"Незадолго до смерти Акимов взял в театр режиссера-стажера Наума Лившица. Лившиц был не столько хорошим постановщиком, сколько умел хорошо работать с актерами. Выяснилось, что человек он был не очень умный. В то время, когда Акимов оказался в московской больнице с предпоследним инфарктом, театр выпускал спектакль «Под крышами Парижа» в постановке Ефима Лифсона. После премьеры состоялся худсовет, который я как могла стенографировала. Лившиц выступил с разгромной критикой как спектакля, так и игры прекрасной актрисы, жены Акимова, Елены Юнгер, для которой этот спектакль и был поставлен. Лившиц ругал и декорации, созданные самим Акимовым. Это было очень дурно с его стороны, потому что он говорил за спиной Акимова, а не в его присутствии. Наум явно решил, что Акимов больше не вернется, и он, Лившиц, уже видел себя главным режиссером театра. Позвонил ли кто-нибудь Акимову в больницу, я не знаю, но он затребовал меня со стенограммой в Москву. Перед отъездом я дала Лившицу стенограмму на подпись. Лившиц к тому времени, по-видимому, сам испугался своего выступления и начал кричать, что ничего этого он не говорил, а я хочу поссорить его с Акимовым (а я еще смягчила его выражения в стенограмме).
Акимов поправился, вернулся в театр, отношения его с Лившицем были испорчены. Когда Лившиц через несколько лет попытался стать во главе театра, собрание артистов дружно его отвергло. Труппа состояла тогда еще из «акимовских» артистов, и Лившица не простили."