Любовь чувство страшное. Оно не дает о себе знать, не позволяет в себя поверить, пока не ощущаются болезненные уколы. Пока не начинают саднить раны, пока не задевает за живое. Пока не цепляет настолько, что тугой струной звенят натянутые струны.

[700x525]




Тогда начинает казаться, что вся наша жизнь – сплошная клетка, клетка из чугуна, за которой льет холодный северный дождь. Петербургский дождь, если хотите. Это когда мир теряет краски, ветер в Онеге такой холодный, пронизывающий, пронзающий пальцы, и волосы, и губы. И не видно той красоты, что была раньше. Она есть, но в ней столько холода. Все меняется. Все так же, но так иначе! А все потому, что мысли, мысли бьют янтарным звоном. Нет, в строки они не складываются… И странно, что все так… и не хочется верить… и внешне.. смех, улыбки, радость, легкость.. И остается убедить только себя, что все действительно хорошо. Что все в порядке. Что руки не колет десятком спиц. Что на самом деле взгляд случайно такой бегающий. Что утром первая мысль тоже была случайной. Что все может быть как прежде. Надо только убедить себя, что не волнуют ни чужие сплетни, ни разговоры…. Обсуждения… осуждения. Это когда невозможно определить, где чувства настоящие, а где – так, маска.
А еще надо понять, что любовь часто бывает безответной. И нельзя требовать ответа, отклика. Она придет сама. Но если не приходит, становится тяжело, невыносимо тяжело. Это когда слова остаются без ответа. Или ответ настолько фальшивый, что ранит своей неприкрытостью.
Это когда на глазах любовь убивают, питая ее ненавистью. Заглушая ее болью, заливая непонятно чем, пытаясь забыться. Это когда знаешь. Что любовь есть, но будучи не в силах на нее ответить, молча наблюдаешь, как ее душат, ломают… и что самое страшное – знаешь, что она все еще есть. И никак не хочет умирать. Со стороны всегда виднее. И потому, глядя на чужие страдания, особенную боль причиняет фантазия, приписывающая им собственный оттенок. А пройдя через все это, понимается, что фантазия далеко не лимит. Что порой боль достигает пределов, вообразить которые просто невозможно. И становится страшно, потому что неизвестно, сколько можно выдержать. Каждый лишний жест. Такой незначительный, приобретает какое-то зловещее очертание. В нем теперь какой-то смысл. И душу терзает мысль. Что этот смысл причиняет боль.
Но ничто не сравнится с пониманием, что ты сама являешься причиной этой боли. И становится вдвое больнее. И за себя, и за него. Терзать свое сердце, требуя у него ответности бесполезно – я ему не указ. Разрываясь между болью и состраданием. Пониманием, что все может закончиться в один миг. Что в руках моих те нити, которые держат крюками чужое сердце. И становится больно. За то сердце. И за свое, которое молчит. Которое терзается и плачет. Но за каждой мыслью «А может» идет «Но ведь». И если это «может» еще можно преодолеть, то факт, который был налицо, ничем не затмишь.

Не моя меня терзает любовь. Но режет лезвием так, как моя никогда бы не посмела. Мне проще самой любить, добиваться, и остаться одной, чем ответить на любовь чужую.
Моя любовь меня щадит. Чужая – убивает. И убивает нас двоих, ведь ответа ей не дождаться. И никто не знает, сколько еще это продлится. Главное, чтобы сострадательное сердце не разорвалось раньше, чем любовь все же умрет…

Сентябрь 5 число, бегут года неумолимо….


[500x333]