Это цитата сообщения Bo4kaMeda Оригинальное сообщение

Гений из местечка Смиловичи|Ко дню рождения Хаима Сутина

Хаим Сутин

[показать]


В России этот художник забыт, помнят о нем совсем немногие – у нас ни книг, ни альбомов с его картинами вы не найдете, хотя он до конца жизни писал в документах «русский», а место рождения – Россия.

А между тем Константин Коровин считал Сутина одним из пяти лучших художников мира. Модильяни называл гением, поддерживал в трудные годы парижской эмиграции и написал замечательный его портрет.

Когда Сутин умер в августе 1943 от опухоли мозга, за его гробом шел один человек. Это был Пикассо.

Остальные друзья побоялись выйти на улицу – город был оккупирован немцами.


источник

[показать]
[показать]



В силу целого ряда обстоятельств в начале XX века в Париж из западных областей России приехала, и осела там группа художественно одаренной молодежи. Со временем часть из этих людей получила известность и была причислена к довольно многочисленной и интернациональной по своему составу Парижской школе.

Всех их, в большей или меньшей степени, объединяло неприятие любых проявлений академизма. И всего того, что они несколько обобщенно и высокомерно именовали традициями прошлого.

[показать]
Автопортрет, 1917

Несмотря на притязания, которые, несомненно, имели место, несмотря на амбиции, успех пришел не ко всем. И не сразу. И, не всегда изначально можно было определить, кто на что горазд.

Илья Эренбург в книге воспоминаний "Люди. Годы. Жизнь", описывая завсегдатаев места обитания парижской художественной и литературной богемы, кафе "Ротонда", отмечал:

"Неизменно в самом темном углу сидели Кремень (Пинхус Кремень, художник - В.Д.) и Сутин. У Сутина... были глаза затравленного зверя, может быть, от голода. Никто на него не обращал внимания. Можно ли было себе представить, что о работах этого тщедушного подростка, уроженца белорусского местечка Смиловичи, будут мечтать музеи всего мира?"


* * *

Хаим Сутин родился 13 января 1893 года, в местечке Смиловичи вблизи Минска. Он был десятым ребенком Боруха-Шолома (отсюда и отчество Соломонович) Сутина, не то портного, не то синагогального служки.

Страсть к рисованию проявила себя у Хаима довольно рано. В семье она не поощрялась. В ортодоксальной еврейской среде рисование считалось делом богопротивным.

Как известно, мальчик Мотл из одноименной повести Шолом-Алейхема, любил рисовать. И получал за это от старшего брата Эли увесистые затрещины.

"Человечки? Опять за старые штучки принялся? Человечков малевать!"

В конечном счете, не желая больше противиться стремлению сына к рисованию, отец отправил четырнадцатилетнего Хаима в Минск. Здесь Хаим какое-то время работал ретушером у фотографа и посещал рисовальный класс Якова Кругера.

Как-то приехав к родителям, Хаим запечатлел на листе бумаги местечкового раввина. Сын раввина, дюжий мясник, расценил поступок юного художника, как дерзостное святотатство, и изрядно поколотил его. Сутин очутился в больнице.

По одной версии суд заставил мясника выплатить пострадавшему 25 рублей в качестве штрафа. По другой, не менее вероятной, сообразив, что дело принимает дурной оборот, то ли запечатленный на портрете раввин, то ли его сын дали Хаиму те же 25 рублей в качестве откупного. И посоветовали, от греха подальше, уехать из Смиловичей.

[показать]
Возвращение со школы после грозы, 1939

В 1910 году Сутин решил поступать в Школу изящных искусств города Вильно (современный Вильнюс - В.Д.). В Школе решили было, что Хаим Сутин то ли не в полной мере подготовлен для учебы, то ли не обладает должными способностями. И он чуть ли не на коленях упросил преподавателей дать ему шанс.

Если изначально, Хаим был и в самом деле недостаточно хорош для Школы изящных искусств города Вильно, то, со временем, уже Школа стала тесной для Сутина. Перестала удовлетворять потребности и стесняла художественные устремления.

Сутину помог местный меценат, адвокат Винавер. Он дал ему рекомендательное письмо в Виленское иудаистское общество поощрения художеств. Там рисунки Сутина получили высокую оценку. Сутину посоветовали уехать в Париж, справедливо полагая, что талантливому еврею во Франции успеха будет добиться намного легче, чем в России.

В 1912 году Сутин уехал из Вильно. Деньги на дорогу ему ссудил адвокат Винавер. Юрист считал, что сотня-другая его не разорит, а помощь ближнему, тем более наделенному талантом, является делом богоугодным. И, несомненно, зачтется. Со временем.

[показать]
Париж, "Улей", 1900-1910гг

В Париже Хаим Сутин поселился в пансионате Улей (фр. La Ruche). Разбогатевший на заказах румынской королевы Елизаветы скульптор Буше купил как-то, по случаю, участок земли на окраине Парижа, со временем обустроил его, превратил не то в гостиницу, не то в пансионат. И начал сдавать в аренду бедствующим коллегам. Плата была чисто символической. К тем, кто не мог платить, санкции не применялись.

Не рассчитывая получить сколько-нибудь значительный доход от заведения, Буше ничего не вкладывал в его благоустройство. Пансионат был запущен до чрезвычайности. Отсутствовали элементарные удобства. В комнатах спокойно расхаживали крысы. Ещё там обитали клопы и тараканы.

Впрочем, будущим гениям выбирать было не из чего. И они мирились с неприглядной обстановкой. Благо дешево.

В Париже Хаиму Сутину жилось плохо. Его попытки хоть что-то заработать были не слишком успешными - и в силу особенностей характера, и в силу тщедушности. Через день-другой, убедившись в его полной непригодности к труду, особенно к труду физическому, Сутину указывали на дверь. Иногда Сутин уходил сам. Он подолгу голодал.

Соседи по пансионату годы спустя вспоминали, что по ночам, не в силах бороться с приступами мучительного голода, Сутин стучал в первые попавшиеся двери и требовал, чтобы ему дали немного хлеба.


[показать]
Натюрморт с селедкой, 1916

Художник Талов, живший какое-то время рядом с Сутиным, рассказывал, что, купив за гроши селедку, Хаим был, обуреваем двумя сильными, взаимоисключающими чувствами. Ему хотелось немедленно съесть лакомое блюдо. И хотелось написать натюрморт. Последнее чувство, как правило, побеждало. И изнемогая от голода и вожделения, Сутин исступленно рисовал.

* * *

Сутина в меру возможностей поддерживали земляки - ничем ещё в ту пору не проявившие себя художники Пинхус Кремень и Михаил Кикоин. Со временем на Сутина обратил внимание Амедео Модильяни.

То, что высокообразованный и элегантный Амедео Модильяни сошелся с малограмотным и косноязычным неряхой Хаимом Сутиным, казалось странным. Различие между художниками было чисто внешним. Внутренне они были близки.

Модильяни чуть ли не первым оценил выдающиеся способности Сутина. Когда собиратель картин и поэт Леопольд Зборовский упрашивал и без того больного Модильяни не убивать себя ещё больше алкоголем и наркотиками, Модильяни сказал: "Ты не грусти, когда меня не станет, я оставлю тебе гениального художника Сутина".

С Сутиным Модильяни познакомил Цадкин (Осип Цадкин, скульптор, иллюстратор - В.Д.). Узнав от Цадкина, что есть такой оригинальный до чрезвычайности и не в меру талантливый художник, Модильяни захотел познакомиться с работами Сутина.

Как пишет Цадкин, они вошли в подвал, где проживал Сутин, и были буквально ошарашены увиденным. Сутин стоял голый возле холста, и смотрел на него с вожделением.

"Затем, - как утверждал Цадкин, - Сутин сделал несколько энергичных мазков. Было такое ощущение, будто на холст вылилась струя крови". Эффект был настолько сильным, что впечатлительный Модильяни, вскрикнул.

Сутин обвел образовавшуюся на холсте "рваную рану" контуром человеческого тела. Водрузил на голову белый колпак. И получился поваренок.


[показать]
Маленький кондитер, 1921

Бог весть, был ли знаком широко образованный Модильяни с трудами входившего в моду Фрейда, но сексуальный подтекст происходящего он уловил.

- Тебе нужна девушка, Хаим, - сказал Модильяни, - иначе ты пропадешь!

Не откладывая дела в долгий ящик, Модильяни свел Сутина с несколькими натурщицами. Одна из них, шумная толстуха Полетт, произвела на Хаима Сутина сильное впечатление. Утверждают, что именно она лишила его невинности.

По другой версии на роль первой женщины Сутина претендует некая продавщица цветов с площади Пигаль по имени Руфь. Она была много старше Хаима. Как и Полетт имела пышные формы. И постоянно говорила непристойности.

Какое-то время Модильяни поддерживал Сутина материально. Он выдавал сидящему на мели художнику франк. Впрочем, большую часть выданного франка они тут же пропивали. На уроженца Тосканы Модильяни выпитое вино не производило большого впечатления. Не привыкший к выпивке Сутин быстро пьянел. И не мог поддерживать беседу. Что вызывало у Модильяни, теряющего и собутыльника, и собеседника, законные нарекания.

Со временем, когда Хаим Сутин пристрастился к выпивке, он винил в этом Модильяни. И утверждал, что Моди, так друзья именовали Амедео Модильяни, споил его.

[показать]
Портрет Хаима Сутина, 1915, худ. А.Модильяни

Трудно сказать, способствовал ли Модильяни появлению у Хаима Сутина выраженной тяги к спиртному. Или существовали другие, не столь персонализированные причины. На пути к успеху, требующему больших усилий, чреватых чувствительными ударами по самолюбию, и постоянного эмоционального напряжения, спивались многие. И Сутин, в этом плане не был исключением, Но, Бог весть почему, с годами, добившись признания, Хаим Сутин пытался дистанцироваться от Модильяни. И, когда, как-то Сутина спросили, был ли Модильяни его лучшим другом, он с заметным раздражением ответил:

- Нет. Мы не были друзьями. Пили вместе, это верно. Но кто не пил в Париже с Модильяни?

Как бы то ни было, именно Модильяни познакомил Сутина с Леопольдом Зборовским. Более того, он пытался поселить его в доме у собирателя картин и владельца художественной галереи. Зборовский не возражал, но его жена Анна была категорически против. Дурно одетый, не слишком опрятный, экстравагантный, чтобы не сказать странный, Хаим Сутин мадам Зборовской не понравился.

Как утверждают, в отместку Модильяни, наверняка в эти минуты не слишком трезвый, нарисовал на двери дома Зборовских портрет Анны. Чтобы избавиться от компрометирующего почтенное семейство атрибута, пришлось снять дверь. Дверь за гроши была приобретена собирателем модерна, не слишком нормальным, как его считали, мануфактурщиком, неким Люсьеном Маром.

Как оказалось, Люсьен Мар знал, что делал. Лет через десять он продал дверь с портретом мадам Зборовской кисти Модильяни в тысячу раз дороже, чем она стоила изначально.

* * *

[показать]
ДомА в Кань-сюр-Мер, 1925

В 1923 году в Париж приехал американский любитель современного искусства доктор Альберт Барнс. Картины Сутина поразили его. Он купил 75 картин художника, заплатив за них внушительную по тем временам сумму - 20 тысяч франков.

Для Хаима Сутина, не всегда имевшего в кармане больше одного франка, это было целое состояние.

С легкой руки Барнса на картины Сутина обратили внимание учредители выставок и коллекционеры. Их стали выставлять в разных городах мира и покупать, по всё возрастающей цене.

Сутин неожиданно не только для других, но и для самого себя стал известным и весьма состоятельным человеком. Он не то купил, не то арендовал студию на площади Клемма. И обосновался в ней.

Большие деньги, признание и слава, если и радовали Сутина, то не слишком. Хаим был подвержен приступам депрессии. Пытаясь как-то поднять настроение, пил. Становился злым и несправедливым к окружавшим его людям. Ещё его беспокоили боли в желудке. У Сутина была многолетняя, не леченая толком язва.

Кроме того, если верить натурщице Полетт, художник был подвержен приступам снохождения. Как-то ночью Сутин поднял её с постели и повел танцевать. Обнаженные они кружились по комнате. Голова Сутина лежала на плече у Полетт. Он спал.

То ли чтобы как-то сгладить впечатление от случившегося с ним - среди парижской богемы быть богатым считалось не слишком приличным, - то ли в силу других, не вполне понятных, причин, Сутин начал чудить. Тратил деньги, что называется, направо и налево, без особой на то нужды.


[показать]
Два фазана на столе, 1926

Ещё он поселил у себя в доме каких-то старушек, не то бывших кухарок, не то уволенных служанок. Сутин утверждал, что это его дальние родственницы. Кормил, поил их. И проводил вечера за нравоучительными беседами.

Рассказывают, что в годы немецкой оккупации русские эмигранты решили отметить новый 1943 год. Они ходили, друг другу в гости. И, в меру возможности, веселились. Хотелось отвлечься от связанных с войной и оккупацией кошмаров.

Был ещё один повод - немецкая армия попала в котёл под Сталинградом. Это не могло не радовать. И вселяло надежды на скорое окончание войны.

В числе прочих навестили Сутина, жившего в Париже по подложному паспорту. И были поражены. В полутемном зале, вокруг стола сидела из ряда вон выходящая публика: чьи-то кухарки и слуги, взятые прямо с улицы забулдыги и какие-то другие представители парижского дна. На столе не было ни еды, ни напитков. Его единственным украшением был огромный букет красных гладиолусов.


* * *

У Сутина присутствовало почти болезненное влечение к красному цвету. Пансионат "Улей" находился вблизи городской скотобойни. И Сутин мог часами наблюдать, как дюжие рабочие волокли ревущих быков на убой, а затем выносили наружу их туши. Утверждали, что при виде окровавленных мясных туш Сутин впадал в экстатическое оцепенение.

Ещё он приносил к себе в подвал выброшенных за ненадобностью дохлых уток и куриц, расчленял их и подвешивал к потолку. А затем рисовал. Вонь в подвале, где жил Сутин, стояла невообразимая. Соседи, естественно, протестовали. В конечном счете, Сутин был вынужден поменять место жительства.


[показать]
Скелет быка, 1924

Пристальное наблюдение за убоем быков в скотобойне, копание во внутренностях птиц и непреодолимая тяга к красному определили во многом и содержание картин Сутина, и его художественную манеру.

Отсюда многочисленные натюрморты, на которых изображены вывернутые наизнанку бычьи туши, выпотрошенные птицы, рыба. И бьющий в глаза, преобладающим надо всем остальным, поражающий воображение красный цвет.

Искусствоведы полагают, что за всем этим скрывался страх перед неумолимостью смерти. Перед её материальными проявлениями. Страх, обостренный двумя войнами, на которых гибли люди, в том числе, хорошо знакомые художнику.

Сутин и сам рвался на войну. Но его не взяли. Ни в Первую мировую, ни во Вторую... Не взяли по состоянию здоровья.


* * *

Возможно, единственный из больших художников, Сутин подсознательно воспринял и отразил в картинах слом всего прежнего. Трагический разрыв пресловутой "связи времен". Исчезновение, того, что было и в мире, и в людях, как некая, казалось, вечная данность. И появление того страшного, что должно было прийти на смену этой данности.

При этом Сутин, - как отметил один исследователь его творчества, никогда не отказывался от натуры: все свои сюжеты он находил в окружающей жизни, трансформируя обыденное в трагедию, в апокалипсические видения, созданные только живописными средствами - мучительным противоречием цвета, яростным движением кисти.

Как и всякий большой художник, в начале своего пути Хаим Сутин у кого-то учился, от чего-то отталкивался, кому-то, вольно или не вольно, подражал. Его художественный стиль не всеми воспринимался. Какая-то часть критиков, особенно в самом начале, пренебрежительно именовала живописные новации Сутина немецким словом "schmiermalerei" (приблизительный перевод: мазня, пачкотня - В.Д.).

[показать]
Фиговые деревья, 1920

Другим, кажущаяся небрежность манеры художника напоминала картины фовистов. Полагали также, что он в чем-то близок с немецкими и австрийскими экспрессионистами. В стиле Сутина находили что-то общее со стилистикой Рембрандта, Ван Гога и Модильяни.

В целом же, Сутина принято считать представителем "парижской школы". Чуть ли не единственным экспрессионистом в рамках этого чрезвычайно многоликого художественного объединения.

При всем этом, рамки отдельных школ и направлений тесны для Сутина. По большому счету он ярко выраженный художник-одиночка. До предела оригинальный и независимый. Как и любой гений.

* * *

[374x700]В годы оккупации Сутин не уехал из Франции. По одной версии он не смог получить визу. По другой, более вероятной, отказался уезжать. Многие художники-евреи - Шагал, Цадкин и другие, смогли перебраться в Америку. И едва ли широко известному, в том числе и в США, художнику отказали бы.

С началом войны Сутин переехал из Парижа в деревеньку Сиври, что в департаменте Ионн. Там в это время проживала его новая подруга Герда Грот. Герда бежала из Германии, спасаясь от преследования нацистов. После занятия Франции немецкими войсками, её задержали. И вернули обратно. Судя по всему, она погибла в одном из концентрационных лагерей.

Шартрский собор, 1934

В 1941 году Сутин вернулся в Париж. Там он познакомился с Марией Авранш, бывшей женой немецкого художника Макса Эрнста. И сблизился с ней. Жилось Сутину трудно. Он прятался от облав. Старался избегать встреч с людьми, которые смогли бы обратить внимание на его национальность и донести. Симона Синьоре вспоминала, что она покупала для опасавшегося встречаться даже со знакомыми Сутина краски.

В 1943 году у Сутина обострилась язвенная болезнь желудка. Была необходима операция. В Париже, из-за национальности Сутина, от операции пришлось отказаться. Это было опасно. И для него самого, и для врачей. Существовал запрет на оказание медицинской помощи евреям.

Мария Авранш перевезла Сутина в Нормандию. Там его прооперировали. Возникли послеоперационные осложнения. Сутин тайно вернулся в Париж. По одной из версий, во время переезда, его прятали в катафалке.

В Париже по подложному паспорту Сутина поместили в одну из клиник. Лечение не помогло. 9 августа 1943 году Сутин умер. В могилу его свел перитонит. Сутина похоронили на Монпарнасском кладбище.

За гробом Хаима Сутина, по одной версии, шли Жакоб ( Макс Жакоб, поэт и художник - В.Д.) и Пикассо. По другой, один Пикассо. Но это, скорее всего, красивая легенда.

Еврей Жакоб скрывался от немцев в одном из французских монастырей. Что же до Пикассо, как утверждают многие, в личностном плане он был человеком не слишком, мягко говоря, доброжелательным и отзывчивым. И, вряд ли бы пошел за гробом, особенно с учетом оккупационных порядков, человека, которого хоронили под чужим паспортом, скрыв и род занятий и национальность.


* * *

Во Францию Сутин приехал с несколькими рублями в кармане и российским паспортом. Но, несомненно, он был французским художником.

Во Франции он начал серьезно заниматься живописью. Во Франции созданы все его картины. И, наконец, во Франции Сутин приобрел мировую известность. И, тем не менее, он продолжал считать себя русским. Не в плане национальности, естественно. А как гражданин.

Пишут, что во время совместных попоек с Модильяни, они читали друг другу стихи. Еврей Модильяни - стихи французских и итальянских поэтов. Он их знал превеликое множество. А еврей Сутин - своего обожаемого Пушкина.

Читал он с характерным местечковым польско-белорусско-еврейским акцентом. Но Модильяни, не знавшему ни самого языка, ни его оттенков, очень нравилось.

Картин Сутина в России практически нет. Советская власть за образец в искусстве почитала творения передвижников. Все остальное, в лучшем случае, замалчивалось.

У Иосифа Раскина в "Энциклопедии хулиганствующего ортодокса" есть характерный анекдот:

"Вернисаж. Билетерша требует:
- Ваш билет!
- Я Пикассо.
- Докажите.
Пикассо рисует голубя мира, и его пропускают. Следом за ним идет Фурцева, и тоже без билета.
- Мы только что пропустили без билета Пикассо, и вас пропустим, если вы докажете, что вы - министр культуры СССР.
- А кто такой этот Пикассо?
- Проходите, товарищ Фурцева!"


[400x539]Но если Шагал, и тот же Пикассо, были, что называется на слуху, то о Сутине знали мало. Хотя его картины находились в лучших музеях мира. На аукционах за них платили большие деньги. Вышло несколько посвященных творчеству художника монографий. О жизни Сутина написано несколько книг. Снято несколько художественных фильмов. И, наконец, в центре Парижа, на Монмартре установлен памятник. Памятник Сутину.

Гениальному художнику из местечка Смиловичи.

* * *

Однажды кто-то спросил у Сутина:
- Вам, верно, жилось несладко? Столько трудностей. Столько мучений. Вы были несчастливы?

- Ну, что вы. Я всегда был счастливым человеком.

У гениев свое представление о счастье. Они, как писал другой великий еврей, поэт Осип Мандельштам, живут и творят "на разрыв аорты". Иначе, попросту, не могут. Счастье гениев не укладывается в рамки общепринятых представлений. Не совпадает с ними.

Общежитейское счастье, как известно, скоротечно. Счастье же гениев рассчитано на века.

©Валентин Домиль,
Акко, Израиль

arktal в Гений из местечка Смиловичи

ссылки по теме:
галерея
биография
биография