PDF СКАЧАТЬ КНИГУ ТАМ →
Автор:
Анна Аркадьевна Плотникова
«Слав. *viti в этнокультурном аспекте
»

Слав. *viti в этнокультурном аспекте

Столь значимые в славянской народной культуре действия витья и аналогичного ему кручения, верчения относятся к числу ее наиболее «мифологизированных» и ритуально маркированных акциональных элементов. Соответствующая терминология традиционной народной культуры, связанная с *viti, и синонимичные ему *vъrtti, *krtiti, отличаются ярким многообразием значений, отражая при этом смысловую амбивалентность данного круга действий (движений). Соотносимые с этими глаголами действия обладают неоднозначной символикой, более того – для них характерны два противоположных смысловых ряда значений. С одной стороны, эти действия осознаются как позитивные, символизирующие зарождение, рост, приумножение, раз-витие, с другой – как негативные, вредоносные, связанные с нечистой силой . Отрицательный ряд символических значений *viti и ему подобных соотносится с «непрямым», а потому «неправильным» движением мифических субъектов (ср. также аналогичное противопоставление прямой – кривой, соответствующее оппозициям добро – зло, правда – кривда и т. п.). Именно с лексемами *viti, *krtiti связаны названия вредоносных демонов и обозначения их вредоносных действий, таких как верчение, кручение, вращение, спиралевидное движение. Это прежде всего «воздушные» ветряные демоны, например: укр. волын. в’jуа, выхор, серб. втлв ‘демон, вызывающий тучи и грозы’, кашуб. krck, krcёk ‘черт’, ‘вихрь’ (по верованиям кашубов, krcёk – внезапно появляющийся вихрь, вызванный чертом, преследующим человеческую душу; а v krcёku находится злой дух, который поднимает вверх живых людей [Sychta 2: 242–243]). К. Мошинский отмечал, что крестьяне окрестностей Ченстоховы на вопрос о вихре отвечали: diabe to wije (Moszyski 1967: 476). Аналогичные сообщения о происхождении вихря можно услышать в Полесье, например: «Кажуть – чертово весилля. То Бог согнав с ниба 12 ангелов и казав: “Вийтэ ветром, водой”, – воны и виють» (ПА, с. Ветлы, Волынская обл., Любешовский р-н). В южной Мазовии и других польских регионах о злых духах в целом говорили, что они krc si, wij si w powietrzu [крутятся, вьются в воздухе] (Archiwum: 7856/9a)1. Южным славянам ши-
_________
Благодарю А.В. Гуру за предоставленные материалы из Архива Кафедры этнографии славян Ягеллонского университета в Кракове.
_________
-роко известна вила (серб.)1, самовила (макед., болг.), признаками появления которой часто бывают ветер, вихрь2. Кроме того, болгарская самовила, самодива нередко отождествляется с вихрем: рождается в вихре, имеет его облик, «летает», пребывает в нем и т. д. Когда возникает вихрь, болгары говорят: свила се юда, причем ряд болезней, связанных с этой опасной для человека стихией, приписывается действию «юды», «самовилы», «самодивы» (Георгиева 1983: 117–118) . В болгарской народной песне описывается, как вила завила, т. е. очаровала, окрутила юношу и затем ослепила его (Дювернуа 1885–1889: 655). Интересно, что одним из локусов пребывания болгарских «самовил» считается уврт – место, где «поворачивается на поле рало» (Пир.: 472). Ряд называний мифологических персонажей связан с таким «нечистым» местом их обитания, как водоворот: пол. wirnik (от wir ‘водоворот’; Санникова 1990: 41), хорв. vijolndo (Duli 1985: 717). Подобные термины могут рассматриваться и как наименования по функции персонажа: «вызывающий водоворот, создающий его за счет способности вертеться, крутиться в воде» . Характерным проявлением злых сил и черной магии являются колдовские действия закручивания, завивания чего- либо с целью на-
_________
Этимология слова vila многими учеными связывается с *viti, что определяет происхождение «вилы» как демона природы – воздушного (ср. *viti – *vixъrъ), как считает К. Мошинский (Moszyski 1967: 477), или речного (ср . *viti – *vir), как полагает В. Пизани, см. (Kulii 1979: 147). Другие семантические модели связи *vla – *viti строятся на таких глагольных значениях, как «плести, скручивать», откуда определение «вилы» как демона судьбы, прядущего нити жизни (Волоцкая 1995: 248), что менее убедительно в свете реконструкции мифологических представлений о «виле» (ср. ее «природное» происхождение, соответствующие места обитания вне жилища человека и календарное время появления, приуроченное к весне и лету; см. СД 1: 369–371), как и построения на основе значений «извиваться, ускользать, обманывать» и т. п. Новые этимологические исследования в этой области уточняют этимологию vla из и.-е. *ei, давшего в серб.-хорв. vjati ‘гнать’ (с долгим восходящим ударением) в отличие от v jati ‘веять’ (с кратким нисходящим ударением), что не исключает последующего «перекрещивания этих корней, возможно, по причине потребности подчеркнуть интенсивность и демонический характер данных явлений» (Бjелетић 2002: 80); см. также: (Плотникова 2004: 206). Ареал мотива появления (и отождествления) «вилы» с вихрем, ветром на карте Южной Славии см. книге: (Плотникова 2004: 614–624, 718).
_________
-нести вред, ущерб человеку. Известные в Полесье, в восточной Польше заломы в жите, называемые завой, завивало, завитка, завыўка, закрутичка, закрут, пол. zawitka, рассматриваются как дело рук колдуна, ведьмы. Подобные опасные «продукты» витья следовало обходить стороной: «Завивали завить у жыти. Старые, старые люди гаварили. Са жменю жыта вузлам завяжэ и колас уверх. Шось пригаварувала, када закру чувала эту завить. Гаварать, шо семья забалее. Завити той никто не жал. Агнём спалить да и ўсё» (ПА, с. Старые Яриловичи, Черниговская обл., Репкинский р-н, зап. С.М. Толстой). Вредоносные действия достигали результата в слчучае так называемого «развития» завитки: «Завитку развила, – кажуть, – чи рука забалить, чи нага!» (ПА, с. Злеев, Черниговская обл., Репкинский р-н,). Для магического «возвращения» вредоносных действий обидчику ворожбу осуществляли в аналогичных по типу негативных признаков «нечистых» местах: завитки бросали «в вир, в воду» и говорили: «Щё ты мне делаешь, пусть тебе» (ПА, с. Хоромск, Брестская обл., Столинский р-н,). К числу подобных вредоносных предметов – «продуктов» витья – относится и сплетаемый из веток колдунами и колдуньями специальный прут (бел. вицина), от удара которого корова становится бесплодной (Никифоровский 1897: 147). Широко распространены у славян бытовые запреты на действия типа в и т ь – к р у т и т ь – м о т а т ь – в е р т е т ь в определенные опасные для людей праздники, некоторые дни недели. Отрицательные последствия могут сказаться на потомстве беременной женщины, на приплоде скота, на посевах в поле. По мнению крестьян севернобелорусских сел, в день посева ржи нельзя вить в доме ни кнута, ни веревки, иначе летом ветер будет скручивать и пригибать к земле посеянную рожь (Никифоровский 1897: 107). По полесским представлениям, если в праздники навивать основу, у беремнной женщины «у перёдке пазакруцицца, пазавертицца»; кроме того, «у пятницу и серяду нельзя вить крутить – куранёнок скрутица» и т . п. (ПА). Действия ткаческого производства получают также значение «действий притягивания, прививания к одному месту: можно привить (или присновать) волков, бешеных собак, жаб, змей, тараканов, мух, пауков, червей, вообще – несчастье» (Павлова 1990: 48). В мотивировках подобных запретов встречаются и объяснения, которые непосредственно связаны с аналогичными действиями нечистой силы. Например, в южной Польше считалось, что нельзя мотать нитки на масленицу, особенно вечером, bo si dyabli wtedy krec (witek 1893: 558). В южной Мазовии запрет прясть в праздники также объясняется опасностью появления злых духов, которые в это время «крутятся, вьются» поблизости (Archiwum: 7856/9a; Moszyski 1967: 476). Другой аспект символики действий, связанных с *viti, *vъrtti, *kr titi, может быть охарактеризован как зарождение, развитие, приумножение некоего блага (богатства, успеха) и шире – как начало какой-либо новой структуры. Последнее характерно не только для свадебной обрядности, но и в целом для народных космологических представлений о мире, человеческих и духовных ценностях, процесс сотворения которых нередко уподобляется действиям витья, плетения: ср. серб.-хорв. вити виjек ‘жить’, вити игру, коло, оро, танац ‘танцевать в хороводе, вести хоровод’, вити песму ‘петь песню’ (РСКНJ 2: 668–670); болг. завито, извито пеене ‘прекрасное, красивое пение’ (Геров 2: 47); тот же по существу метафорический перенос значения отличает и рус. плетение словес (ср. семантический антипод подобных выражений: из песку веревки вить, вить веревочки ‘заниматься заведомо бесплодной деятельностью’ [Мокиенко 1989: 81]). Употребление славянских образований от *viti (и подобных) в этнокультурных контекстах показывает, что создание коннотаций, уточняющих семантику обрядовых терминов, достигается за счет типичных для системы глагольных префиксов значений, например, серб . за-вити, за-вртети нередко связываются с символикой начала, зарождения чего- либо, по-вити – с символикой укрытия, защиты, откуда серб. повоjница ‘подарок новорожденному’. Отметим, что в южнославянской родинной обрядности пеленание (ср. серб. повоj ‘пеленка’), подарки новорожденному получают дополнительный магический смысл защиты ребенка от злых сил: у болгар для первого повивания используется отцовская рубашка, ребенку и роженице приносят дар в виде хлеба – «повойницу». У сербов существует поверье, что долго не вступающие в брак юноша или девушка лишены были в свое время этого дара, поэтому мать повиjе (пеленает) великовозрастного сына в кусок грубого полотна и вручает ему повоjницу (хлеб), чтобы тот смог жениться (Шумадия; Милићевић 1894: 199), или ближайшая родня тайком приносит неудачнику (неудачнице) повоjницу (Банат; БХ: 235). В обрядах, связанных с рождением ребенка, особое место занимает ритуальная стрижка первых волос ребенка: при этом сербы состригают и хранят замотанным в воск локон волос на завиjутку (завиjутак, т. е. макушка головы, считается средоточием ума, счастья, мудрости и силы человека; ГЕМБ 1926: 59). Жители сел центральной Сербии верят, что человек столько раз в жизни женится, сколько подобных завоjака (завитков) имеет на голове (Миjатовић 1907: 99). Эти тексты (в семиотическом и буквальном смысле), в которых *viti получает номинативное оформление, объединяет идея начала, связанная и с рождением человека, и с созданием новой семьи. Символика (и мотив) витья как зарождения новой структуры характерна для различных ритуалов свадебной обрядности. Метафорический ряд значений *viti в свадебной песенной лирике относится прежде всего к образу девушки, невесты. Так, в черногорской песне поется: Повила се златна жица од ведра неба, Савила се младожењи око калпака . То не била златна жица од ведра неба, Но то била л’jепа Маре од добра рода! [Спустилась золотая нить с ясного неба, Обкрутилась молодому вокруг шапки . Это была не золотая нить с ясного неба, А была красавица Мара из хорошего рода!] (ГЦМ: 145). Ср. и не раз цитировавшийся в этнографической литературе болгарский пример: «Ела се вие-превива, мома се с рода прощава…» [Ель вьется-извивается, девка с родными прощается…]1. Многозначность символики витья проявляется и в комплексе ритуалов, «обслуживающих» невесту. С семантикой прикрытия, защиты новобрачной от злых сил, действующих во время и после свадьбы, связан целый ряд названий женского головного убора, символизирующего вступление в брак и одеваемого на невесту сразу после венча-
_________
См., например, (Вакарелски 1974: 573). Из новейших исследований семантики витья, верчения, кружения в болгарской свадьбе следует отметить этнолингвистическое исследование Е.С. Узеневой, где показано, что на самых разных этапах свадьбы используется терминология от *viti: как обозначение процессов приготовления обрядового реквизита (знамени, букета, венков), наименований хлеба (например, вит колак, навита баница ‘свадебный каравай’), тогда как сами ритуальные действия, отмечающие переход молодых в статус женатых людей, сопровождаются песнями, в которых молодожены уподобляются вьющимся растениям (Узенова 2010: 159)
_________
-ния (рус. повоjник, бел. павойник, укр. завивайло, завивало; такого же типа и болгарское название витици, обозначающее используемые вместо вуали спускающиеся на лицо невесты частые нити с нанизанными на них мелкими монетами, см. Соф.: 211). С тем же глаголом связана терминология самого обряда закрывать волосы замужней женщине (морав.-словац. zavjen, укр., бел. сповивання молодоi, ср. укр. синонимы завивати и покривати в значении ‘надевать на голову убор замужней женщине’). Заслуживает внимания и возможность иных толкований данного ритуала и соответствующей терминологии: например, по наблюдениям Д.К. Зеленина, у восточных славян существовало поверье, что женщина с непокрытыми волосами могла нанести вред хозяйству, урожаю; это особенно касалось родившей вне брака, ее стремились «завить» как можно скорее, иначе встреча с ней, по гуцульским верованиям, грозила несчастьем (Зеленин 1926: 315–317). Более общий смысл имеет распространенный славянский свадебный ритуал (и песенный мотив) витья венка, деревца. У южных славян этот сюжет находит отражение и в терминологии свадебных танцев. В Лике (Хорватия) перед самым венчанием исполняется обрядовый танец (kolo), фрагмент которого называется pletenje vinca (vijenca): в «венок»- хоровод вступают все новые участники, и каждый танцующий перед тем, как встать в круг, обязан положить в поставленную в центре корзину подарок для невесты; после окончания танца плетут уже настоящий венок для невесты, сопровождая действия песней, в которой его плетение символизирует как расцвет, зрелость, готовность девушки к браку, так и переход ее из своего дома, где она «плела венок», в чужой, где его «расплетала» (Ivanan 1971: 66). В болгарских свадебных песнях, исполняющихся при витье венка, «китки» (букета), нередко звучат мотивы зарождения благосостояния, богатой жизни в новой семье: Вила ела се шарени венци: Един вила за живот и здраве, Други вила за вакли ягненца, Трети вила за бела ченица. [Плела Ёлка пестрые венки: Один плела для жизни и здоровья, Другой плела для черных ягнят, Третий плела для белой пшеницы] (Соф.: 209). Ритуальные действия «завивания», «закручивания», направленные на зарождение и обеспечение благосостояния, богатства в доме, у балканских славян встречаются главным образом в рождественсконовогодней и весенней обрядности. Ярким примером реализации указанной семантики могут служить символические действия колядующих южной Сербии. Получив от хозяина дома в дар муку, они со словами благопожелания вращают чашу из-под муки по большому блюду с целью, чтобы «имущество не пропадало, а именно здесь завертелось» (Ђорђевић Д. 1958: 334), т. е., иными словами, взяло бы начало благосостояние дома в новом году. В других южноморавских селах Сербии колядующие, распределившись по старшинству, ходят, держась за руки, слева направо вокруг блюда, в котором находится хлеб, пряжа, разные виды злаков и пищи; поднимают это блюдо три раза вверх и поизносят заклинание: «Jедни колачи се вртели, други се раали» [Одни булки вертятся, другие зарождаются] (Там же: 333). Сами названия южнославянских рождественско-новогодних и весенних (например, пасхальных) караваев и хлебцев часто связаны с глаголом *viti: болг. вит, превит кравай (Арнаудов 1969: 298), серб. витица (СМР 1970: 283) и др., что прежде всего отражает технологию их изготовления, хотя календарная приуроченность выпечки подобных хлебов позволяет усматривать в этих названиях дополнительные семантические коннотации (ср. соответствующие русские диалектные названия хлебных изделий, в том числе свадебного печенья: витушки, витушки [Подвысоцкий 1885: 19] и т. п.)1. Продуцирующую семантику имеет жатвенная обрядность, заключительный ритуал которой у восточных славян отмечен фразеологизмом борода зави ть (Там же: 9), бородка завивать (Васнецов 1907: 18–19) и т. п., что, очевидно, связано со стремлением магически способствовать (положить начало) урожаю следующего года. Вероятно, в том же ключе можно рассматривать восточнославянские весенние ритуалы завивания березки или венков, где идея чествования растительного мира получает особенно яркое воплощение . В продуцирующих обрядах весеннего цикла особое значение имеют ритуальные танцы. Как пишет Х. Вакарелский, совсем неслу-
_________
Рассматривая терминологию свадебного хлеба (типа коровай вити и др.), А.Б. Страхов отмечает, что глагол *viti, «будучи включен в систему свадебных номинаций, получает дополнительные семантические обертоны» (Страхов 1986: 10).
_________
-чайно устойчивое выражение, приглашающее к танцу: «Да поиграем хоро, за да расте житото (ленът, конопът) » [Давайте станцуем «хоро», чтобы росла пшеница (лен, конопля)] (Вакарелски 1974: 524). У славян восточной и центральной части Балкан подобные танцы были обязательны в самые ответственные моменты весенних обрядов хозяйственного цикла: прежде всего, в день св. Георгия, при первом ритуальном доении, при отделении ягнят от овец, при открытии «бачии» (овчарни, где доят овец и делают брынзу, масло, сыр) (Колева 1981: 199) и т. д. Соотносимый с идеей зарождения блага (плодородия, плодоношения, размножения) танец коло, (х) оро, символика которого, как уже упоминалось, находит отражение в ряде фразеологизмов с *viti, у южных славян осмысляется как точка отсчета, начало движения целого ряда событий, обеспечивающих жизнедеятельность села, семьи, отдельного человека. Впрочем, в данном случае имеет смысл заметить, что символика танца как быстрого, стремительного, «витиеватого» движения под музыку очень неоднозначна: достаточно вспомнить «бесовские» пляски воздушных демонов, в частности полесские представления о вихре как разнузданной свадьбе чертей, словенские фольклорные мотивы об исчезновении девушки в лихой пляске с демоном и т. п. Возможно, не лишено оснований предположение о том, что «демоническая» природа танца связана, прежде всего, с его о ч е н ь б ы с т р ы м исполнением (например, кружением, верчением в быстром вальсе), в то время как размеренно-ритмичные движения в хороводе соотносятся с естественным ритмом природы . «Витье хоровода» характерно и для магических действий, совершаемых у сербов и болгар с целью благотворно повлиять на роение пчел (возникновение потомственного пчелиного роя). Характерным признаком роения пчел считается «круговое», «спиралевидное» движение насекомых, собирающихся в одно целое. Символическими знаками подобного движения становятся определенные действия людей – участников различных ритуалов: вождение хоровода (т. е. витье хоровода); «кружение» участника обряда, например «Лазаря», со словами: «Вий се, вий се, Лазаре, да се вият кошере» [Кружись, кружись, Лазарь, чтобы умножались ульи] (Дювернуа 1885–1889: 243)1;
_________
Магическое влияние обрядового танца «лазарок» на успех в пчеловодстве характерно для поверий из окрестностей Софии. По наблюдениям исследователй, лазарки танцуют хоро только в домах тех хозяев, которые разводят пчел. Участницы обряда двигаются слева направо с песней, в которой
_________
витье нитки, веревки, привязанной к улью или положенной на пасеке; обходы, бег вокруг ульев и т. п. Например, в западной Сербии на Рождество до восхода солнца девушка из дома пасечника идет с пряжей и веретеном к пчелам, где начинает прясть нить, привязав ее к летку улья; двигаясь по кругу, девушка продолжает свое занятие до тех пор, пока не соединит концы нити, «обвив» ею улей; всё это для того, чтобы пчелы летом «свивались» вокруг улья (Ђорђевић Т. 1958/2: 225). Особенно часто в аналогичных ритуалах используются предметы, служащие в быту для «завинчивания», «кручения», «навивания»: мотовило или шпулька для наматывания пряжи (серб. витао), сверло (серб. сврдао, сврдо), вертел и т. п. В окрестностях Златибора (западная Сербия) накануне Рождества хозяева оставляют между ульями вито (витао) и сверло, которое им следует немного «завертеть» (например, в дерево на небольшой высоте от земли) и «крутить», поворачивать (окретати) по направлению к пчелам, чтобы они не улетали далеко, а роились возле пасеки (Там же).
В центральной Сербии кто- нибудь из домашних в день Рождества берет вертел и ткаческие инструменты, в том числе обязательно витао, и три раза обегает вокруг пчелиного улья. Делает он это для того, чтобы пчелы только в этих местах «вились» («да се само туда витлаjу») и никуда не улетали при роении (Миjатовић 1907: 125). Легко заметить, что в целом ряде случаев релевантно «магическое» совпадение лексем типа серб. витао (инструмент) – вити се, витлати се (движение пчел), савити жицу (свить нить) – савиjати се (о рое пчел), серб., болг. +viti se, употребляемого по отношению к танцу- хороводу и к рою пчел . – – – Таким образом, мы попытались представить определенную «полярность» в семантике и символике таких значимых в народной культуре действий, как витье, кручение, верчение. Семантические поля терминов, производных от *viti, *krtiti, *vъrtti, также отражают противопоставление, сводимое в общем виде к признакам «плохой» – «хороший». Интересно и разделение сфер функционирования позитивных и негативных смыслов рассматриваемых терминов и соответствующих действий: если негативная семантика свойственна в основном демонической сфере, то позитивная – таким жизнеутверждающим обрядам, как рождение, свадьба, рождественско- новогодняя, весенняя обрядность. Но поскольку самим дням календарного цикла присуща определенная амбивалентность признаков (например, «опасные» дни и одновременно – дни начала приобретения нового блага), то и такие бытовые действия, как, например, витье веревки, могут предписываться и совершаться с целью способствовать роению пчел или, наоборот, быть запрещены как «опасные», разрушительно действующие на будущий урожай и др.