Этот эпизод вообще потряс...Архимандрит Гавриил вспоминал: "Когда я стоял на молитве, то вдруг услышал голос: "Скорей иди в Бетания". Этот голос повторился трижды. Я оставил молитвенное правило, оделся, взял посох и сумку и отправился в Бетания. По дороге купил несколько хлебов. Попутной машины не было, и я пошел пешком. Я шел по лесу, и какая-то сила торопила меня: "Не останавливайся, иди скорее".
Уже к вечеру я пришел в монастырь. Меня встретил схиархимандрит Иоанн- последний оставшийся в живых монах. Он сказал: "Я молился, чадо, чтобы ты пришел ко мне и прочел надо мной отходную молитву". Несмотря на то что схиархимандрит Иоанн долго болел, ничто не предвещало его скорую смерть: он встретил меня на ногах, а не в постели; вид его был даже более бодрым, чем когда я видел его в последний раз. Я положил хлеба на стол. Он благословил их и сказал: "Ты устал от пути, подкрепись". И сам разломив хлеб, взял себе небольшую часть: "Это моя последняя трапеза".- "Бог милостив, ради нас продлит вашу жизнь,- сказал я.- Не будет вас, не будет монашества".- "Не мною оно началось и не мною кончится,- возразил отец Иоанн.- Мне пора идти вслед за моим духовным братом[12]. Передай мою волю, чтобы меня похоронили рядом с ним: мы вместе переносили труды и гонения. Сегодня он сказал мне, что закончил пролагать для меня путь и мы будем вместе".
Наступил вечер. Схиархимандрит благословил меня зажечь свечи. Он дал мне книгу "Куртхевани", раскрытую в том месте, где был канон на исход души, и сказал, чтобы я прочитал его. Я заплакал и стал просить: "Отче, пусть я умру раньше тебя и вместо тебя". Он ответил: "Ты не знаешь, о чем говоришь и чего просишь". Я продолжал плакать, припав к его ногам. Тогда он встал и сказал первый возглас торжественно, как епископ во время богослужения. Я не мог ослушаться и стал продолжать молитву. Я прочитал канон на исход души до конца. Он ласково сказал мне: "Я за этим звал тебя, чадо. Ты примешь мой последний вздох и последнее благословение,- и затем добавил: - Садись рядом и читай по четкам молитву". Мы оба молча читали молитву. Он спросил: "Ты видишь, сколько монахов стоят в келии? Они пришли за мной". Я понял, что это те монахи, которые жили и похоронены в Бетания… "Я тебе скажу о своем видении, но это тайна, никому не говори о ней". Он рассказал мне о бывшем ему откровении, и сердце мое исполнилось страхом. "Скрой это в своем сердце",- повторил он. Уже догорели свечи, я заменил их другими. Увидев, что четки выпали из рук отца Иоанна, я взял их с пола и надел на его руку. Он сказал: "Молись вслух, я буду слушать". Я громко читал Иисусову молитву, и вдруг отец Иоанн как бы встрепенулся, радость отразилась на его лице. "Мой брат и отец Иоанн пришел за мной,- сказал он,- а вместе с ним…" - и он замолк, его голова опустилась на грудь. Прошли минуты молчания. Я подошел к нему. Он был уже мертв…
Я молился всю ночь. Утром в монастырь пришли люди, точно узнав о смерти настоятеля. Мы сообщили Патриарху Ефрему о кончине великого старца. Он сам служил погребение, плакал и говорил: "Отец Иоанн, когда ты предстанешь Престолу Божию, помолись обо мне!".
Я остался на некоторое время в Бетания вместе с другими богомольцами и каждый день служил панихиду на могиле новопреставленного старца,- вернее, служил панихиду о двух подвижниках, могилы которых находятся рядом в знак того, что они и по смерти неразлучны друг с другом. Когда умер отец Иоанн, я взял его четки и с ними как его благословением вернулся домой".
