Ну вот и Кошика принесло.

С порога объявил, что я похудела и, чёрт знает почему, пожелтела. Поэтому он и привёз мне коробку(!) шоколадин и зелёный чай какой-то китайский. А ещё сказал, что моя гитара "уже никуда не катит" и подарил мне новую, чёрную.  Она исписана кучей-кучей автографов питерских "скучающих и ждущих",  которые меня порадовали даже больше, чем сама гитарка. Эх... как же долго я её теперь буду обыгрывать... Никогда сразу не могу привыкнуть к новому, чужому грифу, к новым струнам жёстким, к тугим колкам. Как и к людям... Я так быстро влюбляюсь в людей, так быстро их раскрываю, а привыкнуть долго не могу. Так же и тут. Так же и с гитарами у меня.

Завтра зовут играть на какой-то там вечер в школу. Ну нахуй! Не прёт играть. Не прёт. И вот хоть бейте!

Вчера "Сыграй, Аринка!" я превратила в очередную читку стихов Чёрт-знает-кого под подбрынькивание гитары. А потом меня после какого-то моего же стиха спросили что-то про смерть и вечную жизнь и я превратила читку в сбивчивую лекцию по теме "Похуй на тему!" И так ничего Арина и не сыграла. Не хочу! Лети оно всё в тартарары! Не прёт!

Папа не приедет. Не может. Работа. Работа. Работа. Прости... Прощу. Ради Бога! Тут как и в детстве... Слышала папин голос в трубке: "Ты крепись. Я скоро приеду." Радовало. Вселяло надежду! Много надежды. А потом: "Прости меня, доченька. Работа. Потерпи - я скоро." И сейчас так же. Ну ладно... Всё опять мимо тебя, папа. И я. И Артём. И внук твой. Всё мимо тебя. И я даже не обижаюсь. Теперь. 

Похуй.

Чего-то как-то на всё вот так вот похуй. Прошёл ещё один день. Целый день! За который я успела только что приготовить нормально пожрать - в кой-то веке. Да и то, чисто для того, чтоб Кошик поел как человек. Больше ничего. Кош сказал: "Никто не стал чище от этого дня - ни тот, кто пел, ни тот, кто спал, ни тот, кто пил! Никто." Никто. Уходящие в "Забыто" дни зачем они мне?.. Что было неделю назад, в прошлый четверг? Хуй знает! Я не помню. А зачем он был, если я его не помню? Для чего? 

Мне надоело. Я засиделась и закостенела... Совсем. Я разучилась говорить громко и понятно для всех. Я не знаю своей правды - растеряла по дороге. По дороге куда? Вниз. Моя правда хочет только молчать. Я не хочу! Но кто меня спросил? Меня забывают. Тихонько. Медленно. "Кто? Аринка? Ммм... А кто такая? Ааа... Тима? А! Ну да... Нормальная так была." Это так оно и есть. Я исчезла из их жизней резко. Всё равно что умерла. И это не то чтоб прям обидно... Нет! Это странно просто. Я устаю. От постоянства тоже можно устать. От однообразия.

Я перебираю в голове вещи, которых мне не хватает... Вещи и людей. Мне не хватает поездов и дороги. Мне не хватает холодного тамбура поезда и сигаретного дыма в нём. И казённого чая. Мне не хватает запаха машинного масла в кабине очерёдно-внеочередной фуры. И весёлой улыбки водителя. Мне не хватает полных людьми квартир, где каждый - свой. Мне не хватает весёлых асков на площадях и тратуарах - с гитарами и, иной раз, дикими плясками. Мне не хватает мешка за спиной - хлеба и банки тушёнки в нём. Мне не хватает новых лиц, улыбок, глаз, рук, губ. Мне не хватает Обуха. Марины. Анчи. Старчука и Повальца. Трифонова Жени. Кати Гросс. Лёши Акимова. Оли Желько. Многих... Так многих. Тех, чьи имена и горячие слова привёз мне с гитарой Кош. И тех, кто помнит меня ещё, но тихо и вскользь. И тех, кто забыл уже меня. А ещё... Мне меня не хватает. Меня. Больше всего...

Кошика принесло... С ним пришла тоска.

А в воскресенье приедет Тёма. Надеюсь, к этому самому моменту я вернусь в себя...