Одно из наиболее ранних известных на сегодняшний день изображений гамматического креста в связи с Государыней мы видим на фотографии, относящейся, судя по всему, к периоду Великой войны. Государь слева на коне, Государыня сидит в стоящем перед Ним открытом автомобиле. Казак- конвоец за автомобилем справа отдает Государю честь. На капоте автомобиля Царицы виден установленный левосторонний гамматический крест, заключенный в круг...
«В ночь с 24 на 25 июля 1918 года войска Белой Армии заняли Екатеринбург. А уже утром все офицеры, свободные от службы и боевых нарядов, потянулись к дому Ипатьева, где содержалась в заключении и 8 дней назад была расстреляна Царская Семья. “Каждому хотелось повидать это последнее пристанище Августейшей Семьи… Каждый почувствовал, что здесь что- то произошло, что-то большое, мрачное и трагичное… Но что? Убили?.. Да, кровь здесь была. Не может быть, думал почти каждый. И зверству есть предел. И, перебирая безчисленное количество вещей домашнего обихода... никто не допускал, что зверство может и не иметь предела”1. Раскрыли двери угловой комнаты верхнего этажа, служившей спальней Государю Императору, Государыне Императрице и Наследнику Цесаревичу. Четыре окна этой комнаты выходили на Вознесенскую площадь и Вознесенский переулок. Оглядывая разоренное помещение, офицеры заметили странный знак на левом косяке правого окна…» 2, – так начиналась первая в отечественной исследовательской литературе основательная публикация (с православных позиций) о гамматическом кресте [i].

Опубликована она была со второй попытки. Об этом пишет сам ее автор Р. В. Багдасаров в первом отдельном издании: «… Написана она была еще раньше, в 1993-м, для несостоявшегося монархического сборника. Составителям сборника важно было создать метаисторическую раму для объяснения использования свастики Семьей Императора Николая II, поэтому работа мыслилась как материал для дискуссии, связанной с Его канонизацией»3. Сейчас можно раскрыть некоторые подробности той несостоявшейся публикации, предпринятой для разъяснения вопроса употребления «знака» Государыней Императрицей Александрой Феодоровной. Статья была заказана автором этих строк для редактировавшегося тогда им альманаха «К свету». Написанная Романом Владимировичем в оговоренные сроки, она предполагалась для публикации в 1994 г. в 17-м выпуске альманаха с присовокуплением большого числа иллюстративного материала. Была уже сделана верстка, но вмешалась сторонняя напористая воля. Энергичная вдова известного ученого М. П. Кудрявцева Татьяна Николаевна действовала через своего адепта, художника издательства «Родник» М. Ю. Зайцева. В результате материал был «зарублен», а редактор (автор этих строк) был вынужден искать новое место приложения своих сил. Разумных (т. е. рационально объяснимых) причин этим «активным действиям» я до сих пор не нахожу… Как бы то ни было, тот очерк, но уже в значительно расширенном виде (в основном за счет обширного этнографического материала, внесенного соавтором Р. В. Багдасарова), был обнародован в 1996 году. Отдельное, переработанное и существенно дополненное издание появилось в 2001-м. Книга не осталась незамеченной: появились отклики. Вышло второе издание, готовится третье… Но вопросы, поднятые в исследовании, остались и все еще весьма далеки от более или менее удовлетворительного их разрешения. Мы вполне отдаем себе отчет, что сделан еще только первый шаг, но весьма и весьма важный: снято многолетнее табу с темы как таковой. Задача нашей сегодняшней публикации скромна: создать первый свод всех известных ныне данных употребления Царицей Мученицей гамматического креста.
* * *
Одно из наиболее ранних известных на сегодняшний день изображений гамматического креста в связи с Государыней мы видим на фотографии, относящейся, судя по всему, к периоду Великой войны. Государь слева на коне, Государыня сидит в стоящем перед Ним открытом автомобиле. Казак- конвоец за автомобилем справа отдает Государю честь. На капоте автомобиля Царицы виден установленный левосторонний гамматический крест, заключенный в круг5.
* * *
Известны изображения гамматического креста на рисованных открытках Государыни. Один из первых таких «знаков» был поставлен Императрицей вслед за подписью «А.» на нарисованной Ей Рождественской открытке, отправленной 5 декабря 1917 г. из Тобольска подруге Ю. А. Ден6. «Послала тебе, – сообщала Государыня 20 декабря 1917 г. из Тобольска А. А. Вырубовой, – по крайней мере, 5 нарисованных карточек, которые ты всегда можешь узнать по Моим знакам (“свастика”), выдумываю всегда новое»7. На сегодняшний день известны три такие открытки, адресованные А. А. Вырубовой и хранящиеся в составе ее обширного архива в Йельском университете [ii] (США). Первая из них (4-х — 5 см.), ошибочно приписываемая Цесаревичу Алексею Николаевичу, датирована 1917 годом. Орнамент с использованием двух левосторонних гаммированных крестов обрамляет стих из Псалтири в русском переводе (Пс. 33, 19). Другая (также размером 4-х — 5 см.) – атрибутируемая йельскими архивистами как Рождественская открытка – датирована Самой Государыней. На ней проставлен 1918 год и также воспроизведен стих из Псалтири (Пс. 102, 8–9, 17), но уже на церковнославянском языке. В правом нижнем углу открытки помещен большой правосторонний гаммированный крест в орнаменте. Не раз воспроизводившаяся до этого8, эта открытка ошибочно атрибутировалась как лист из рукописной Псалтири Государыни. Существует, наконец, двусторонняя открытка, воспроизводящая церковнославянский текст заупокойного тропаря 8-го гласа («Глубиною мудрости…») и краткую молитву о упокоении. Архивистами Йельского университета она ошибочно атрибутируется как Рождественская (sic!) открытка, нарисованная Цесаревичем Алексеем Николаевичем. Открытка датированная (по- церковнославянски, кириллицей, обозначен год ее создания: 1918). В конце текста поставлен также левосторонний гамматический крест. Все три открытки подписаны одним и тем же инициалом «М» (Мама?).
* * *
Отдельная тема – употребление Государыней «знака» в Ее письмах. Вот начало письма Государыни фрейлине М. С. Хитрово (1895†1952), написанного на секретке: «Рите 21-го Янв. 1918 г. Т[обольск]. »10. Гамматический крест поставлен Государыней вместо подписи под стихотворением «Молитва», написанном, как известно, поэтом С. С. Бехтеевым в Ельце в октябре 1917 г. и посвященным Великим Княжнам Ольге и Татьяне Николаевнам: «11-го Янв. 1918 г. »11. Текст стихотворения написан на обороте открытки Всемiрного почтового союза, изображающей Господа Иисуса Христа в терновом венце («Барбиери (Гуерчино, Лувр), – Христос»)12. Адресатом открытки был полковник А. В. Сыробоярский13. Наконец, есть одно пока что загадочное место в письме Императрицы Ю. А. Ден, написанном в Тобольске 2 марта 1918 г. на английском языке: «Дети все выросли, Мари очень похудела, а четвертая толстая и маленькая. Татьяна, как всегда, помогает всем и повсюду; Ольга ленится, но душой они все заодно. Они целуют вас нежно – [на этом месте вместо слова “Государь” стоит НЕКИЙ ЗНАК] шлет сердечный привет»14. В сборниках писем присутствие этого «знака» никак не обозначено. Напечатано просто: «Он (Государь Император) шлет сердечный привет»15. Каким именно символическим «знаком» был обозначен Царь-Мученик остается неизвестным.
* * * Нашел отражение «знак» Государыни и в Ее дневнике. Речь идет о дневнике за 1918 год, хранящемся ныне в Государственном архиве Российской Федерации. В Тобольске, в «губернаторском доме», Великая Княжна Татьяна Николаевна подарила Своей Матери на новый 1918 год небольшую записную книжку, которая и стала последним дневником Императрицы. Царица сшила для него специальный чехол из лиловой (символический цвет Креста Господня) материи, вышив на нем белый гамматический крест. «…Небольшая общая тетрадь в клеточку, – описывают внешний вид дневника публикаторы его русского текста, – в матерчатой обложке сиреневого цвета с вышитым на ней белым крестом»16. Под этим «белым крестом» ученые мужи заботливо «укрывают» свастику. Между тем фотографию этой обложки можно видеть на фотографиях в других книгах17. На этом, однако, нелады со «знаком Государыни» у ученых мужей не кончаются. Готовивший американское издание дневника Царицы к печати Timothy D. Sergay (он же автор примечаний и комментариев к нему) в предисловии «от издателя» особо отметил сохранение при подготовке к печати, наряду с некоторыми авторскими грамматическими и др. особенностями, «символы свастики»18. Если в русском издании дневника Царицы гамматический крест представлен описательно: «[Знак свастики. – Сост.]», то в американском издании помещено фальсифицированное изображение гамматического креста: во-первых, он правосторонний; во-вторых, он не прямой, горизонтальный [iv] (каким его обычно изображала Государыня), а вращающийся. Одним словом, точно такой, каким мы его видим в символике III Рейха, но никогда у Государыни. Таким образом, подачу его в американской книге вполне можно расценить как злостную фальсификацию и клевету на Царицу-Мученицу. Перечислим все случаи употребления гамматического креста на страницах последнего дневника Царицы 19: (9.1.1918. Тобольск): « Grandmama – 1901». / « Бабушка – 1901». Имеется в виду дата кончины бабушки Государыни – Английской королевы Виктории (1819–1901). (4.2.1918. Тобольск): « Serge & I. Vladimir». / « Серж и И. Владимир». Речь идет о дне памяти убиенного Вел. Князя Сергия Александровича (1857†1905). Второе лицо не установлено. (28.2.1918. Тобольск): « Papa 26th anniversary». / « Папа – 26 годовщина». Кончина отца Императрицы – Великого герцога Гессенского Людвига IV (1837–1892). (1.3.1918. Тобольск): «Alexander II». / «Алекс[андр] II». 37-я годовщина со дня гибели Императора Александра II (1818†1881). (2.3.1918. Тобольск): «David Grabovoi». / « Давид Грабовой [ν] 1915 г.» Речь идет об офицере 14-го Грузинского Наследника Цесаревича Алексея Николаевича полка Давиде Ивановиче Грабовском, скончавшемся в лазарете Государыни в Царском Селе (Государыня в Своих письмах называет его «Грабовым»). (7.3.1918. Тобольск): «Grosspapa». / «Дедушка». Имеется в виду дедушка Государыни по отцовской линии – принц Гессенский Карл (1809–1877). (8.3.1918. Тобольск): «Grossmama ». / «Бабушка ». День памяти бабушки Императрицы – принцессы Елизаветы Прусской (1815– 1885), супруги принца Гессенского Карла. (17.3.1918. Тобольск): «Anniv: Ct. Hendr: ». / «Годовщ[ина] Гр. [νi] Хендр[икова] ». Речь идет о графе Василии Александровиче Гендрикове (1857†1912) – отце фрейлины Государыни гр. А. В. Гендриковой (1888†1918), добровольно разделившей заключение и смерть с Царственными Мучениками. Нетрудно заметить, что все «знаки» в дневнике 1918 г. были употреблены Государыней для обозначения дней памяти скончавшихся родных и по разным причинам особо близких Ей людей.
* * *
Последний зафиксированный «знак», начертанный Собственноручно Государыней 卍, был обнаружен в Ипатьевском доме. Этот дом осматривался судебным следователем Екатеринбургского окружного суда по важнейшим делам А. П. Наметкиным 2–8 августа 1918 г.20, членом Екатеринбургского окружного суда И. А. Сергеевым 11, 12 и 14 августа 1918 г.21 Однако лишь во время проводившегося почти год спустя (15–25 апреля 1919 г.) дополнительного осмотра дома судебным следователем по особо важным делам при Омском окружном суде Н. А. Соколовым 22 этот «знак» был обнаружен и опознан: «Рядом с комнатой Великих Княжон находится комната […] В этой комнате – 4 окна, причем два обращены на Вознесенский проспект, а два – на Вознесенский переулок. Все окна имеют двойные рамы. Окно, обращенное на Вознесенский проспект и ближайшее к гостиной, имеет снаружи частую железную решетку, покрывающую все окно. Окно, обращенное на Вознесенский переулок и ближайшее к комнате Великих Княжон, имеет фортки […] На левом косяке окна, обращенного на Вознесенский проспект и не имеющего решетки (на левом косяке – если смотреть из окна на Вознесенский проспект), имеется знак и надпись, сделанные черным карандашом, принадлежащие, как свидетельствует Жильяр, Государыне Императрице. Знак и надпись имеет следующий вид: 卍 <фотография> 17/30-го Апр: 1918 г.»23 Н. А. Соколов ссылается здесь на показания воспитателя Наследника Цесаревича Алексея Николаевича швейцарца П. Жильяра (1879– 1962), допрошенного им в Омске 5–6 марта 1919 г. Свидетель, в частности, рассказал о своем участии в следствии, которое проводилось предшественником Н. А. Соколова И. А. Сергеевым: «Я был с Сергеевым и мистером Гиббсом в доме Ипатьева. Я видел комнату, где были следы пуль в стене и на полу. Стена и пол были уже выбелены. В доме я нашел “два египетских знака”, которые Ее Величество имела обыкновение ставить часто на Своих вещах, как знак благополучия: порт-бонёр. Она их делала вот так: Один из таких знаков я нашел в спальне Ее Величества на обоях около кровати, другой был на косяке у окна какой-то комнаты, где был египетский знак и дата, написанные карандашом: “17/30 Апреля”, день приезда Их Величеств в Екатеринбург»24.
* * * Первое печатное публичное свидетельство об этом «знаке», начертанном Императрицей в Ипатьевском доме, было опубликовано в книге упомянутого нам П. Жильяра в 1920 г. на французском, а в 1921 г. на русском языке: «Наконец 25 июля [1918 г.] пал в свою очередь Екатеринбург. Лишь только сообщение было восстановлено, что потребовало очень долгого времени, так как полотно железной дороги сильно пострадало, мы с мистером Гиббсом бросились на поиски Царской Семьи и наших сотоварищей, оставшихся в Екатеринбурге. Через день после моего приезда я в первый раз проник в дом Ипатьева. Я обошел комнаты верхнего этажа, служившие Им тюрьмой; они были в неописуемом безпорядке. Видно было, что были приняты все меры, чтобы уничтожить всякий след живших в них. […] Я заметил затем на стене у одного из окон комнаты Их Величеств любимый знак Государыни “совастику” [vii], который Она приказывала всюду изображать на счастье. Она нарисовала его также карандашом на обоях на высоте кровати, которую занимала, вероятно, Она или Алексей Николаевич. Но сколько я ни искал, мне не удалось обнаружить ни малейшего указания, по которому мы могли бы узнать об Их участи»25. Фотография «знака» была приведена во французском издании книги П. Жильяра (р. 240–241).
* * * Курировавший следствие по цареубийству генерал- лейтенант М. К. Дитерихс (1874†1937) в своем вышедшем в 1922 г. во Владивостоке труде так описывал последнее местопребывание Царственных Мучеников в Ипатьевском доме: «Угловая комната верхнего этажа с двумя окнами, выходящими на Вознесенскую площадь, и двумя на Вознесенский переулок, служила спальней бывшему Государю Императору, Государыне Императрице и Наследнику Цесаревичу. Левое окно, выходящее на площадь, имеет снаружи частую железную решетку. На правом окне на левом его косяке рукой Государыни начерчен египетский знак благополучия и под ним поставлена дата: “17/30 апреля 1918 г.” – день приезда Их Величеств в Ипатьевский дом»26. А вот как приведенную нами фразу генерала преподносит (причем, в кавычках, как цитату!) происходящий, как утверждают издатели, из «верующей монархической семьи» екатеринбургский исследователь с ученой степенью Г. Б. Зайцев: «Генерал М. Дитерихс к всему этому добавил еще одну деталь: “В день приезда на оконном косяке А. Ф. написала знак свастики и дату «17/30 апреля 1918 года»”. Заклинание не спасло бывшую Царицу»27. Подтекст такого «цитирования» очевиден. В нем слышны отнюдь не одни лишь оккультные мотивы («заклинание»). Явственны они и в названии главы о пребывании Царственных Мучеников в Екатеринбурге в книге нашего зарубежного соотечественника Виктора Александрова: «Под знаком свастики»28.
* * * Корреспондент лондонской газеты «Times» Р. Вильтон (1868–1925), принимавший участие в расследовании цареубийства, в первом английском издании своей книги в 1920 г. отмечает: «В комнате, где жили и спали Императорская Чета и Алексей – следующей за комнатой, где теснились Их Четыре Дочери – Александра поместила знак счастья. Он был столь ненавязчив, что Гайда, чешский командир, силой обосновавшийся в этой комнате, вероятно, не заметил его. Карандашом Она начертала мистический знак свастики и написала дату “17/30 апреля”, день Ее прибытия в дом»29. В русском издании 1923 г. читаем: «В комнате, где Государыня провела Свои последние дни, Она при приезде начертила знак счастья, свастику, приписав к ней число, 17–30 апреля. Чертить этот знак, приехав в новое помещение, стало обыкновением Императрицы с тех пор, как Она познакомилась с оккультными науками. Увы, счастье, которое Она призывала, принесло Ей лишь утешение умереть вместе со Своими близкими. Гайда и его солдаты не заметили этой надписи, более или менее скрытой оконною рамой, и она сохранилась»30. Оставляем утверждение англичанина о занятиях Государыни «оккультными науками» на его совести. Деталь эта, скорее, свидетельствует о его личном духовном устроении (к сожалению, вполне в духе того времени).
* * * Расследовавший дело о цареубийстве Н. А. Соколов (1882†1924) поместил в первом французском издании своей книги 1924 г. фотографию «знака, начертанного Императрицей в доме Ипатьева» (Илл. № 21) 31. Следует подчеркнуть, что именно Н. А. Соколов первым из следователей обратил внимание на «знак». Во французском издании своей книги он, в частности, пишет: «В протоколе Наметкина речь не идет о знаке, нарисованном на оконном проеме, обращенном в сторону Вознесенского проспекта, на восток. Было трудно его обнаружить, учитывая то, что рисунок был сделан тонкими линиями (la finesse du dessin). Первым его заметил Жильяр во время посещения дома со следователем Сергеевым. Он сохранился вплоть до того времени, когда я занялся этим делом. Я запечатлел его на фотографии № 21. (Для консервации этого знака я его покрыл стеклом и запечатал своей печатью. Именно таким этот знак представлен на фотографии в книге Жильяра.)»32. В русском издании 1925 г., вышедшем посмертно, эпизод со «знаком» существенно расширен: «Войдя в дом Ипатьева, Государыня сделала отметку на косяке окна Своей комнаты. Она нарисовала Свой индийский знак и рядом указала дату “17/30 Апр. 1918 г.”»33. И далее: «В дневнике Соловьева я нашел тот самый знак, которым пользовалась Императрица. Соловьев ответил мне, что это – индийский знак, означающий вечность. Он уклонился от дальнейших объяснений. Марков был более откровенен и показал: “Условный знак нашей организации был . Императрица его знала”. Соловьев пытался выдать себя на следствии за простого сибирского обывателя. Марков показал, что Соловьев до войны проживал некоторое время в Берлине, а затем в Индии, где обучался под руководством какого-то испытателя в теософической школе в г. Адьяре»34. Обратимся к документам – тем местам допросов, о которых сообщает Н. А. Соколов. С 20 июня по 5 июля 1920 г. в Париже Н. А. Соколов «производил осмотр» «представленных к следствию Матреной Григорьевной Соловьевой [урожденной Распутиной] 28 декабря 1919 года» ее дневника, а также «тетради с записями Бориса Николаевича Соловьева» 1918–1919 гг. 35 «На одном из предпоследних листов тетради, – пишет Н. А. Соколов в заключение протокола, – имеются два обозначения, сделанные химическим карандашом. Одно из них изображает крест, а другое символический знак, тот же самый, какой был сделан ГОСУДАРЫНЕЙ ИМПЕРАТРИЦЕЙ на косяке одного из окон в комнате дома Ипатьева. Эти обозначения изображены следующим образом: † »36. В ходе второго показания (19 апреля 1921 г.) капитану П. П. Булыгину корнет С. В. Марков рассказал: «Борис Николаевич Соловьев […] был руководителем братства Св. Иоанна Тобольского – в Тобольске. Основано оно Соловьевым в августе 1917 года. Было человек 120. […] Условный знак нашей организации был ø. Императрица его знала, тоже икона Иоанна Тобольского с условной надписью и тем же знаком. После нашего освобождения кто-то принес Соловьеву большую икону Св. Николая Чудотворца [νiii]. […] Было у него [Б. Н. Соловьева] много каких-то знаков; помню [ix] , помню крест с воткнутым в его середину кинжалом [нрзб.]. Делал он эти знаки часто на стене внезапно, объясняя это, чтобы оградиться от чьего-то невидимого присутствия»37.
* * * Участвовавший под руководством Н. А. Соколова в расследовании цареубийства капитан П. П. Булыгин (1896†1936), до революции не чуждый увлечению неправославным мистицизмом, в первоначальной публикации своих воспоминаний на русском языке в рижской газете «Сегодня» в 1928 г. писал: «По желанию Императрицы “организация” Соловьева – отца Алексея Васильева получает название “братства святого Иоанна Тобольского”, и ей дается условный знак – свастика»38. «Просидев после провоза Узников через Тюмень, для приличия еще несколько дней в тюрьме, – писал П. П. Булыгин далее, – Соловьев с женой и корнетом Марковым вышли на свободу и отправились домой. Дома они нашли пересланный за это время им из Тобольска пакет. В нем были две иконы: 1) св. Иоанна Тобольского, 2) Николая Угодника. На обратной стороне обеих икон рукой Импертрицы была написана дата Их увоза из Тобольска “26-го апреля 1918 г.” и поставлен условный знак их “организации” – свастика. Сочетание икон и написанного значило, что Императрица извещала “братство св. Иоанна Тобольского”, что настала пора освобождать Государя, увезенного 26-го апреля. Поезд Узников был уже по ту сторону Уральского хребта»39. В отдельном издании воспоминаний, вышедшем семь лет спустя, в 1935 г., на английском языке, уже в виде книги 40, появились иные акценты: «По особой просьбе Государыни несуществующая организация, возглавляемая Соловьевым и о. Алексеем, стала именоваться “Братством Святого Иоанна Тобольского” и приняла в качестве отличительного знака свастику»41. « Дома поручик [Б. Н. Соловьев] обнаружил посылку, которая пришла из Подольска в период его своевременного отсутствия. В посылке были две иконы: Св. Иоанна Тобольского и Св. Николая Угодника. На обороте обеих святых образов была Собственноручная запись Александры Феодоровны – “26 января 1918 года” – и тайный знак Братства – свастика. Такое сочетание икон и надписи означали, что Императрица хочет известить “Братство Св. Иоанна Тобольского” о том, что Его Величество, Императора Николая увозят из Тобольска 26 апреля и пришло время Его спасать. Когда Соловьев получил это послание, Царственные Узники были уже в Ипатьевском доме »42.
* * * Свидетельство о гамматическом кресте как о знаке Братства святого Иоанна Тобольского содержатся также в воспоминаниях корнета Крымского Конного Ее Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны полка С. В. Маркова (1898 †1944), опубликованных им в 1928 г. в Вене. Описывая свое заключение в большевицкой тюрьме, к которому весьма предвзято относился П. П. Булыгин, он, в частности, писал: «В уборной на подоконнике я сразу увидел опознавательный знак нашей организации, сложенный из бумаги, и таковой же на полу около стенки. Присмотревшись к стенке, испещренной различными надписями, чисто заборного характера, я увидел тот же знак, нарисованный карандашом, и под ним надпись на стене, которая, очевидно, была наскоро нацарапана…»43
* * * В том же 1928 г. высказался и проживавший в Праге Н. Н. Ипатьев (1869–1938) – владелец дома в Екатеринбурге, в котором были убиты Царственные Мученики с Их верными слугами: «Когда Царь и Царица, – рассказывает Н. Н. Ипатьев, – были перевезены в мой дом на Вознесенской площади, Царица на раме окна одной из комнат написала, в память Своего приезда, дату: 17/30 апр. 1918»44.
* * * Проанализировав приведенные факты, можно прийти к выводу, что каждый из свидетельствовавших понимал «знак» Императрицы по-своему, как говорится, в меру своей испорченности. В лучшем случае, приверженности к этому «знаку» Императрицы придают чисто житейское значение: в Европе (в том числе и в Англии, с которой так тесно связана была Государыня, внучка королевы Виктории), свастику рисовали «на счастье» (нечто вроде подковы) [x]. «Скорее всего, – считает современная исследовательница Л. А. Лыкова, – этот знак означал подлинность письма и был особой приметой в кругу друзей Императрицы»45. Комментируя письмо Государыни к А. А. Вырубовой, посланное 20 декабря 1917 г. из Тобольска, составитель известного сборника «Письма Царской Семьи из заточения» русский зарубежный историк Е. Е. Алферьев (1908 †1986) писал: «Следует читать «сувастика» (suvastica) – символический крестообразный знак, который Государыня Императрица любила ставить на счастье. Он представляет собой крест с равными частями, концы которых загнуты влево. Это изображение креста считается одним из древнейших. Знак этот с незапамятных времен употребляется браминистами и буддистами Индии, Китая, Тибета и Японии, выражая собой привет, пожелание благополучия. С Востока он перешел на Запад. Усвоив себе этот символ под названием “гаммированного креста” (crux gammata), христианство придавало ему значение подобное тому, какое он имел на Востоке, т. е. выражало им ниспослание благодати и спасения. Знак этот следует отличать от аналогичного знака, называемого “свастика” (svastica), который был принят в нацистской Германии и который также представляет собой гаммированный крест, но повернутый в обратную сторону, т. е. с краями загнутыми вправо [xi], по видимому движению солнца»46. Переиздавшее эту книгу издательство Спасо- Преображенского Валаамского монастыря «облегчило» приведенный нами текст от, видимо, смущавших кого-то подробностей 47. Что касается недоброжелателей, то у них было широкое поле деятельности. Лондонская «Times», например, рецензируя американский фильм «Николай и Александра», назвала Императрицу Александру Феодоровну «фашиствующей Брунгильдой», что не преминул упомянуть в своей гнусной поделке Марк Касвинов 48. «Согласно хронистам, – писал автор зарубежной книги “Конец Романовых” В. Александров, – дворец Ее отца в Дармштадте был “любимым местом шарлатанов”. Моравские флагелланты снабдили юную Принцессу талисманом – свастикой, которая, предполагала Она, всю жизнь будет приносить Ей счастье. Задолго до того, как он был выставлен напоказ на фасадах Третьего Рейха, крюковидный крест был начертан низвергнутой Императрицей на стене дома Ипатьева в Екатеринбурге»49. Не чуждый занятиям оккультизмом, известный русский эмигрантский исследователь масонства Г. В. Бостунич (Шварц) (1883 – после мая 1946) писал в своей книге 1922 г.: «Известную роль в оккультной символике играют еще знаки “суувастики” и “свастики”. Происхождение их скрыто тайной веков. Их генеалогия равно может восходить и к исландским рунам и к индийским религиозным символам. Суувастика представляет собою равносторонний крест с отогнутыми в левую сторону концами. Свастика – равносторонний крест с отогнутыми в правую сторону концами, соответственно кажущемуся движению солнца. Опять-таки и этот знак сам по себе нейтрален и не зависит от того, какое значение придавать. Так, например, покойная Государыня Александра Феодоровна нарисовала знак “суувастики” 17/30 апр. 1918 г. в амбразуре окна в доме Их заключения в Екатеринбурге [xii], как porte- bоnheur [xiii]. В Германии знак “свастики” в круге есть символ “Братства св. свастики”, распространенного антисемитического общества, члены которого носят этот знак в петлице. И этот уже знак, когда масоны в 1917 году захватили власть в России, был ими нанесен на деньги выпуска Керенского крупных купюр: 250 руб. по бокам сетки и 1000 р. посредине и по бокам сетки. Только здесь “свастика” уже изображала “бороздку масонского ключа”, отпирающего двери познания, только осквернив крест, изогнув его концы (такова их идеология) [xiv] ; “поломанным крестом” называли этот знак люди, заметившие его на “думских” (т. к. на них было изображение Гос. думы) тысячерублевках [xv]. Любопытнее всего, что масоны в наряде большевиков, сменившие масонов в наряде меньшевиков и кадетов, немедленно принявшись за печатный станок, даже не переменили сетку, ибо на ней ведь был негатирован их знак, и потому на крупных купюрах большевицких денег первого периода выпуска т. н. “пятаковских” деньгах – в 5000 руб. и 10000 руб. – вы найдете ту же “бороздку масонского ключа”»50. Пытаются истолковать в свою пользу «знак» Государыни и буддисты. Так, театральный режиссер, автор фильма- исследования «Путь Царей» (1990–1991) Е. Л. Шифферс (1934–1997) связывал его с восточной политикой России в Царствование Николая II, со строительством под покровительством Царя, вопреки протестам православных иерархов, буддийского храма Калачакры в Санкт-Петербурге. Факт начертания Императрицей гамматического креста в Ипатьевском доме он толковал как обращение Царственных Мучеников (после измены Им Поместного Собора 1917–1918 гг.) за помощью к Востоку. Некоторые материалы на эту тему содержатся в архиве Е. Л. Шифферса в особой папке «Свастика святой Аликс». Воистину есть от чего голове пойти кругом. И, представьте, у некоторых православных так и происходит. Современный священник из Белоруссии Петр Андриевский, без малейшего душевного трепета, ставит под сомнение использование гамматического креста Государыней, саму даже находку его в Ипатьевском доме. По принципу: не нравится – значит, не было. «Почему эти мифические офицеры, – возмущается о. Петр, – пришли к выводу, что левооборотные свастики нарисовала Императрица Александра? Почему они не решили, что свастики нарисовали убийцы Царской Семьи или кто-либо из членов теософского общества, побывавших, возможно, к тому времени на месте убийства?» Правда, тут же, вполне определенно (как вообще свойственно этому автору), он пишет, имея в виду Царицу-Мученицу: «Изображала же Она равносторонний Крест, так называемый иерусалимский, с небольшими черточками на концах. Как можно усмотреть в изображении иерусалимского Креста изображение свастики? Очевидно, для этого нужно большое напряжение ума и воображение наблюдателя (в нужном для такового наблюдателя направлении)… Рассказ о якобы нарисованных Императрицей свастиках распространялись по свету вовсе не от мифических белых офицеров, а от некоего [sic!] Жильяра»51. Как тут не вспомнить слова самого П. Жильяра, воспитателя Цесаревича Алексия Николаевича, воспроизводившиеся уже в нашей книге: «Я – швейцарец и держусь взглядов демократических, но мне бывало всегда стыдно, когда мне приходилось защищать Государыню Императрицу от нападок на Нее лиц высшего русского общества, считавших себя монархистами». Воистину, что-то странное: православный священник борется с крестом, о котором, во всяком случае со времен преподобного Феодора Студита, известно: «Крест всякой формы – есть истинный крест». Мы, пожалуй бы, и не стали приводить эти последние (пусть даже в чем-то и характерные) рассуждения (тут даже, может быть, издатели этих «мыслей» больше виноваты: мало ли какие «черточки» могут взбрести на ум не отягченному знаниями батюшке из Белоруссии), но вот закавыка: вскоре сей батюшка обосновался в редакционном совете столичного «православного журнала» «Благодатный огонь». Стало быть, не только свои «мысли» безпрепятственно высказывать может, но и чужие «причесывать». И уже не просто священник, а протоиерей. Стало быть, кто- то же взыскал?.. Есть и такие, которые уже сдали «знак Государыни», а за ним и сам Крест Христов (одно из его изображений) диаволу и его деткам. Сдали без боя. Признав силу над Христом и Его Крестом извечного обманщика и лжеца. Впрочем, судите сами: «…Когда диаволу удается наполнить похищенный символ новым смыслом (например, шестиконечную и пятиконечную звезду или свастику), сделав их символами своей армии зла и скрепив это перерождение кровавыми ритуалами, тогда уже вряд ли можно надеяться на “отвоевание” символа. Это столь же безнадежно, как “отвоевать” у диавола бывших ангелов – бесов. Точно так не переродить и символику, введенную богоборческой партией…»52 Рассуждая так, автор, похоже, напрочь забывает о том, что символы не обладают дарованной Богом свободой воли. Приняв на веру это ложное утверждение, мы очень скоро можем лишиться не только Двуглавого Орла, но и осьмиконечного православного креста… Но довольно об этом. Подведем некоторый итог: смысл, который вкладывала в «знак» Государыня, остается пока для обращавшихся к этой теме исследователей не совсем понятным. Ясно пока одно: для объяснения Ее мыслей все приведенные интерпретации малопригодны. Причину этого непонимания современные православные исследователи объясняют следующим образом: «Если Императорская Семья, сознательно и постоянно обращавшаяся к истокам Православной Веры (и пытавшаяся обратить к ней ближайших подданных, да и вообще, по возможности, большее число аристократов), воспринимала свастику через христианскую традицию, то часть дворян и интеллигенции могли читать ее в несколько ином контексте. Широкое распространение в начале века получает теософская и оккультная литература, усваивающая свастике ряд толкований в чем-то совпадающих с православным пониманием, а в чем-то далеко отходящих от него. Подобные толкования оказывали определенное воздействие на российское общество, которое в тот период достаточно пассивно воспринимало собственный легитимный духовный опыт»53. Оказывают, следует признать, и по сию пору. Вот весьма характерные комментарии «посевовского» автора к документам следствия по цареубийству: «Александра Федоровна увлекалась оккультизмом и восточным мистицизмом и повлияла в этом на Супруга. Значительную роль в этом отношении сыграл выписанный из Лиона французский оккультист и теософ “мсье Филипп”, на чары которого Государыня надеялась, чтобы у Нее наконец родился Наследник. У теософов знак свастики – один из главных символов. Позже свастика стала, видимо, тайным знаком в среде поклонников и друзей Распутина : она фигурирует, например, в дневнике зятя Распутина, авантюриста Б. Н. Соловьева»54. Ни одного фактического доказательства автор, разумеется, не приводит (их нет!); одни домыслы вокруг да около. В этом смысле он мог «опираться» лишь на вздорную статью писателя и публициста И. С. Лукаша (1892–1940), так характеризовавшего в ней Б. Н. Соловьева: «Сын консисторского чиновника, адьярский черный маг и агент чека, – все это казалось бы диким бредом, если бы все не было установлено [sic!] точным следствием»55. Но даже Н. А. Соколов, весьма предвзято относившийся к Б. Н. Соловьеву, этого не «устанавливал». Выдвинутые Соколовым версии относительно зятя Распутина, если более или менее внимательно присмотреться к опубликованным самим следователем материалам, рушатся как карточный домик56. Известна также роль упоминавшегося нами капитана П. П. Булыгина (в чем он сам признавался еще в 1928 г.) в «открытии глаз» на Б. Н. Соловьева в Берлине в 1921 г. такому авторитетному монархисту, как Н. Е. Марков 2-й57, озвучившему вскоре полученные «данные», не называя, впрочем, своего информатора58. В 1928 г. в Вене вышла известная книга С. В. Маркова «Покинутая Царская Семья», представляющая иную версию событий. Известен также взгляд авторитетного эмигрантского историка С. П. Мельгунова, мягко подправившего выводы скончавшегося к тому времени Н. А. Соколова59.
* * * Как известно, само слово свастика, которым называется один из самых древнейших символов, известных еще со времен палеолита [xvi], санскритского происхождения. Происходит оно от слова свасти, означающего благоденствие, удачу, счастье, благословение. Состоит оно из приставки су-, означающей высшую степень качества (аналогичного русскому благо- в составных словах) и асти – дом, жилище. Таким образом, одна из возможных интерпретаций этого слова: Мир дому сему. Известный французский философ Р. Генон считал: «Само слово свастика производят от “su asti”, формулы благословения, которая имеет свой эквивалент на иврите – ки-тоб из Книги Бытия. Что касается этого последнего, то оно повторяется в конце рассказа о каждом из дней творения […]; по-видимому, оно свидетельствует о том, что эти “дни” уподобляются стольким же обращениям свастики, или другими словами, полным оборотам “колеса мiра”, благодаря которым происходит смена “вечера и утра”…»60
далее по источнику...
© Сергей Фомин