Друг мой [...] все спрашивал меня: «Вот я приеду в лагерь. Могу ли я покончить с собой?».
Он допытывался, конечно, не о технике этого дела, а хотел узнать: если он это сделает, позволит ли ему Господь подходить вот такой русской ночью к чуть задремавшему перед утреней Китежу? Он спрашивал и все глядел на меня тревожными и доверчивыми глазами. У него было очень тяжелое следствие, а был он человек слабый, был он русский интеллигент. Я то отмалчивался, то отвечал ему формально.
И он спросил: «Вы отвечаете формально?»
И я сказал: «Да».

Сергей Фудель,
"Воспоминания"