Бабулюшка, бабуленька... Бааа, я тебя так, люблю! Ёлки-палки, я так тебя люблю!
Я вчера вспомнила своих бабушек... Не без помощи BRAVE_angry_Person  и его поста... Прости, что так вот повторяюсь с идеей, да и с эмоциями, я долго думала и не смогла не написать...
Я вспоминала. Потом они мне снились... Потом я ходила на чердак и перебирала бабулины старые вещи в сундуках: там много моих рисунков и пластелиновых зайцев и черепах. Я не смогла не написать.
Обеих моих бабушек уже нет.
Бабушка Катя умерла три года назад. Это мамина мама. Сколько я помню её, она всегда красиво красила губы ярко-красной помадой, а волосы всегда собирала в тугой пучёк. Она всегда носила строгие платья с большими брошками, жемчужные серьги и бусы. От неё всегда пахло одними и теми же духами - их запах я не объясню, а ещё валидолом, коньяком и валерьянкой. Она была преподавателем в Медицинском ВУЗе. Она учила меня читать, писать, считать - думать. У неё осталось так много книг...
Она мне, маленькой - пятилетней, читала Дюма - "Граф Монте-Кристо". Мне было интересно. Я просила читать ещё и ещё... пока не начала цитировать целые диалоги. Только она могла усмирить маму, сказать: "Лена, не повышай голос," - Лена замолкала...
Я любила приходить к ней, вытягивать с антресоли шкатулку с пугавицами, брошками и стеклянными камушками и перебирать их часами, разглядывать, раскладывать по кучкам... Я любила играть фарфоровыми статуэтками балерин. А один раз я отбила одной из них ручку... Мне было так жалко её - я плакала три дня подряд, с перерывами на сон, обед и другие игрушки, пока папа ни пришёл и не заклеил балерину. Я любила красивую глиняную куклю-индианку Майю: я боялась ни то что играть ей - даже дотрагиваться до неё, до того она была красивая. А потом, когда бабушки не стало, Майю уронили со шкафа и разбили ей голову.
Бабушка Люда умерла два года назад. От рака. Она заболела, когда я родилась. А я до 15 лет не знала, что она болеет. Я жила у неё до восьми лет. Она меня воспитывала. В основном именно она: папа в вечных разъездах - мама вечно в ремонте... дела-дела-дела, а я с бабушкой... Она вяжет, а я:
- Бааа, а ты знаешь, что солнце - бооольшое и горячее-горячее?
- Знаю, внученька.
- Ммм... Бааа, а ты знаешь, что небо голубое?
- Знаю.
- Аааа... А что вода в море солёная?
_ Знаю.
- А что улитка с черепашкой на себе домики носят, знаешь?
- Знаю.
- Ммм... А что конфеты у нас в шкафчике совсем-совсем закончились, знаешь?
- Зна.. Ах ты, хитруля-лиса!
Она до последнего напоминала мне этот случай с конфетами...
А ещё она видела меня в наркотическом кумаре, когда я ползком добиралась до дома, не помня даже своего имени, и заваливалась под грушей в саду "отдыхать секундочку". Она слышала, как я молилась, выкручивая себе пальцы и разрывая чётки, под старой иконкой Святой Троице, как умоляла , чтоб "Дяденька Боженька" забрал меня "на хуй к себе на небо" или "проклял уже ко всем херам и утопил в адовом котле". Она выхаживала меня вот такую - больную по всем статьям, и уверяла, чо всё наладится, и я стану счастивой.
Странно, но она любила меня и такую, какую нельзя было любить - от какой все абсолютно в момент отказались... И я её люблю. И сейчас.
"Бабулюшка, бабуленька... Бааа, я тебя так, люблю! Ёлки-палки, я так тебя люблю!" - она успокаивала меня, а я пыталась рассказать, как её люблю. Не смогла сказать всего. Жалею. Дико. Многого не досказала. Многое осталось невыревенным. И некому пожаловаться теперь. И не с кем поделиться больным. И не к кому вот так прижаться, зарыться в мягкий халат, пахнущий бабушкой и некому сказать: "Я тебя таак люблю", а в ответ услышать: "Ты моё солнышко северное, лисонька моя... И я тебя люблю."
Простите меня. Обе. Поздно осознала.
Пусть вам хорошо. Пусть вам за меня теперь не стыдно.