[показать] Первая глава « Морфологическая структура первичного лексического ядра с корневыми согласными [r/m] » посвящена исследованию морфологической структуры общемонгольской лексики с корневыми согласными [r/m], установлению фонетической структуры ядра первичных корневых морфем, выявлению словообразовательных типов, действовавших на ранних этапах эволюции монгольских языков. В работе нами рассмотрены четыре типа корней: 1. V+CD (ar-a-l, er-e, or-u-ng?a, um-ai); 2. Cun+V+CD (ber-e-ge, sur-e- g, nam); 3 . V+CD+Caus (orb-e-lge, ert-e-ger, amc-i-?ar); 4. Cun+V+CD+Caus (sorm-u-su, sarb-a-lji, bamb-ai). В рассмотренных типах фигурирует от одного до трех составляющих консонантов: 1) согласный-доминанта (CD) является носителем генерального признака. В звукоподражательных словах он передает основной характер звучания. В доминанте образных слов закодирована базовая информация о денотате: его форме, размере, цвете, свойствах поверхности, динамических состояниях, психологических и иных характеристиках и пр. Он может занимать позицию в ауслауте корня (типы 1 и 2 ), либо в инлауте (типы 3 и 4); 2) анлаутный согласный (Cun) в звукоподражательных словах индицирует начальную фазу развития звука. В образных словах может либо смягчать, либо усиливать степень проявления генерального признака; 3) ауслаутный согласный (Caus) в ономатопах моделирует конечную фазу звучания , согласные [s], [d] указывают на моментальность совершения действия. Вносит дополнительный оттенок в семантическую структуру образного корня. Например, фонемы [b], [l], [m], [n] вносят оттенок смягчения признака, [c], [j], [s] - шуршания, шероховатости и др. Следует отметить, что в монгольских языках представлены и другие типы корней. Например, корень, состоящий из одного только консонанта (CD) *j, в лексеме п.-мо. j-o-gei [Less. 1074], мо. з?гий, бур. з?гы, калм. з?г, ойр. з?г 'пчела, шершень', образованной с помощью форманта -gei от корня j, представляющим собой звукоподражание (j-j-j). Кроме того, можно отметить функционирование изобразительных корней с дифтонгами, долгими гласными: (Cun)+ Vdiph+ CD+ (Caus) (например, п.-мо. qaib- a-?ar 'мерно покачивающийся'); Cun+ V+ V+CD (п.-мо. ?oul 'река; долина', qour-a 'яд, отрава') и долготными комплексами (Cun)+ V+ Сi+ V+ CD+(Caus), где Сi - интервокальный согласный [?/g/y]. Удлинение звукоподражательного или образного корня в ряде случаев могло быть обусловлено стремлением передать длительность звучания, интенсивность проявления признака. Например, cр. параллельное функционирование корней *ber(b) и *begerв п.-мо. berbeyi-, мо. бэрвий-'коченеть, деревенеть от холода' и п.-мо. begere-, мо. бээрэ-, бур. бээрэ- , калм. беер-'зябнуть, мерзнуть'; корней *kor(k) и *kogerв бур. х?рхэ и х??ргэ 'кузнечные меха; горн'. Часто удлинение вокалической составляющей корня происходило уже на более поздней стадии развития языков: п.-мо. sumeg[Kow. 1430], мо. c?мгэр и c??мгэр, бур. h??мэгэр 'тусклый, неясный; мерцающий (о свете)'; п.-мо. omuger, бур. ?мэгэр и ??мэгэр 'суженный, сжатый'. Однако данный тип корней, несомненно, требует особого рассмотрения в связи с необходимостью установления номинационного потенциала согласных [?/g] в качестве доминант. Дальнейшие исследования, очевидно, позволят выявить другие типы корней. Известно, что в монгольских языках, как и в других языках мира, на границе морфем допускаются не все звукосочетания. В связи с этим в процессе образования производного слова соединяющиеся морфы стремятся к взаимному приспособлению. Так, в ряде случаев наблюдается появление гласного в корне (em u s-'одевать', par i b-a-?ar 'толстый, грубый'), однако наиболее характерна для эпентетических гласных позиция на морфемном шве. Также нами не рассматривается в составе корня конечный гласный, возникший в результате парагоги, т.е. эпентезы, имеющей место на конце слова в целях облегчения произношения на стыке слов. Например, в em-e 'женщина' выделен корень *em типа V+CD. Как отмечалось выше, в качестве доминант в данной работе выступают согласные [r] и [m], выбор которыхобусловлен тем, что именно с их помощью в монгольских языках реализуется диада «мужской (эр) - женский (эм)», представляющая собой фундаментальную оппозиционную пару, которая занимает важное место в ряду представлений, отображающих модель мира. Кроме того, они формируют такие базовые оппозиции, как «громкий - тихий», «острый - круглый», ««твердый - мягкий», «грубый - нежный», «шершавый - пушистый», «кислый - сладкий» и др. Предварительные результаты исследования фоносемантических характеристик других согласных в позиции доминанты свидетельствуют о том, что их в целом можно разделить на два класса: твердые/сильные и мягкие/слабые. К твердым кроме [r] относятся аффрикаты [j] и [c], к мягким - сонорные и смычные [l], [n], [b], что решающим образом зависит от кинетических особенностей фонем. Доминанты [r/m] обладают следующими акустико- артикуляционными характеристиками. Ртовый, переднеязычный, дрожащий сонант [r] артикулируется кончиком языка, немного приподнятым над остальной его частью. Кончик языка пассивно колеблется в струе проходящего воздуха, образуя одну или несколько кратковременных смычек или щелей с задним скатом альвеол. Известно, что в алтайских языках согласный [r] является одним из звуков, не встречающихся в позиции корневой инициали. Кроме того, для него неприемлема недоминантная позиция в ауслауте корня. Носовой, билабиальный сонант [m] образуется смыканием губ при одновременном опускании небной занавески, что обусловливает одноканальный выход воздушной струи через полость рта, губы при этом напрягаются очень слабо. Данный согласный, напротив, обладает способностью выступать во всех трех позициях корня. Доминанта, по сути, представляет собой инвариант, допускающий вариативность других консонантных элементов корня и практически свободную вокалическую вариативность. Исследование вокалических чередований в образных корнях показывает то, что они не обладают способностью кардинально менять семантику, заданную консонантным составом корней. Корневая звукоподражательная морфема представляет собой последовательность дифференциальных признаков того или иного звучания, отражающих стадии его произнесения. Комбинирование звуков в конечном итоге приводит к дифференциации смыслов, что подтверждает возможность ментального разложения звука в своеобразный артикуляционный спектр. Ядерные изобразительные значения складываются из семантического потенциала трех консонантных компонентов корня. Очевидно, что позиции анлаутного и ауслаутного консонантов менее значимы, нежели позиция доминанты. Наблюдаются случаи, когда один и тот же тип согласных как в анлауте, так и в ауслауте служит для передачи одного значения. Так, от корней *irj/ir s- * si r образованы п.-мо. irj-i-gir 'шершавый, грубый' и п.-мо. sirugun'шероховатый; жесткий'; от *ors/or j- * j or - п.- мо. orisuldu- 'соперничать, оспаривать' и jorildu- 'противоречить, пререкаться'. Более 36 % корней способны самостоятельно передавать конкретное предметное значение, около 6 % из них могут оформляться конечной согласной [n]. Фонетическая структура этих существительных может либо полностью совпадать с таковой корня, либо дополняться конечным гласным, возникшим в результате эпентезы согласно законам морфонологии. Например, jer 'оружие' [Kow. 2324 ], ir [Kow. 318 ] 'лезвие, острие'; car 'верхний слой снегa' [Kow. 2026 ]; п.-мо. soru 'вертел' [Kow. 1542 ]; п.-мо. cembe[Kow. 2120] и др. Очевидно, эти существительные появились в языке как наиболее характерные «воплотители» передаваемого ими образа. Основная часть субстантивных форм (64 %) с доминантами [r/m] оформляется первичными словообразовательными формантами, которые разделены нами на три условные группы: 1 ) «группа - da?», состоящая из аффиксов, оканчивающихся на согласный [?] и формирующая 21 % субстантивов; 2 ) «группа -dai», включающая форманты, оканчивающиеся на дифтонг. На их долю приходится 11 %; 3 ) прочие аффиксы, включая сложные форманты, делящие между собой оставшиеся 30 %. «Группа -da?»: -?(а) : cerig'войско', cimeg'украшение', ormuge'рогожа', tarba?- a'тарбаган'; -da? : samalda?'ноздри', sаrida?'голец', temdeg 'метка'; - na?, ng?-a : arang?-a 'помост'; kemneg 'утроба'; qorkina? 'горошек'; -la?, -l?-а : *berteleg'волчонок'; bombulig'шар'; jarli?'приказ'; - cа? : bor?ucu?'шишка', darcu?'флажок', kirumca? 'ливер'; -ma? : ar?ama?'скакун',barima? 'воловик', marjima? 'чечевица'; -sа?, -s?-a : sarimsa?'чеснок', qurisa?-a'ягнячья шкурка'; -ra?, -r?-a : namur?-a 'роса', qomur?- a 'круг, сомкнутый охотниками'; «Группа -dai»:-ai : arbai'ячмень', cirai 'лицо', umai 'утроба'; -qai : carcaqai'саранча', erbekei'бабочка', jira?aqai'мальки'; -?ai : burca?ai 'стручок', jirma?ai'рыбья икра', qarca?ai 'ястреб'; -dai : barbadai 'большой палец', corbudai 'славка рыжая', or?udai'женьшень'; -cаi : kiru?ucai 'маленький ястреб', qariyacai'ласточка'; -mai : qormui'подол', Marqamai 'с большим носом' (антр.); -rai : ambarai 'бот. ягнячьи почки', qomburаi 'род игры в бабки, косточки'; -nai : Tarqanai 'приземистый' (антр.); -bai : duranbai 'подзорная труба'. Прочие аффиксы: -?-а/-y-a/- ?u: ara?a'клык', beriy-e 'посох', gurege'шейная артерия', jara?a'ёж', jiru?a'иноходь'; - sun: bur?asu'ива', orgesun 'шип', sormusu(n) 'ресницы'; -r : amar'спокойствие',amsar'отв ерстие', tamir'сила'; -l :ar?al'кизяк', dergel'высокогорный тур', gurbel'ящерица'; -lji(n) : sir?ulji(п)'муравей', terelji'багульник', tumelji'спаржа клубеньковая'; - ?ana :arja?an-a 'кузиния', deresugen-e 'соломинка', jergene 'хвойник'; -lji?an-a :buriljegene 'калина', gureljegen-e'сверчок', kereljegene'полевая мышь'; -?ci (n) : eregcin 'самец', sara?cin'столбик', sarba?cin'обезьяна', bertegcin'щенок (медведя, волка)'. Каждый из оставшихся формантов образуют менее 1 % субстантивных лексем: -mji (ar?amji 'веревка', neremji 'имя', orumji 'хижина'); -m (qurim 'пир', serjim 'подношение'); -lang (arkilang 'муравьиный лев', comuleng 'яблоко с пятью косточками', ersleng 'львица'); -bci (darabci, derebci 'шпора', jurukebci 'бурундук', sarabci 'сетка для глаз'); -ci (sarbaci 'женский головной убор', urtuci 'сосуд с узкой шейкой'); -uu (jiruu 'бороздоплодник', jumbuu 'вострец лесистый'); -r?an-a (marcir?an-a 'постенница'); - t?an-a (sarkit?an-a 'полевка'); - rsi (bambиrsi 'медвежонок'; bombursi 'шерстяная ткань'); - ruu (omuruu 'ключица'; qomquruu 'перхоть'); -nabci (sirqunabci 'чулки'). Большинство из них относится к мертвым, ныне непродуктивным аффиксам, представляющим собой особый интерес как наиболее архаические пережитки грамматического строя данных языков. Как правило, они свидетельствуют о том, что слова, образованные с их помощью, относятся к исконно-монгольскому лексическому фонду. В результате анализа прилагательных с затемненной образной семантикой, имеющих корневые доминанты [r/m], было выявлено, что 30 % из них функционируют «в чистом виде»: erke 'избалованный', qurca'острый', ori'одинокий',tomu'большой', qara 'черный', soru'соленый', umuki'вонючий'. 22 % имеют показатель -n: mergen'мудрый; меткий', orgen'широкий',turgen'быс трый',tar?an'жирный, тучный', nimgen 'тонкий'. На долю прилагательных с суффиксом -?uприходится 11 %: ira?u'благозвучный', cir?a?u'тугой', cerbeguu 'далекий, удаленный', serigun'прохладный',qara?u' жадный'. В некоторой степени продуктивны суффиксы: -?(14 %):soru? 'короткий', oru? 'серый', tarci? 'неурожайный', qori?'чувствительный' и -ai(10 %):narmai'просторный',qomqa i'жадный', sambai 'крепкий, плотный'. И, наконец, ряд формантов имеет от 1 до 3 производных: -l(sara?ul 'светлый');-m(bardam 'чванливый'); -ngkei(yerungkei 'общий', qarang?ui 'темный'); - deg(eremdeg 'одноглазый'). Как видно, среди перечисленных аффиксов встречаются те же представители, что и в среде субстантивных формантов, что, несомненно, свидетельствует об известном синкретизме семантики словообразовательных суффиксов в монгольском языке. Среди выявленных в работе глаголов большая часть (70 %) непроизводна: ere- 'воспаляться', oru-'ставить в ряд', jirи- 'рисовать', soru- 'сосать', tama- 'вить веревку' и др. 9 % рассмотренных в работе корневых морфем функционирует в оформлении суффиксов -rа/- lа (cimala- 'хотеть большего', jemle- 'обвинять; журить', imere- 'сучить нитки', comcura- 'пригибаться', umuru- 'стягивать'); 5 % - суффикса - ?а/-ya (qariya- 'ругать', iruge- 'благословлять', tamsiya- 'чавкать'). В составе 16 % глаголов представлены согласные [k/?/g]: cimki- 'щипать', umku- 'откусывать', jirke- 'брезговать', mar?u- 'спорить', kir?a- 'резать', sorge- 'тереться', berge-'стесняться', jir?a- 'благоденствовать; гаснуть', ergi- 'кружиться', которые могут либо представлять собой служебные глаголы ki-'делать', ge- 'говорить', либо входить в состав корневой морфемы, моделируя конечную фазу, отголосок звучания. Сопоставление данных примеров с корнями схожей фонетической структуры в русском языке: мель к -ать, щёл к -ать, мор г -ать, пор х -ать позволяет склониться ко второму варианту решения. Возможно, указанные вспомогательные глаголы развились именно из этих ауслаутных согласных- «отголосков», постепенно приобретя способность функционировать самостоятельно. Таким образом, определение структуры монгольского корня, несомненно, продиктовано исследованием словообразовательных формантов, в результате «отсечения» которых извлекается информация о том, каким должен быть корень слова. При этом зачастую возникает трудность разграничения морфов в словах с аффиксами первой и второй групп. Так, согласный [m] в п.-мо. sarmai 'летний сухой помет' можно расценить и как ауслаутный согласный корня, и как консонантную составляющую суффикса. В таких случаях значимым представляется наличие однокоренных слов: такие формы, как sarmida? - id., sarma?cin'обезьяна, мартышка', sarmii- 'становиться хрупким; разметаться руками, ногами' позволяют говорить о функционировании корня *sarm, соответственно -аi - аффикс. Следует отметить, что символическое значение согласных в аффиксах не затрагивалось в данной работе, целью которой было изучение корневых доминант [r/m]. Однако не вызывает сомнения тот факт, что звуковой состав аффиксальных морфем также содержат звукосимволический потенциал. В качестве наиболее яркого примера можно привести формант -lj, в котором плавный [l] передает плавный, спокойный характер протекания действия, аффриката [j] - напряженный, в совокупности же они передают идею прерывисто-кратного действия. Во второй главе « Вербализация слухового восприятия » характеризуется система ономатопеических слов с корневыми согласными [r/m] в монгольских языках. В данной работе материал распределен по четырем лексико-семантическим группам, выделенным по источникам звуков: 1 ) звуки живой природы (крики, голоса, звуки млекопитающих, птиц, насекомых); 2) звуки человека (звуки человека как биологического существа и человека как говорящего существа); 3 ) звуки неживой природы (звуки природных стихий - воды, воздуха, огня, земли, - издаваемые без антропогенного воздействия, в том числе звуки осадков, состояния атмосферы и др.); 4) смешанный тип (в качестве источника звука могут выступать как животные, человек, природа, так и различные работающие механизмы). Следует отметить, что подобное выделение носит достаточно условный характер, поскольку данные группы представляют собой диффузные структуры. В параграфе 2.1. « Звукоподражательные возможности согласного [r] » представлены ономатопы с дрожащим сонантом [r], обладающим чрезвычайно широкими звукоподражательными возможностями в изображении как длительных, так и кратковременных дрожащих шумов, благодаря колебательным движениям языка в момент артикуляции звука. В ЛСП «Животный мир» рассматриваются подражания звукам диких и домашних животных, птиц и насекомых, а также названия некоторых представителей фауны. Ономатопы, передающие рычание, рев животных, восходят к корням *ar/ir/or/ur/kir/kur/yar/bar/b or.Корни *qar/qor/kur/bor/burмогут характеризовать звуки, издаваемые домашними животными. Значения 'грызть; громко жевать (о жвачных животных)' в монгольских языках реализуются с помощью корней *mer/ker: п.- мо. mere- [Less. 536],мо. мэр-, бур. мэрэ-, калм. мер-, ойр. мере-'грызть, раскусывать зубами что-л.'; баргуз. хэрэ- 'грызть'. По всей вероятности, звукоподражание 'грызть' стало основой для номинации некоторых представителей рода грызунов: п.-мо. keremu [Kow. 2508 ], мо. хэрэм, бур. хэрмэн, калм. кермн, ойр. кермен 'белка'; п.-мо. kereljegene'полевая мышь; землеройка' [Kow. 2508], мо. хэрэлзгэнэ 'полевая мышь; полевка'; бао. харта 'крот', п.- мо. qarqa, мо. харх 'крыса', бур. харха 'крот; крыса'; п.-мо. sarkit?an-a, мо. сархитгана [оготно] 'полевка обыкновенная'. Звуки, издаваемые птицами, передаются посредством корней: *qar/qur/?ur/sur/jir/cor/dor, которые дали ряд названий птиц: п.-мо. qarkira'журавль пепельного цвета' [Kow. 850 ], мо. хархираа 'серая цапля'; ср.-мо. keri'e [MA 220 ], kere'e[SH], пкл.-мо. kerege:,keriy-e [Tum. 445], п.- мо. keriy-e [Kow. 2513 ], мо. хэрээ, бур. хирээ, калм. кер?, ойр. кер??, орд. kere, даг. xere, ж.-уйг. k?ri, мнгр. k?re [EDAL 691 ] 'ворона'; п.-мо. qur[Kow. 950 ], мо. хур [гургуул], бур. хура, калм. хур 'тетерев'; ср.- мо. xurqa'ul[HY 14 ], п.-мо. kir?uul, ?ur?uul[Kow. 2552 , 1039], мо. гургуул, калм. hурhул, ойр. hурhуул, орд. GurGul, даг. xorgol, бао. golGor, мнгр. cirGu, GurGul [EDAL 542] 'фазан'; п.-мо. ?ur?aldai, мо. гургалдай, бур. гургалдай, ойр. hурhуулдаа 'соловей'; п.-мо. corkirии, мо. цорхируу(н) 'рябчик'; п.-мо. surkei, мо. ш?рхий, бур. ш?рхы 'чирок (утка)'. В Алтайском словаре Пмонг. *kerije сопоставляются с Птюрк. *KArga, Птунг. *kori 'мифическая птица (медиатор)', Пяп. kara-su 'ворона', Пкор. *k?r-'ворона, галка' [EDAL 691 ]; Пмонг. *kur - с Птунг. *Kurekte 'дятел' и Птюрк. *Kortuk 'вальдшнеп; индюк; тетерев' [EDAL 707]. Корни *cаr/cеr/cir/cor/jir/tar/dar служат для подражания стрекоту ряда насекомых (кузнечиков, цикад, саранчи и др.) и дали следующие их названия: п.-мо. carca 'саранча' [Kow. 1681 , 2115], мо. царцаа(н), кяхт. сарсаа, ойр. царцаа, орд. ?arca, даг. carcan, бао. ?aG?aG, ж.-уйг. carcaGi, мнгр. car?aG [EDAL 1214 ] 'хлебная кобылка, род саранчи'; п.-мо. carcaqai[Kow. 2113 ], мо. царцаахай, калм. царцаха, ойр. царцаахаа 'саранча'; п.-мо. jirkirege, мо. жирхрээ 'цикада', ойр. ?иргер?? 'саранча'; п.-мо. tarca 'саранча' [Less. 715], бур. таршаа, баргуз. таршааг 'кузнечик, кобылка', бур. зап. даржагануур 'саранча'. Пмонг. *carcaимеет надежные алтайские параллели имитативного происхождения: Птюрк. *sarincga 'саранча', Пкор. *c?ncara 'стрекоза' и Пяп. *sunsu-musi 'вид сверчка' [EDAL 1213-1214 ]. В ЛСП «Человек» рассмотрены два типа антропофонов: звуки человека как биологического существа и человека как говорящего существа. К первым, представляющим собой обозначения звуковых физиологических процессов в полостях рта и носа, относятся фырканье (turgi-), храп (qurkira-), хрип (kerjigine-), кашель (kerkerge-), дыхание с присвистом (surkire-), всасывание ртом жидкости (soru-), плач, вой (orilа-), громкий крик (cirla-, barkira- ),ворчание (?ar ?arki-), рвота (ord ki-). Звукоподражательная семантика глагола говорения, обозначающего однонаправленное действие, п.-мо.yari- [Less. 429], мо. яри-, бур. яри-, ойр. йара-'говорить, разговаривать, беседовать' становится очевидной благодаря сопоставлению с калм. яр-яр ги- 'переговариваться', бур. яр-яр дуугар-'говорить неприятным голосом' и др. Очевидно, первоначально корень *yar соотносился с резкими, неприятными звуками, издаваемыми людьми, затем стал обозначать речевую деятельность людей в целом. Такой дифференциальный признак, как громкость речи, прослеживается в ряде лексем с исходным значением 'кричать': пкл.-мо. jar [Tum. 424 ], п.-мо. jar'приказ, объявление, обнародование'[Kow. 2300], мо. зар, бур. зар, калм. зар, ойр. зар 'объявление, извещение'; ср.-мо. ?aru- [SH, HYt], jaru- [MA 203 ], пкл.-мо. jaru-[Tum. 425 ], п.-мо. jaru- [Kow. 2303 ], мо. зар-, бур. зара-, калм. зар-, ойр. зар-, орд. ?aru-, мог. ??ru-, даг. ?ara-, ?ar?-, дунс. ?aru-, бao. ?are-, ж.-уйг. ?ar-, мнгр. ?ari- [EDAL 1544] 'использовать для услуг; продавать'; п.-мо. sure-, мо. с?р-'торговать, громко выкрикивая (о разносчиках)'; ср.-мо. uri- [HY 34 ], ur?- [MA 366 ], пкл.-мо. uri-[Tum. 606 ], п.-мо. uri- [Kow. 440 ]; мо. ури-, бур. ури-, калм. ?р-, орд. uri-, даг. ori-, бao. ure-, мнгр. uri- [EDAL 1062 ] 'приглашать; громко читать, объявлять во всеуслышание'; п.-мо. qariya- [Kow. 842], мо. хараа-, бур. хараа-, калм. хара-, ойр. хараа-,орд. xara-, даг. xara-, kara-, hara-, дунс. qara-, бао. ??ra-, мнгр. xara- [EDAL 781] 'бранить'. Способность согласного [r] передавать громкость речи обусловила тяготение эмоционально-оценочного компонента в глаголах в сторону отрицательной оценки: 'ругать; ссориться; спорить; конкурировать'. Ряд рассмотренных глаголов демонстрирует эксплицитную связь с субъектами метафоры - животными как производителями звука (ср.- мо. kerelde- [LH], kereldu-[MA 216 ], п.-мо. kerelde- [Kow. 2508 ], мо. хэрэлд-, бур. хэрэлдэ-, калм. керлд-'ссориться'; п.-мо. arsaldu-'спорить' [Kow. 160], мо. арцалд- 'конфликтовать';п.-мо. orisuldu-, мо. ?рс?лд- 'оспаривать'). Ономатопы, характеризующие коммуникативную сторону речи, служат для образования глаголов обращения к собеседнику, называния, речевого воздействия. Сема говорения заложена в лексемах со значениями 'завещать', 'клеветать, наговаривать', 'гадать, ворожить' и др.: ср.-мо. geres [MA 216], п.-мо. geriyes[Kow. 2513 ], мо. гэрээс, бур. гэрээд ?гэ, калм. гер?сн, ойр. гер??се 'завещание'; пкл.-мо. gere: [Tum. 405 ], п.-мо. ger-e [Kow. 2505 ], мо. гэрээ(н) 'договор'; п.-мо. gur, мо. г?р 'несправедливое обвинение', п.-мо. gurde- [Kow. 2650], мо. г?рд-, бур. г?рдэ-'оклеветать'; также п.-мо. kurge-'говорить вздор, болтать бестолково' [Kow. 2653]. В cр.-мо. xiru'e- [SH], hire- [MA 185 ], пкл.-мо. iruge:-[Tum. 419 ], п.-мо. iruge- [Kow. 323 ], мо. ер??-, бур. юр??-, калм. й?р?-, ойр. й?р??-, орд. or?-, даг. hirbe-, мнгр. suro- [EDAL 1144] 'желать блага, произносить благопожелание', несомненно, процессуальное значение 'говорить, произносить', заложенное в корне *ir, является первичным по отношению к 'желать'. Благопожелания, как правило, воспроизводимые перед большим количеством людей, произносятся громко, нараспев и с эмоциональным подъемом. Согласный [m] в анлауте может характеризовать процесс устной речи, в частности, указывая на нечеткость артикуляции (п.- мо. mar-marki-'мямлить'), а также на эмоции говорящих в речевом акте: п.-мо. mar- murki-'повздорить'; п.-мо. mar?u- [Less. 529], мо. марга-, калм. марh-, ойр. марhа- 'состязаться; спорить'. Корень *mer прослеживается в лексемах: п.-мо. merge, мо. мэргэ 'гадание, предсказание, ворожба'; п.-мо. mergeci[Less. 536 ], мо. мэргэч 'гадатель, гадалка, ворожей; мудрец'; ср.-мо. mergan [HY 37 , SH], пкл.-мо. mergen [Tum. 460 ], п.- мо. mergen'мудрый, опытный, умный' [Kow. 2019], мо. мэргэн, бур. мэргэн, калм. мергн, ойр. мерген, орд. mergen, даг. mergen, meregen, дунс. mer?en, мнгр. mergen, murgen [EDAL 918 ] 'мудрый, прозорливый'. Та же сема реализуется в корне *yer: ср.- мо. yerge kibe siba'unla 'гадал на птицах (т.е. гадал по полету птиц)' [MA 391]. На исходный момент развития значения может пролить свет более «прозрачный» синоним: п.-мо. irugeci, мо. ер??ч 'гадатель, предсказатель'. В корнях *ir/mer лексем irugeci 'прорицатель' и mergen 'мудрый; мудрец' в первую очередь заложена сема говорения, затем вещания, предсказания . Известно, что процесс называния окружающих предметов или призыва окружающих людей неизбежно связан с голосом: 'звать кого-л.' значит 'голосом просить откликнуться или приблизиться', 'называть что- л.' значит 'произносить название'. В связи с тем, что вокативная функция является одной из основных функций имени в любой культуре, на наш взгляд, допустимо, что cр.-мо. nere[SH, HYt], neren[IM], nere[MA 248 ], пкл.- мо. ner-e, nere [Tum. 480 ], п.- мо. ner-e[Kow. 641], мо. нэр, бур. нэрэ, калм. нерн, ойр. нер, орд. nere, мог. nera, nira, даг. ner, nere, дунс. niere, бao. nere, nare, ж.-уйг. nere, мнгр. nere [EDAL 973 ] 'имя, название, наименование' также представляет собой древний ономатоп, характеризующий коммуникативную сторону речи. Ср. эвенк. гэрбb-, эвен. гэрбэт-'назвать, прозвать; окликать' [ССТМЯ, 1975 , с. 180]; Пяп. * n?r - 'возвещать, приказывать', Пкор. * (n)ir(h)- 'имя; сказать' [EDAL 973]. Звуковая оболочка категории звукоподражаний, рассматриваемых в ЛСП «Неживая природа» , диктуется акустическими свойствами звуков, издаваемых водой, дождем, ветром и огнем. Бурление, журчание, плеск, кипение реализуются посредством корня *or, а также корней c инициальными согласными [s/s/j/c], [q/k/?], [d/t], [b/p], от которых также образован ряд гидрографических терминов, обозначающих характер течения: п.-мо. kurkir-e[Kow. 2653 ], мо. х?рхрээ 'водопад'; п.-мо. ?oriqun, ?oruqa[Kow. 1038], мо. горхи (н), бур. горхо(н), калм. hорьк, ойр. hорха 'ручей' ; п.-мо. qaraji, qarаja[Kow. 836 ], мо. харз 'полынья'; п.-мо. qargi, qari?, мо. харги, хариг, бур. харья 'перекат'; п.-мо. dargil'поток' [Kow. 1682 ], мо. даргиа 'стремнина'; п.-мо. borgiy- a[Less. 121], мо. боргио, калм. бор?? 'порог (на реке)' и др. Для передачи звуков дождя в монгольских языках используются корни *jir/sir/nur/bar. Легкий шелест, шорох дождя слышен в ср.- мо. qura [HY 2 , SH], qura [IM], qura [МА 310 ], qora [LH], пкл.- мо. qur-a [Tum. 536 ], п.-мо. qura[Kow. 951 ], мо. хур, бур. хура, калм. хур, ойр. хур, орд. xura, даг. xuar, дунс. Gura, бao. Gura, Gora, ж.-уйг. xura, мнгр. xura [EDAL 747 ] 'атмосферные осадки, дождь'. Ср. як. курулаа- 'глухо шуметь (о дожде)'; нан. хур-хур 'шум (о падающем дожде)' [ССТМЯ, 1975 , с. 437]. Звуки дующего ветра передаются с помощью корней *kur/sur/ser/sur/jer/jir; для озвучивания огня используются корни cir/sir/kur/par. Наконец, среди звуков неживой природы лишь один корень *nur связан с землей: п.-мо. nura- [Kow. 695 ], мо. нур-, бур. нура-, калм. нур-, дунс. нура- 'обваливаться, обрушиваться; оползать'; п.-мо. nur-a'берег, подмытый водой, обрушившийся берег' [Kow. 695]. В категории звукоподражаний, формирующих смешанный тип , представлены лексемы, воспроизводящие звуки, издаваемые в определенных обстоятельствах объектами или непосредственно возникающие в результате воздействия человека на какие-нибудь предметы. Основным признаком, реализуемым с помощью согласного [r], является дрожание, чистый диссонанс. Корни *kor/kir, *car/cir/sir/sor/sarв целом передают шарканье, шорох, скрип, треск, шелест, шипение. Корни car/cir/jir передают звук чирканья, росчерка: ср.-мо. jirи-[MA 207 ], пкл.-мо. jiru-[Tum. 431 ], п.-мо. jiru- [Kow. 2359],мо. зур-, бур. зура-, калм. зур-, ойр. зура-, орд. ?uru-, даг. ?uri-, ?ori-, мнгр. ?uri- [EDAL 1013] 'рисовать, чертить'. Звук, издаваемый при рассекании, разрыве, разрезании, заложен в глаголах п.-мо. ira- [Kow. 318 ], мо. яр-'разрезать, резать ножом; раздвигать'; ср.-мо. ur- 'сдирать' [MA 104 ], п.-мо. uru-, uru- 'разламывать' [Kow. 451 ],мо. ур-, бур. ури-'разорвать; царапать'; п.-мо. ure- [Kow. 586], мо. ?рэ-, бур. ?рэ-, калм. ?р-, ойр. ?ре-'тереть; чесать'; ср.-мо. jur-[МА 211 ], п.-мо. joru-, мо. зор-, бур. зоро-, калм. зор-, ойр. зор-'строгать; царапать'; п.-мо. kerci- [Kow. 2518 ], мо. хэрчи-, бур. хэршэ-, калм. керч-, ойр. керчи-, даг. kereci-[MD 182] 'резать'; п.-мо. kira-,мо. хяр-'крошить, мелко резать', бур. хирма-'чистить скребком; резать'; ср.-мо. qir?a- [MA 298 ], п.-мо. kir?a- [Kow. 2551],мо. хярга-, бур. хирга-, калм. кирв-, ойр. кирве-, кирhе-'стричь (ножницами)'. Наиболее тесная связь со звукоподражательным глаголом наблюдается в п.- мо. kirumca?,мо. хярамцаг 'замороженные внутренности, завернутые в рубец, ливер (кушанье)', бур. хирмаса 'ливер'; п.-мо. jurm-e, мо. з?рэм; п.-мо. jurmedeg, мо. з?рэмдэг 'тонкие обрезки чего-н.', бур. з?рмэ 'фарш'. Глаголы со значением 'колыхаться', соотносимым с легкими, плоскими предметами (флаги, паруса, элементы одежды и пр.), образуются с помощью корней *dur/der/qor/sar/nar/ner: бур. hарбагар, нарбагар, нэрбэгэр, баргуз. hархигар 'обвислый; лохматый'. Признак 'растрепанный, лохматый', на наш взгляд, наблюдается п.- мо. sarkina?[Kow. 1338], мо. сархинаг, бур. hархинсаг 'книжка (часть желудка жвачных животных)'. Значение 'книжка' манифестируется тур. диал. сар?ана?, тув. саргыйак, хак. сар?ын?ах. Як. та??ычах, эвенк. саргина рассматриваются как заимствования из монгольских языков. Относительно этимологии термина авторы ЭСТЯ допускают, что *sarkin - рефлексивная форма sark- 'капать', так как из книжки жидкая пища стекает в сычуг [ЭСТЯ, 2003 , c. 220 ]. Более близкой нам кажется версия Дж. Клосона, который производит sarknyuk от sark- 'висеть, свисать' [Cl. 849]. В целом следует отметить, что ономатопеические слова данной группы имеют стертый характер денотата, что в определенной мере обусловлено слабой степенью дифференциации шумов одного класса, имеющих различные акустические характеристики. В сфере звукоподражания в монгольских языках представлены почти все возможные слоги с дрожащим сонантом [r] в позиции доминанты. При этом инициальные [b/p] формируют большое количество натурофонов; согласные [d/t], [n] характерны в основном для ономатопов смешанного типа, согласные [y], [m] встречаются преимущественно в анлауте антропофонов. В параграфе 2.2. «Участие доминанты [m] в формировании звуковой сферы» освещаются как собственно звукоподражательные, так и звукосимволические корни с доминантой [m], формирующие звукосферу монгольских языков. Активное участие губ в артикуляции согласного [m] обусловило появление в монгольских языках ряда антропофонов, в том числе кинем, обозначающих звуковые физиологические процессы, производимые человеческим ртом во время приема пищи: п.-мо. sam sam 'чавканье' [Kow. 1450 ]; п.-мо. cimala- 'хотеть большего' [Kow. 184 ]; п.-мо. tamsiya- [Kow. 1646], мо. тамшаа-, бур. тамшаа-, калм. тамша-, ойр. тамшаа-'чавкать; производить губами и языком громкие, причмокивающие звуки'; cр.-мо. simi- [SH], simе- [MA 333 ], п.-мо. sime- [Kow. 1505 ], мо. шим-, бур. шэмэ-, калм. шим-, ойр. шиме-, орд. sime-, мог. simi-, даг. sime-, simi-, ж.-уйг. s?me-, мнгр. s?me- , s?mu-, simu- [EDAL 1328] 'высасывать сок; смаковать какой-л. напиток'. Аналоги достаточно четко восстанавливаются в языках алтайской общности: Птунг. *sime-'просачиваться, сосать', Птюрк. *simu-,sumu-'сосать', Пяп. sim-'впитываться, просачиваться' [EDAL 1328]. Ср.-мо. cimegan[HY 48 ], cimigan[MA], п.-мо. cimuge(п) [Kow. 2170 ], мо. ч?м?г, бур. сэмгэ(н), калм. чимгн, орд. comogo, даг. simug, simehe, sim?g, дунс. cumeGe, ж.-уйг. ce?g?n, мнгр. cimuge[EDAL 430 ] 'костный мозг'; п.-мо. kemi'кровяной мозг в костях; отверстие в кости с кровяным мозгом' [Kow. 2483], мо. хим, хэм 'губчатое вещество костей', калм. кем 'губчатая кость', ойр. кем 'костный мозг' обусловлено движением губ при высасывании костномозговой массы из трубчатой кости. К глаголам звукоподражательного происхождения можно отнести п.-мо. gemere- [Kow. 2483 ], бур. гэмэр-'ворчать'; п.- мо. tamtum ogule-'говорить вздор' [Kow. 1643], мо. там тум яри- 'плохо говорить'. Лексический материал с доминантой [m] свидетельствует о том, что этот согласный также служит для образования поля нулевой фонации как репрезентации молчания и тишины. По всей видимости, это связано с тем, что сомкнутые губы по-своему символизируют отсутствие каких-либо звуков. Данный звук широко представлен в лексемах, номинирующих тишину, безмолвие, молчание, различной огласовки: п.-мо. emjim[Kow. 218 ], мо. эм жим 'безмолвие, ничем не нарушаемая тишина'; п.-мо. im cim, imjim[Kow. 312], мо. им жим 'тихо, бесшумно'; п.-мо. jimir, мо. жимэр 'покой, умиротворение'; п.-мо. domuger, мо. д?мг?р 'спокойный, уравновешенный'; п.-мо. namgum[Kow. 594 ], мо. нам г?м, бур. нам, нэм, калм. нам, ойр. нам 'тихий, спокойный'; пкл.-мо. nomuqan [Tum. 486 ], п.-мо. nomuqan[Kow. 690], мо. номгон, бур. номгон, калм. номhн, калм. номхон 'спокойный, тихий' и пр. Однако в значении некоторых слов все же проявляется сема 'звук, шум': ср.-мо. cime'en [HY], п.-мо. imege cimege 'шум, гул, крик', cim-e 'крик; звук; молва' [Kow. 310 , 2167 ], мо. имээ 'шум, гул, крик; слухи'; мо. чимээ, бур. шэмээ, калм. чим?н, орд. cime, мнгр. cime [EDAL 1426 ] 'шум, звук'. Ср. эвенк. чумри-'звучать, раздаваться (об эхо в воде)' [ССТМЯ, 1977 , с. 414]. Функционирование в языке корней *jim 'тишина' и *cim 'шум'подтверждает то, что сфера тишины как репрезентация отсутствия звуков связана как с отсутствием движения (покоем), так и с наличием слабо выраженных звуковых сигналов. Это, в свою очередь, свидетельствует о диффузном характере сферы тишины в пределах общей звуковой сферы и об отсутствии четких границ между звуком и его отсутствием в слуховом восприятии. Возможно, поэтому в эвенкийском языке 'тишина' репрезентируется с помощью корня *cer: чэрeлb 'тишина, спокойствие, покой', чэрeлэ?э 'тихий, спокойный; тихо, бесшумно (о природе)' [ССТМЯ, 1977 , с. 422]. Ср. рус. звенящая тишина. К форме cimege авторы EDAL приводят следующие алтайские параллели: Птунг. *tim-'затишье (о погоде); притихнув, примолкнув; шевелить губами, ворчать; тишина (ночью в лесу)'; Птюрк. *Ti?(mi) 'звук; говорить; ворчать'; Пяп. *tamar- 'молчать'; Пкор. *tamir- 'закрывать рот, молчать' [EDAL 1426-1427 ]. В данной главе мы также сочли возможным рассмотреть корни с согласным [m], передающие значение 'трястись, колебаться', поскольку вибрационная чувствительность, по мнению ряда психологов, является переходной формой от осязательных ощущений к слуховым. Физические свойства объекта 'трясущийся, колышущийся' реализуются в корнях *bamb/nam/namb: п.- мо. bambalja-,namalja-, мо. бамбалз-, намалз-,бур. бамбалза-'колыхаться; пружинить'; п.-мо. namira-, мо. намир-, бур. намир-, ойр. намар-'развеваться, колыхаться, реять'. Сопоставление данных глаголов с рассмотренными выше п.-мо. durba-, darbalja-, derbe-, qorulju-'развеваться по ветру' позволяет выявить разницу в использовании данных глаголов: если в производных от корней с доминантой [r] отчетливо «слышится» звук развевающегося на ветру полотна (ср. рус. ветер рвал паруса), то в глаголах с корневым [m] описываемый процесс, очевидно, происходит более плавно и почти бесшумно (рус. флаги гордо реяли над площадью). Значения 'колеблющийся; топкий' эксплицитны в п.-мо. namu?[Kow. 616 ], мо. намаг, бур. намаг, калм. намаг, ойр. намаг 'болото, трясина, топь'; п.-мо. jama?, jamи? 'болотистое растение' [Kow. 2292 ], мо. замаг, бур. замаг, калм. замг, ойр. замаг, орд. ?amaG; мнгр. ?amburaG [EDAL 1534] 'тина, водоросли'; ср.- мо. laba[IM], п.- мо.nama?a[Less. 562 ], мо. намаа, бур. намаа, калм. намч, ойр. намчи, орд. nama, мог. nom, даг. lava [EDAL 871] 'листва'; п.-мо. namur?-a, мо. намарга, калм. намрh, ойр. намарhа 'роса' и др. К собственно звукоподражаниям, на наш взгляд, восходит лексема ср.- мо. sumu [IM], sumun [LH, MA 327 ], пкл.-мо. sumun [Tum. 555 ], п.-мо. sumun[Kow. 1403 ], мо. сум,бур. hомон, калм. сумн, ойр. суман, дунс. суму, мог. some [MD 211] 'пуля; патрон; гильза; стрела'. Корневая звукоподражательная морфема *sum наглядно отображает последовательность дифференциальных признаков звучания отпущенной стрелы и делает возможным ментальное разложение данного звучания в своеобразный артикуляционный спектр. Известно, что пущенная стрела свистит, т.е. начинается звучание с фонемы [s], далее переходя в гласный [u], раздающийся в момент рассекания воздуха оперением стрелы. И, наконец, согласный [m] моделирует распространение звуковой волны и символизирует стихание, а в дальнейшем полное исчезновение звука полета стрелы: мо. с?н хий- 'свистеть, выть (о стреле, пуле, ветре)' . Ономатопами являются п.-мо. com, мо. ц?м, бур. с?м, ойр. ц?м сопровождает процесс пробивания (насквозь); п.-мо. sumbu, мо. с?мбэ, калм. с?м 'шомпол', а также пкл.-мо. tomuge [Tum. 589 ], п.-мо. tomuge 'алебарда, бердыш' [Kow. 1924], мо. т?м?? 'уст. алебарда', где [t] передает глухой звук удара. Тюрк. с?мме~с?ме 'шомпол; штык', по предположению М. Рясянена, имеет монгольское происхождение. Л. С. Левитская вслед за Г. Яррингом и К. Юдахиным относит тюрк. с?мбэ, с?мб? к иранским заимствованиям [ЭСТЯ, 2003 , с. 380-381 ]. Из зоофонов зафиксирован лишь один ономатоп *sim, который наблюдается в ср.- мо. simul 'муха' [MA 333 ], пкл.- мо. simu?u:l [Tum. 562 ], п.-мо. simu?ul[Kow. 1503 ], мо. шумуул 'комар, москит', бур. шумуул 'насекомое'. В качестве внешних параллелей А. В. Дыбо рассматривает тюрк. *si?ek 'какое-то надоедливое насекомое; муха', т.-ма. *su?ke 'жук', допуская звукоподражательное происхождение: si? 'звукоподр. о жужжании' [СИГТЯ, 2001 , с. 185-186 ]. Таким образом, в монгольских языках представлены как «прозрачные» звукоподражания, которые ассоциируются с неким реальным звучанием, так и подражания, утратившие связи с изобразительной лексикой и допускающие лишь этимологическую реконструкцию. К последним относится ряд глаголов говорения с доминантой [r] и именных частей речи, в которых значение 'тишина' реализуется посредством доминанты [m]. Следует отметить, что лексемы с доминантой [m], передающей значения 'тишина; молчание', 'колыхаться', уже представляют собой звукосимволические образования, поэтому их отнесение к звуковой сфере достаточно условно и объясняется их пограничным характером. Дифференциальными признаками звукоподражаний с доминантой [r] следует признать 'громкий', 'резкий', 'грубый', вызывающие неприятные ощущения. Ономатопам с согласным [m], напротив, присущи признаки 'тихий', 'спокойный', 'нежный', что обусловлено акустико- артикуляционными характеристиками звуков и представляет собой одну из языковых универсалий в сфере ономатопеической лексики. В главе III « Интерпретация зрительного восприятия формы объектов » выявляются ключевые моменты перехода от чисто акустических характеристик стимула к характеристикам зрительного восприятия формы объекта. Известно, что при повторении звука возникает образный отклик, так как звук, благодаря ассоциации по смежности, связывается с ситуацией, когда он раздавался. Повторение звука, как правило, многократное, вне натуральной, характерной для него ситуации, благодаря механизму ассоциации, закрепляет ассоциативную связь между картиной, рисующейся в представлении индивида, и самим звуком. Это часть #1 См. Продолжение частей #2 и #3 скачать...