[604x453]
[604x453]
Запись 4 мая 2010...
***

Как всегда, множество мыслей проносится в голове. Не все удается записать. Но когда я слышу арию Эдмона и Мерседес в исполнении Игоря Владимировича и Настеньки, сердце переполняется любовью и нежностью. Они никогда не поют одинаково – каждый раз, как в новый раз. С новыми ритмами, переливами голосов новыми движениями. У Настеньки иногда срывается голос, переходит на крик, который делает арию еще более душераздирающей, иногда она убегает дальше, иногда - ближе, иногда на словах «Прощай!» иногда – «и во сне и наяву». У Игоря Владимировича тоже не получается быть одинаковым. Его трагичность каждый раз проявляется по-новому. Там тон его голоса выше, там – ниже. Иногда в его голосе есть надежда, иногда – нет. Но чувства, которые он вызывает неизменны – восхищение и восторг, тихое благоговение. И еще – они не умеют петь под фонограмму. Ни Настя, ни Игорь Владимирович. И это я считаю самым великолепным достоинством – неумение! Они не умеют играть по-ненастоящему. Я долго не могла поверить в это проишествие в «Найди чудовище» – такие артисты и под фонограмму, как какие-то эстрадники??? Настя мне говорила, что это из-за технических неполадок аппаратуры им не дали спеть вживую, а поставили фонограмму. Душу грело понимание – их практически заставили. Но от этого я не стала любить их меньше. И пока я знаю, что могу увидеть их живыми, настоящими, честными, я буду в них верить и глубоко любить. Наверно, срывы голоса Настеньки следует отнести к ее недочетам, но они восхищают меня больше всего – они настоящие. Как в тот мой первый день, когда Настенька в «Молитве» сорвалась в крик «О, Боже мой! Ты нЕ допусти!»
Они все знают – Зрители чувствуют, когда они играют в жизнь или живут на сцене. И Настенька с Игорем Владимировичем самое яркое тому подтверждение.
А еще они плачут. Они плачут на сцене. Настя – когда молится и поет последнюю арию, а Игорь Владимирович – когда поет «Молчи, душа» и тоже во время «Прощай». И это слезы искренние. Им нельзя не поверить.
Они всегда честные. И в той дурацкой программе… пусть они не пели сами, но они смотрели друг на друга, чувствовали, жили.
И самым горьким и цепляющим остаются кадры за их спиной – прошлое. Молодые Эдмон и Мерседес, такие счастливые и такие свободные. Они еще верили, что жизнь прекрасна…
На самом деле я давно не обращалась к «Монте-Кристо» . Эта тема как – то несправедливо вытеснилась из моих мыслей. Да, всякой ерундой – учеба, сессия, долгожданная и любимая работа. Именно благодаря любимой работе я впервые прикоснулась к Монте-Кристо. Сбежала, все еще неуверенная, стоит ли идти. Сбежала с работы, упросив Викторию остаться вместо меня, подменить. Наивная… я думала, что этот день пройдет для меня бесследно. Он не прошел. Не потому, что это был день рождения Глеба Матвейчука – об этом я узнала гораздо позже. Я и самого Глеба тогда не знала. Нет. Просто тогда я коснулась ИХ. Великих людей. Как можно их не любить?
Как безумны люди, что утверждают, что не любят театр! Его нельзя не любить! Его можно или обожать, или не понимать! А те, кто никогда не был в театре… как они могут говорить, что это им не нравится? Никогда и нигде не будет больше во мне тех чувств, что вызывает во мне театр. Но больше всего мне нравится музыка в театре. И самые любимые мюзиклы.
Московский Государственный Академический Театр Оперетты, МГАТО, это волшебное и магическое место. Там я научилась верить в прекрасную и сладкую ложь музыкального театра. И я верю до сих пор.
Сегодня все та же любимая работа стала камнем преткновения между мной и МГАТО. Вряд ли найдется минутка исчезнуть ради мига долгожданной встречи с Эдмоном Дантесом и Мерседес. И Фернаном, и Вильфором, и Альбером и Валентиной и остальными. Но, видит Бог, я люблю их. Всех