Мой предыдущий эксперимент с публикацией своего прозаического произведения, я счёл успешным, а по сему продолжу его. Моё новый роман "Мгновение жизни".
Всех, кого шокировали эротические моменты моего предыдущего творения, прошу не беспокоиться - здесь их ещё больше.
Для молодых читателей, а все мои ПЧ таковыми в основном и являются, замечу. что начало событий, описываемых в романе, - середина 60-х годов прошлого столетия. Ну. а дальше всё движется в хронологической последовательности, кроме, естественно, авторских отступлений.
И, конечно, как всегда жду объективных (по возможности) рецензий.

МГНОВЕНИЕ ЖИЗНИ

... И проявив упорство и терпение
К мечте, как мотылёк в огонь, стремится...
Страшись того прекрасного мгновения,
Когда мечта твоя осуществится!

Глава 1. Начальница.

Василий Котов, молодой человек двадцати четырёх лет, был единственным мужчиной в отделе комплектации Министерства приборостроения и средств автоматизации СССР, куда он попал после окончания института связи. Остальные одиннадцать человек – женщины разного возраста от 28 до 60, в том числе начальник отдела Валентина Ивановна – сорокатрёхлетняя крупногабаритная, властная дама с толстыми, чувственными, слегка выпяченными, (как Валерка, друг Василия, говорил – «рабочими»), губами, красивыми пышными каштановыми волосами и такого же цвета глазами.
Валентина Ивановна как-то сразу невзлюбила Василия то ли за его молодость, то ли за смелость и независимость суждений, то ли за то, что он не робел перед ней, как другие, не старался угождать ей, а держал себя с ней ровно, а в душе даже несколько снисходительно. (Ну что за великая наука своевременно и грамотно укомплектовать монтируемый объект несложным, к тому же уже устаревшим по европейским меркам, оборудованием?!) Но начальница не упускала ни малейшего случая, чтобы ткнуть его носом в какой-нибудь допущенный им незначительный просчёт и прочитать целую лекцию о том, как ответственна их работа и что небольшая ошибка может отразиться на темпах монтажа важнейшего объекта. Его и самую молодую из сотрудниц – Нину Константиновну, которая сидела непосредственно за ним и с которой они быстро сдружились, – начальница презрительно называла «молодёжью» и постоянно им делала какие-нибудь замечания. Хотя, что же тут обидного? Они и в самом деле по сравнению с ней были молодёжью.
Впрочем, Василия это не сильно огорчало. В таком возрасте не очень обращаешь внимание на такие мелочи. Год прошёл, что называется в притирке к сослуживцам и работе. Он старался выполнять свои обязанности аккуратно и творчески, был ко всем сотрудницам доброжелателен и внимателен, выполняя любые их просьбы как к единственному мужчине - сбегать в буфет за заказом, принести тяжёлые папки с проектами, прибить вешалку, передвинуть шкаф и т.д. и т.п.
К восьмому марта следующего года он сочинил юморные поздравительные стишки каждой женщине, тонко подметив её положительные качества, купил по веточке мимозы и, придя на работу раньше обычного, разложил всё это по столам. Фурор был невероятный! Все наперебой его хвалили, благодарили, и весь день у всех было великолепное настроение. Особенно сияла Валентина Ивановна, которой больше всего понравились последние строчки посвящённого ей стихотворения: «Вы так прекрасны за столом и величавы, как Македонский на коне в зените славы!» Каламбур ещё заключался и в том, что начальником их главка был тоже Македонский, правда, не Александр, а Григорий, и в молодости он занимался конкуром.
В обед сгоношились и послали Василия в магазин за спиртным. Закуску принёс каждый из дома, зная по извечной российской традиции, что сегодня без поддачи не обойдётся. К тому же Василий сбегал домой (благо он жил не очень далеко) и притащил переносной магнитофон и плёнки с приятной мелодичной музыкой для «стариков».
В пять часов дождались, когда слиняет высокое начальство, поздравив перед уходом женщин с наступающим праздником и вручив им по коробке конфет, заперли дверь на ключ и сдвинули столы к центру комнаты. На столах появилась крахмальная скатерть, посуда, бумажные салфетки. Василий вообще всегда удивлялся, как взрослые женщины умеют красиво оформить любую, казалось бы, спонтанно возникшую выпивку. Они бы с институтской группой сейчас махнули бы куда-нибудь в Сокольники, устроились вокруг какой-нибудь лавочки, расстелив на ней газетку с нехитрой снедью и, озираясь по сторонам, пили «барматуху», перемежая тосты анекдотами, а потом парочками углубились бы в лес, спрашивая друг друга на следующий день: «А куда это вы с такой-то подевались? Мы вас обыскались!»
Здесь же всё было чинно: хорошее вино и водка, изобилие закуски. Тут были – и домашняя квашеная капуста, грибочки и огурчики собственного консервирования, жареная курица, пирожки с капустой и картошкой, разделанная и залитая подсолнечным маслом селёдочка с лучком, бутерброды с копчёной колбасой, ветчиной и сыром. Глаза разбегались! Чувствовалось, что это спаенный коллектив, и каждый знал, что ему принести, чтобы не продублировать партнёра.
Водку пили только Валентина Ивановна и Василий. Хоть он, честно говоря, и не любил водку, но не мог же он ударить в грязь лицом перед начальницей! Тостов было много и вскоре у Василия, который старался не отставать от Валентины Ивановны, зашумело в голове. Необходим был перерыв.
- А магнитофон-то у нас зачем, - вовремя спохватилась Нина Константиновна, - Василий Николаевич, а ну-ка включайте, потанцуем!
Василий поспешно поставил недопитую рюмку и с удовольствием выполнил просьбу подруги.
- Вы у нас единственный кавалер, - продолжала она, - так что Вам и карты в руки. Выбирайте, кого пожелаете.
- Ну, конечно, начальника, - пошутил Василий, в полной уверенности, что та откажется.
Но Валентина Ивановна молча встала из-за стола, подошла к Василию и, прижав его к себе, повела в танце
- Вообще-то, вести должен я, - улыбнулся Василий.
- Ох, извините, отвыкла, - смутилась Валентина Ивановна, поменяла руки, но, тем не менее, всё равно прижала его к себе.
Тело у Валентины Ивановны на удивленье оказалось крепким и упругим. На спине – ни складочки жира, а кожа на шее, даже при ближайшем рассмотрении, отнюдь не дряблая. «Интересно, какая у неё грудь?» - подумал Василий и перевёл свой взгляд ниже. Но ворот платья был наглухо застёгнут, и кроме размера, а он был внушителен, ничего определить было невозможно.
Слишком большой размер груди его с некоторых пор настораживал. Была у него на третьем курсе одна девушка с огромной грудью. Он увидел её на студенческом вечере и чуть не обалдел. Весь вечер он не отходил от неё ни на шаг. Проводив её домой и, целуясь с ней в парадном, где-то около чердака, он попытался пощупать эту грудь. Но на ней был бюстгальтер из какой-то плотной ткани, который не давал никакого представления о своём содержимом. Тогда он попытался расстегнуть бюстгальтер, но она решительно воспротивилась этому.
- Я его потом не застегну, - мотивировала она свой отказ.
- Но ты ведь уже дома! – удивился он.
В конце концов, ему всё-таки удалось добиться желаемого, о чём он потом очень пожалел. Из лифчика вывалилась какая-то бесформенная полужидкая масса, неприятная на ощупь, обломавшая ему весь кайф. Больше он с ней не встречался.
«Наверное, аналогичный случай, - решил Василий и в этот самый момент Валентина Ивановна со словами «Что-то стало так душно! От выпитого что ли?» отстегнула две верхних пуговки и расправила в стороны ворот платья. В образовавшемся небольшом вырезе взору Василия предстали её груди. Вернее только малая их часть, так сказать – зачатки, но по ним с довольно большой долей вероятности можно было судить обо всей груди. Кожа - белая, гладкая, натянутая – притягивала к себе взгляд. Тут же совершенно неожиданно зашевелился и окреп его «дружок» в штанах и как раз в этот момент, сделав очередное па, Валентина Ивановна прижалась к тому месту своим крутым бедром. «Почувствовала», - понял Василий, поймав на себе её внимательный взгляд и увидев, как лёгкая плотоядная улыбка тронула её красивые полные влажные губы. С мучительной тоской он ощутил, как краска заливает его лицо. К счастью, как раз кончился очередной танец, и Василий быстро повернулся к магнитофону, чтобы перемотать ленту, якобы ища хорошую мелодию.
После этого он перетанцевал со всеми остальными сотрудницами. Потом пили чай, смеялись до упаду над анекдотами Василия, и разошлись довольные и немножко пьяненькие.
Идя домой и дыша полной грудью свежим воздухом, Василий вспомнил о своём глупом казусе во время танца с начальницей и криво усмехнулся: «Ну, дал! Запал на старуху!» Но в то же время в памяти всплыли её «рабочие» губы, налитое тело, белоснежная кожа, и что-то ёкнуло в груди.

Недели через две после описанного случая Валентина Ивановна вызвала с утра Василия к себе в кабинет.
- Василий Николаевич, у меня к Вам просьба: Вы не могли бы сегодня задержаться и помочь мне подготовиться к завтрашнему докладу замминистра.
- Могу. Что мне сделать?
- Дело в том, что чехи срывают нам поставки некоторых деталей – тиристоров там, варикапов и др. Вот перечень. Им надо подобрать аналоги для схемы автоматизированной лини Балаковского объекта и пересчитать всю схему.
- Хорошо, - просто ответил Василий и, забрав документы, отправился в отдел.
Весь день он корпел, не поднимая от стола головы. Даже не пошёл обедать. Нина принесла ему из столовой его любимый кекс и стакан кефира и угостила его своим яблоком. К шести часам он всё-таки добил эту чёртову схему! Получилось довольно неплохо. Не зря он был одним из лучших студентов на потоке. Все давно ушли домой и, сладко потянувшись и издав громкий победный клич, Василий отправился с докладом к начальнице. Выскочив из отдела, он едва не столкнулся с ней нос к носу.
- У меня всё готово, - радостно доложил он, по инерции чуть не сгребая её в охапку.
- Очень хорошо, - улыбнулась она, отстраняясь от него, - ещё несколько минут подождите меня, пожалуйста, в отделе. Мне надо ненадолго отойти.
Когда она подошла к его столу, он обратил внимание, что что-то в ней неуловимо изменилось. Что – он понял, как только она наклонилась к нему, всматриваясь в схему. Ба! Да на ней не было лёгкого шарфика, который был раньше – он это точно помнил - повязан на шее и прикрывал верх её груди. К тому же на блузке была расстёгнута явно лишняя пуговка и в этой её позе Василию прекрасно была видна большая часть её великолепной груди. Он смутился и вскочил, уступая ей место.
- Садитесь, пожалуйста, Вам так будет удобнее.
Она села, но от этого ему легче не стало – сверху вниз грудь было видно ещё лучше.
- А где управляющий контур обратной связи? – спросила она, поднимая голову и перехватывая его взгляд, направленный в отворот блузки.
Василий смутился и быстро отвёл глаза.
Надо было ткнуть пальцем. Поскольку она сидела, широко расставив локти, ему пришлось просунуть руку у неё под мышкой и показать элемент.
- Ага, вижу, - кивнула она и, всматриваясь в схему, прислонилась грудью к столу, ну, и соответственно, прижалась к его руке.
От неожиданности он вздрогнул, рука его задрожала.
- Эк, Вас колбасит, - якобы не понимая в чём дело и переходя почему-то на молодёжный сленг, съязвила она и внимательно посмотрела ему в глаза, - вчера хорошо погуляли?
Она перевела взгляд ниже и осеклась, увидев его вздувшиеся брюки. Вновь посмотрела в глаза, но теперь уже с любопытством и явным удовольствием.
- Надо же, я и не предполагала, что ещё могу возбуждать таких юных мальчиков!
- Ну, во-первых, я не мальчик и уж совсем не юный, а во-вторых, у Вас такая молодая кожа, что Вы выглядите не намного старше меня!
- Надо же, он и это рассмотрел! – довольная пробормотала Валентина Ивановна. - И где же моя кожа Вам понравилась больше всего? – с кокетливым вызовом, явно подтрунивая над ним, спросила она, не сводя с него своих томных красивых глаз. Влажные губы её слегка раскрылись, как бы предлагая себя для поцелуя.
Кровь ударила Василию в голову. «Что она со мной обращается как с несмышлёным ребёнком!» – подумал он. «А, пить так пить, как сказал котёнок, когда несли его топить!» - и он решительно положил свою руку на открытую часть её левой груди.
- Вот здесь!
Валентина Ивановна от неожиданности несколько оторопела и никак не могла решить, как ей реагировать на этот дерзкий поступок – рассердиться, перевести всё в шутку или... А Василий, поняв, что отступать уже поздно, прильнул к её сочным губам и, засунув руку глубже в бюстгальтер, стал с наслаждением мять эту нежную и упругую плоть. «Любой молоденькой даст сто очков вперёд!» - утопая в её губах, думал он.
- Господи, заприте, хоть, дверь! Сюда же могут войти, - отрываясь от его губ, простонала Валентина Ивановна.
Как она сейчас была хороша! Раскрасневшаяся, с высоко вздымающейся волнующейся грудью, сияющими глазами, в которых читалось неукротимое желание.
Василий с сожалением отпустил её грудь, отыскал на шкафу у двери ключ и, выполнив распоряжение своей начальницы, вернулся к ней. Казалось, в её позе не произошло никаких изменений. Так же она сидела на стуле, так же была полурасстёгнута блузка, открывавшая значительную часть такой желанной груди... «Не застегнулась, значит, хочет продолжения», - мелькнуло в мозгу Василия. Он обратил внимание, что юбка её была теперь приподнята значительно выше коленей, («какие круглые коленки!» - механически отметил про себя Василий), а в её раскрытой сумочке виднелось что-то светлое. «Трусики! - догадался он, - неужели она сняла с себя трусы?» Чтобы проверить свою догадку, он опустился на корточки и, целуя её колени, просунул руки под юбку. Великолепные ягодицы были голые!!! Голова у Василия пошла кругом. Нестерпимо захотелось полюбоваться на её не упрятанные одеждой прелести. Он попытался поднять юбку повыше, но это у него, понятно, никак не получалось.
- Ах, что Вы делаете?! – с явно деланным возмущением воскликнула она, - Вы с ума сошли, не смейте… - и вдруг, обняв его за шею, приподнялась ровно на столько, чтобы он успел задрать её юбку чуть ли не до поясницы.
О, какой изумительный вид открылся его взору! Пушистый холмик густых, курчавых, тёмных волос, венчавший великолепные белоснежные полные ляжки, буквально гипнотизировал его и манил к себе. Теперь уже отступать было некуда. Раздвинув без всякого сопротивления эти восхитительные ноги, Василий неожиданно для себя зарылся в них лицом, с восторгом целуя удивительно нежную шелковистую кожу внутренней стороны бёдер, постепенно приближаясь к… ну, не останавливаться же на полпути!..
Если бы десять минут назад кто-то сказал Василию, что он будет целовать женщину ТАМ, он бы рассмеялся ему в лицо и обозвал придурком! Его брезгливость и обострённое обоняние были, казалось, тем барьером, который невозможно было преодолеть для подобных экзерсисов. А сейчас… он с удивлением обнаружил, что в данном случае негативные моменты такого контакта отсутствовали – он понял, куда она отлучалась, прежде, чем заняться с ним схемой. «Неужели, она всё предвидела?!» – поразился он. Всё это промелькнуло в его сознании буквально в считанные мгновения. А уже через минуту его губы слились с полными нижними губами женщины в страстном крестообразном поцелуе…
Он хотел поцеловать её только раз, скорее из любопытства, но был поражён тем ощущением, которое испытал при этом. Прикосновение к нежнейшим тканям удивительно возбуждало и доставляло неизъяснимое удовольствие. Особенно приятно было ощущать, как пылко реагирует желанное тело на каждое прикосновение его губ и языка. А, когда он случайно нащупал, видимо, самое чувствительнее её местечко, Валентина Ивановна с каким-то протяжным вздохом порывисто возложила свои руки ему на затылок и, теснее прижав его голову к себе, глухо застонала. Василий всё сразу понял и уже ни куда не уходил с этой точки, пока она, тихо вскрикнув и крупно задрожав всем телом, сама не отпустила его в бессилии.
Дождавшись, когда стихнут последние отблески её бурного оргазма, он приподнял свою начальницу, развернул к себе спиной и с огромным наслаждением овладел ею…

- Господи, я с ума сошла! Завтра с утра предстоит ответственейший доклад, а мы тут занимаемся чёрте чем! – ворчала она, приводя себя в порядок. Но видно было, что она просто пытается скрыть смущение.
- Ну почему «чёрте чем»? Мне было невероятно хорошо. А Вам было неприятно?
Она притянула его к себе и тихо прошептала в самое ухо:
- Глупыш, мне никогда не было так замечательно! Надо же, сорок лет прожила на свете, и не знала, что бывает так бесподобно!
- А разве вы с мужем...
- У меня муж военный лётчик-испытатель. Старше меня на двадцать лет. Несколько лет назад он горел в самолёте, чудом остался жив, но получил тяжелейшую контузию. С тех пор он проявляет ко мне интерес разве что раз в полгода.
- Один знаменитый сексопатолог говорил: «Пока у мужчины есть язык и, хотя бы, один палец, он остаётся мужчиной».
- Да, но для этого надо иметь соответствующую моральную и психологическую подготовку, а он старого воспитания.
- Для этого нужно просто любить женщину! – возразил Василий. - У нас в институте и среди молодёжи было немало ханжей.
Она тепло посмотрела на него и поцеловала в губы долгим нежным поцелуем.
- Так, а теперь иди! Мне ещё нужно очень много сделать.
- Может, мне помочь Вам чем-нибудь. Я всё равно никуда не тороплюсь.
- Нет, иди, милый. Я с тобой ничего не смогу сделать. Когда ты рядом, я думаю о чём угодно, только не о работе, - ласково говорила она, выпроваживая его за дверь.

На следующий день Василий, не заходя в отдел, ткнулся в дверь начальницы. Дверь была заперта.
- А где Валентина Ивановна? – спросил он у машинистки Наташи.
- У Виноградова на совещании, - не отрываясь от пишущей машинки, ответила она.
- Уже началось?
- Да.
- И долго оно продлится?
- Не знаю. Там какие-то важные представители поставщиков. Ты хотел что-нибудь передать для неё?
- Нет, нет. Мне нужно с ней посоветоваться. Я зайду позже.
Пол дня Василий не находил себе места, чутко прислушиваясь не процокуют ли по коридору знакомые каблучки.
- Вы идёте обедать? – спросила Нина Константиновна, вставая из-за стола.
- Нет, нет, я попозже. Мне нужно доделать задание Валентины Ивановны, - склоняясь над первой попавшейся схемой, пробурчал он.
Наконец, он услышал какой-то шум в коридоре и понял, что совещание закончилось. Выждав ещё немного, он ворвался в кабинет своей начальницы. Валентина Ивановна стояла в кладовке с проектами, отыскивая нужную папку.
- У Вас ко мне какой-нибудь вопрос? – спросила она нарочито громко, чтобы было слышно в приёмной.
- Да, и очень важный! Вы не соскучились по мне? – сказал он, подскакивая к ней и заключая в свои объятия.
- Ты с ума сошёл! – зашептала она. - Сюда в любой момент может кто-нибудь войти.
- Во-первых, никого нет – все ушли на обед, а во-вторых, Вы оставили ключ в двери, и я её запер – пусть думают, если что, что Вы ещё не пришли с совещания, - бормотал он, пытаясь подлезть ей под юбку.
Но она решительно воспротивилась.
- Нет, прекрати! Мне нужно срочно лететь в Хабаровск. И вообще, я вчера сделала глупость, прости меня! Не думай обо мне очень плохо. И… - она запнулась, - я надеюсь…
- Да никто не узнает, не беспокойтесь, - упавшим голосом прервал он её, - за кого Вы меня вообще принимаете!.. Очень жаль, я думал у нас это серьёзно… А Вы просто со мной поигрались…
И резко повернувшись, он вышел из кабинета.
Целую неделю Василий ходил сам не свой. На ровесниц не хотелось и смотреть – все они казались какие-то худосочные и недоделанные. «Вот ведь придурок, - ругал он сам себя, - втрескался в старушку по самую макушку! Да какая она старушка?! – тут же отвечал он сам себе. – Какая у неё гладкая и нежная кожа! А какие сиськи! А какая задница!! О!» От нестерпимого желания хотелось лезть на стену.

А через две недели в зале заседания Коллегии министерства проходили занятия по гражданской обороне. Василий вошёл в аудиторию и тут же увидел Валентину Ивановну – она. Видимо, только что вернулась из командировки и о чём-то оживлённо болтала со своими подругами. «Надо же, даже не посмотрит в мою сторону!» - больно кольнуло у него в сердце. Василий тогда был слишком молод и не понимал, что если женщина нарочито не смотрит на него, значит, он ей не безразличен…
- Васечка, садись со мной, - услышал он девичий голос и обернулся
С одного из столов ему махала рукой Инночка Ведищева – секретарь-машинистка радиоотдела. Рядом с ней было пустое место. «А почему бы и нет?» - спросил сам себя Василий и направился к ней.
С Инночкой он познакомился на овощной базе, куда был отправлен весь молодой контингент главка отбирать не очень гнилую картошку от очень гнилой и складывать её в бумажный пакет с лейблом «Отборный картофель». Ей было девятнадцать лет, она в прошлом году окончила школу и собиралась, отработав два года, получить льготу для поступления в институт. У неё было очень симпатичное, можно даже сказать красивое личико, привлекательная задница со слишком даже крутыми для её возраста бёдрами, и почти плоская грудь. Василий-то больше всего ценил в женщинах как раз последнее, и поэтому она его до сих пор не очень-то интересовала. Зато его дружок Валерка Розов каждый раз, когда она проходила мимо них, курящих на лестничной площадке, восхищённо качал головой и цокал языком. Но все его попытки «подкадриться» к ней оказывались безуспешными, и они решили, что она ещё слишком маленькая и потому неприступная.
Василий уселся как раз вовремя. На кафедру взошёл алкашного вида полковник с погонами внутренних войск и начал свою монотонную галиматью о потенциально вероятном противнике (именно так он выразился, хотя оба этих прилагательных, по сути, синонимы), его преимуществах и недостатках, видах вооружений, отравляющих веществах и пр., и пр., и пр.
Василий слушал в пол уха, шаря глазами по аудитории, отыскивая Валерку.
- Как интересно, правда? – прошептала Инночка и прижалась к его ноге крепкой горячей ляжкой.
Василий вздрогнул и, посмотрев ей в глаза, кивнул. Заговорщически улыбнувшись, Инночка незаметно опустила одну руку под стол, положила её ему на бедро и стала очень медленно продвигаться к намеченной цели. А «цель», почувствовав приближающееся тепло женской ручки, моментально вышла из состояния покоя и отвердела. Видимо, это и нужно было искусительнице, ибо она тут же её накрыла и стала тихонько пальчиками гладить и мять.
- Инка, что ты делаешь? Кругом же люди! - прошептал он, не делая никаких попыток уклониться от ласк – не отодвигаться же, в самом деле, от неё, - сзади сидит моя начальница. (Что она подумает? – добавил он про себя).
- А ты сиди спокойно и никто ничего не поймёт. Тебе приятно?
- Ещё бы!
- И мне, - глядя невинными глазами на преподавателя, шепнула она.
Эта сладостная пытка продолжалась всё занятие. Со стороны казалось, что девушка с таким вниманием слушает лекцию, будто боится пропустить хоть единое слово, а её соседа мучают колики в животе.
В конце концов, она осмелев, сдвинула немного молнию на его брюках, засунула в образовавшуюся прореху указательный палец и ухитрилась пролезть им под трусы и коснуться голого тела. Василий едва не застонал и, написав в своём блокноте: «Прекрати! Я больше не могу! Я сейчас кончу!», показал ей запись. Инночка взглянула, и коварная довольная улыбка тронула её губы.
- Потерпи, ты это ещё успеешь сделать, дружок, - с ласковой издёвкой шепнула она, но палец убрала.

Вышли они, конечно, из министерства вместе.
- Ты переписал мне Битлов? – невинно глядя в глаза Василия спросила Инночка.
- Ох, да, давно! Прости, всё забываю тебе катушку принести.
- Ой, как здорово! – взвизгнула Инночка, - ты же недалеко вроде живёшь? Давай, зайдём, я сама её у тебя заберу.
Он прекрасно понимал теперь, чем может закончиться этот визит. Лишние связи на работе были ни к чему, но что было делать? – он сам виноват, надо было раньше вернуть ей плёнку. Да к тому же, честно говоря, у него до сих пор всё дрожало внутри от её рисковых прикосновений, а фолликулы распухли от переполнявшего их желания.
Они зашли в Гастроном, купили бутылку портвейна и кое-что закусить и направились к нему домой.
[512x698]