Почти все свои книги Владимир Набоков посвящал жене Вере. Они редко надолго расставались, так что необходимости писать друг другу у них почти не было. И все же в архиве Набокова сохранилось триста писем, охватывающих более чем пятьдесят лет их совместной жизни, совпавших с самыми драматичными перипетиями ХХ века.
ПИСЬМО ВЕРЕ
<Из Праги в Берлин>[5]
Любовь моя, я возвращаюсь в Среду, 23го сего месяца. Это уже окончательно. В Руле[6] уже появилось мое объявление. Фамилия моя напечатана так жирно, что я подумал-было: извещение о смерти. Если тебе попадется на глаза комната с пансионом не дороже «долла ра» в день (а желательно: 3 марки) то сообщи этому самому господину Н. Я, знаешь, так привык к своему псевдониму, что странно видеть истинное мое названье. Сегодня – мороз и солнце, отчего снег на крышах кажется слоем лиловатой гуаши, и в воздухе отчетлив каждый дымок. Мне осталось полторы сцены до конца моей пресловутой трагедии; в Берлине – попробую издать.[7] А, знаешь, бедный наш Якобсон[8] третьего дня бросился в Шпрей, пожелав, как Садко, дать маленький концерт русалкам. Но к счастью, его подводный гастроль был прерван доблестным нырком «зеленого,» который вытащил за шиворот композитора с партитурой подмышкой. Лукаш[9] мне пишет, что бедняга сильно простужен, но в общем освежен. Так-то. Я никогда не думал, что буду грезить о Берлине, как о рае ... земном (рай небесный, пожалуй, скучноват – и столько там пуха – серафимского – что, говорят, запрещается курить. Иногда, впрочем, сами ангелы курят – в рукав – , а когда проходит архангел – папиросу бросают: это и есть падающие звезды). Ты будешь ко мне приходить раз в месяц чай пить. Когда-же заработок мой лопнет – амери кну, с тобою вместе. Только что, обе сестрицы мои отправились держать экзамен, – и я сочинил для них «песню о провале» после которой они расплакались. Люблю тебя. Перечел я за эти дни всего Флобера. Прочти – или перечти – «Madame Bovary». Это самый гениальный роман во всемирной литературе, – в смысле совершенной гармонии между содержанием и формой, – и единственная книга, которая, в трех местах, вызывает у меня горячее ощущение под глазными яблоками: lacrimae arsi (это не по-латыни).[10] Мне сегодня почему-то кажется, что мы с тобой скоро будем очень счастливы. «Багряной лентою заката твой стан, как шелком, обовью»[11] (кажется так) – что впрочем не особенно модно, любовь моя. Сейчас опять засяду за Морна. Боже, как хочется тебе почитать... Неистово и бесконечно люблю тебя, – почерк твой, похожий на твою походку, голос твой – цве та осторожной зари. Целую тебя, глаза твои целую, – и вдоль черной тесемкой... Люблю. В.
[5] В Праге жила мать ВН, Елена Ивановна Набокова, с его младшим братом Кириллом и сестрами Еленой и Ольгой.
[6] Русскоязычная газета «Руль», издававшаяся в Берлине с 1920 г. Владимир Дмитриевич Набоков (1869 – 1922), отец ВН, был одним из трех ее учредителей.
[7] Пьеса «Трагедия господина Морна», над которой ВН работал в 1924 г., была впервые полностью опубликована лишь в 1997 г.
[8] Композитор В. Ф. Якобсон. В 1923 г. вместе со своим другом, И. С. Лукашем, ВН писал по заказу Якобсона сценарий пантомимы с мелодекламацией «Агасфер».
[9] Иван Созонтович Лукаш (1892 – 1940) – поэт, литературный критик, драматург и художник.
[10] Lacrimae: слезы, аrsi: жечь, но здесь игра слов, ибо искусство по-латыни ars (т. е. правильно было бы lacrimae artis).
[11] Лермонтов, «Демон»: «Лучом румяного заката / Твой стан, как лентой, обовью».
Серия сообщений "Владимир Набоков":
Часть 1 - ЛЮБИМОЕ. В хрустальный шар заключены мы были... В.Набоков
Часть 2 - ЛЮБИМОЕ. Такой необыкновенный Набоков... ЛЕСТНИЦА
Часть 3 - ЛЮБИМОЕ. Влюблённый Набоков. О Вере, счастье и небесном рае... часть 1
Часть 4 - ЛЮБИМОЕ. Владимир Набоков. Письма к Вере. часть 2
Часть 5 - ЛЮБИМОЕ. В.Набоков. Из книги "Letters to Vera". часть 3
Часть 6 - ЛЮБИМОЕ. В.Набоков. Из книги "Letters to Vera". часть 4