[604x402]
1 августа
Конечно, все слышали о трагедии с «Булгарией» 10 июля.
Для нас, речников, это значит немного больше, чем для других. Пусть мы и совсем ненадолго связали свою жизнь с речным флотом, но все же пары месяцев хватит на то, чтобы изменить весь жизненный путь. Ведь наверняка на ее борту были студенты, подрабатывающие летом.
Как-то получилось, что в начале года я написала маленькую заметку о чувствах, навеянных документальным фильмом о трагедии «Александра Суворова». В конце я написала, что становится страшно, когда идем в озере, берегов не видно, и остается только верить в тех, кто стоит там, наверху у штурвала. Аня Май отозвалась, согласившись с моим мнением.
Верить в капитана и штурманов – вот и все что остается делать. А ведь пассажиры «Булгарии» и не догадывались, в чьих руках находятся их жизни. Где теперь капитан, штурманы и рулевые? О них никто ничего не говорит. Что стало с теми, кто был в ответе за все произошедшее?
Если учесть, что по телевизору все равно правды не говорят, нам не узнать истины до тех пор, пока не встретим тех, кто был на ее борту или же на борту «Арабеллы», вытаскивавшей пострадавших. Это кажется проще, ведь мы связаны с этим, но экипаж не говорит об этом. Все речники стойко молчат о своих мнениях и догадках.
Когда мы пришли в Москву, за нас серьезно взялись. Мы, гиды, пропустили эти моменты, будучи в постоянном отъезде, но проводницы и рецепция попали под раздачу – проверяли каюты на наличие спасательных жилетов, экипаж – на знание тревог и правил эвакуации. Я же поймала себя на том, что не знаю, куда бежать, чтобы спасаться. Говорили недавно с Линой, обсуждали такой случай и решали, что же сами будем делать. С одной стороны – в опасности будут наши жизни, надо срочно выбегать и спасаться, пока водоворот от парохода не затянет с собой. Но с другой стороны – именно мы работаем с туристами, мы говорим с ними, ни один матрос не сможет объяснить бабушкам и дедушкам, куда спешить. И их куда больше чем нас, они, в большинстве своем, старенькие и слабенькие. Они впадут в панику, будут метаться туда-сюда. Когда в Москве на перроне метро осталась бабушка на десять минут, уже через пять она начала переживать. А если случится такое? Вот и думай. А как бы ты поступил в такой ситуации? Нормальный человеческий страх перед опасностью, рефлекторная защита от гибели или долг, гуманность и готовность прийти на помощь слабым и немощным?
Я почему задумалась над этим сегодня…. Нам задраили иллюминаторы, убрали стулья. Ни о каком теплом закате в лапушке-Ладоге, так любимом мною, не могло быть и речи - вчера Ладога взбунтовалась. Это особенно было видно на пятой палубе, когда посреди концерта музыкантов Сашу и Лёшу начало качать то в одну, то в другую сторону в такт волнам. Волны были около двух метров. Для такого корабля как «Карамзин», да и для мной любимого «Красина», максимум составляет 3 метра. Качка не сильно чувствовалась на первой палубе, зато туристов на четвертой она «порадовала». Я легла спать пораньше – надо было отблагодарить собственный организм за терпение и выдержку Петербурга, особенно за последнюю почти бессонную ночь. Мои девочки уже спали. Я пошуршала в темноте немножко и улеглась. Качка все равно чувствовалась. Нос корабля лихо резал волны, и я живо представила со стороны, как он летит в Ладоге на всех парусах. Если бы у него, конечно, были паруса =)). Чувствовалось, как он взлетает с каждой очередной волной. И мне вдруг стало страшно. Раньше, когда мы шли по озерам, я радовалась разнообразию качки и ее нежное убаюкивание по ночам. Я нормально переношу качку, мне не нужны лекарства. Но вчера мне стало не по себе. Начали закрадываться мысли «А если вдруг…» я уже начала представлять, куда же я побегу, как вдруг перенапряженное сознание отключилось.
Это уже сегодня я узнала, что наша шлюпка под номером 15 находится по правому борту, а в случае тревоги бежать на главную палубу на нос. Сейчас мы вошли в Онегу, и мысли из серии «А если» снова бьют колокольным звоном.
Просто в пору Титаника было так много жертв. Все верно, те годы, все только развивается. Но мы полетели в космос, добрались до океанских глубин, расщепили атом на элементики, а когда была нужна помощь, и гибли люди, ни космический корабль, ни субмарины – ничто не пришло их спасти. А сейчас посреди Онеги даже сеть не ловит, и телефоны бесполезны.
Остается только верить. И все же… «А если вдруг»?