... В этот момент Ольга резко повернулась на спину.
- Кто-то, кажется, обещал... – возбуждённо, но явно не от гнева, начала, было, она, но Василий не дал ей договорить, накрыв её рот своими губами.
Она закинула ему руки на шею и, прижав его к себе, страстно ответила на его поцелуй. Тогда рука его решилась и протиснулась между плотно сжатых нежных ляжек к главной цели своего путешествия. Отпора не было. Напротив – ножки дрогнули и быстро разошлись, облегчая доступ к самым сокровенным местам, а губы вверху полностью раскрылись, и Василий вдруг понял, что целует её дёсны и язык.
Не в силах больше себя сдерживать он взгромоздился на девушку и постарался проникнуть в неё, но это ему почему-то никак не удавалось. Он нервничал, боясь, что его сейчас прогонят, суетился, беспорядочно тыкался во всё подряд, но никак не мог отыскать желанный вход! И тут она неожиданно опустила вниз руки, и сама указала гостю правильное направление...
Только по внезапному слабому вскрику Ольги Василий до конца осознал происшедшее событие.
- Ты что, в самом деле, до сих пор ни с кем?! – удивлённо спросил он, глядя, как из-под её ресниц тоненькими ручейками потекли слёзы.
- А ты что, не рад? – вопросом на вопрос ответила она.
- Милая, дорогая моя, рад, конечно, рад! – восхищённо шептал Василий, целуя её глаза, нос, солёные от слёз щёки, начиная потихоньку двигаться.
- Тебе так не больно?
- Нет, уже нет!
- А так? – он увеличил амплитуду движений.
- Нет! Очень приятно!
Василий, снял с Ольги ночнушку, припал губами к торчащему набухшему соску и принялся за дело всерьёз, из всех сил сдерживая себя и стараясь довести девушку до полноценного оргазма.
Только, когда он услышал её сдавленный резкий стон и почувствовал, как задёргалось под ним её тело, он быстро вышел из неё, и своим вероломным, но теперь уже прощённым, гостем сразу же завладели её нежные ручки. Тонкие ласковые пальчики так умело стали обрабатывать перевозбужденный орган, что тот долго сопротивляться им не смог. Вздрогнув, он затрясся в экстазе, орошая всё, до чего могли достать его заряды, своими любовными дарами и принося своему хозяину огромное наслаждение.


[600x674]