глава "Идейная сторона эсперанто", из книги Ульриха Линса "Опасный язык"
[показать]

1.4. ИДЕЙНАЯ СТОРОНА
ЭСПЕРАНТО
У. Линс / Опасный язык
Стремление французов
следовать сугубо языковой стратегии, несомненно, было
разумной линией поведения -
чтобы вывести эсперантистов
из состояния маломощного
меньшинства мечтательных
идеалистов, чтобы не
ограничивать
привлекательность эсперанто
для угнетенных, чтобы распространять язык среди
прагматичной мелкой буржуазии в Европе и чтобы не давать правительствам легкодоступный повод для преследований. С другой стороны, их рационализм
отнюдь не исключал того, чтобы к эсперанто приобщались люди самых
различных мировоззрений, связавшие с ним свои
интересы и более или менее
реальные идеи. В то время как
французские вожди движения
эсперантистов делали упор на
полезность эсперанто для
коммерции, туризма и науки и находили отклик в соответствующих слоях общества, с 1905 г. в это
движение все больше
вливались и люди, которые
видели в эсперанто уместное подспорье в политической борьбе: пацифисты, социалисты, анархисты [1]. Эти люди имели опору для своего идеализма: у них перед
глазами был пример
Заменгофа. Остановимся на этом подробнее. Как мы видели, Заменгоф
поддерживал в качестве стратегии движения эсперантистов стремление
сделать эсперанто полезным
для как можно большего числа людей, независимо от их национального происхождения и политических или религиозных убеждений. Он не хотел ограничиваться поддержкой со стороны меньшинств, потому что рассчитывал и на интерес
большинства. С другой стороны, Заменгоф не переставал размышлять о
еврейском вопросе. Эсперанто предлагался для всех людей, но не следовало забывать, что он возник из протеста против
дискриминации меньшинства. В одном из своих разъяснений о мотивах создания языка Заменгоф сказал, что он
считал необходимым язык, «который, с одной стороны,
не был бы исключительной
собственностью какой-то
отдельной нации, а с другой стороны, мог бы свободно использоваться лишенными
языка и угнетёнными
народами» [2]. Иными словами, эсперанто должен быть совершенно нейтральным, но в то же время приносить особую
пользу евреям.

Из писем Заменгофа мы знаем, сколь много занимали его с
начала века размышления о решении еврейского вопроса. Своему другу Абраму Кофману он писал: «Пока у евреев не будет языка ( читай орудия управления ) и они будут вынуждены на практике играть роль "русских", "поляков" и т.п. - их всегда будут презирать, и еврейский вопрос никогда не будет решен» [3].
[1 ] Кроме того, всегда было
много таких, которые
«пополняли эсперантизмом свою коллекцию чудачеств: спиритизм, антиалкоголизм, половое воздержание,
неприятие вивисекции»: Gaston
Ўaringhien. Lingvo kaj vivo. La Laguna, 1959 . P. 405.
[2 ] Maimon. P. 164 (интервью
для «Джуиш кроникл»).
[3 ] Письмо от 28.5.1901 . - PVZ. Vol. VI. P. 13.
Но его беспокоила и религиозная изоляция евреев, и в своих письмах он признавал также, что фактически эсперанто составляет лишь часть его идеала. Кроме нейтрализации конфликтов посредством языка, он думал и мечтал еще и о «создании морального моста, при помощи которого смогли бы объединиться в братстве все народы и религии»; реализация этого плана - «нейтрально-общечеловеческая чисто философская религия» - была для него как бы выполнением той исторической миссии еврейства, «о которой мечтали Моисей и Христос» [1 ]. В 1901 г. Заменгоф пытался внести свой вклад в решение еврейского вопроса, опубликовав на русском языке брошюру «Гиллелизм» [2], в которой предлагалось в целях «нейтрализации» разобщающего воздействия религии (и для преодоления религиозного национализма евреев) общественное соглашение о следовании принципам «гиллелистической
веры», к которым принадлежит признание того, что, прислушиваясь к голосу совести, можно познать законы Бога [3]. Брошюра не получила распространения, а об особой важности эсперанто для евреев Заменгоф никогда не говорил публично, а только в частных письмах, которые стали известны лишь после второй мировой войны [4]. Он всегда стеснялся широкой огласки своих идей, зная, что уже из-за его принадлежности к евреям движение эсперантистов легко уязвимо. Он не хотел ставить под удар распространение эсперанто, а также опасался, что еврею, работающему на благо объединения человечества, не поверят, что он действует из альтруистических
побуждений [5]. Несомненно, желание помочь несчастным соплеменникам было постоянным в жизни Заменгофа, но в отношении наилучшего средства помочь им он колебался, будучи не в силах сделать выбор между солидарностью с евреями и общечеловеческими устремлениями [6].
[1 ] Письмо к Мишо от 21.2.1905. - PVZ. Vol. VII. P. 28 , 30.
[2 ] Гомо Сум. Гиллелизм. Проект решения еврейского вопроса. СПб., 1901. Переиздание с эсперантским переводом Адольфа Хольцхауса: Helsinki, 1972. Также: PVZ. Vol. V. P. 357-442. Слово «гиллелизм» происходит от имени Гил¬леля, еврейского
мудреца в Иерусалиме (ок. 30 г. до н. э. - 10 г. н. э.), который «истолковывал Библию с кротостью и широтой духа» (PIV). Ср.: Nahum N. Glatzer. Hillel. Reprдsentant des klassisches Judentums. Frankfurt a. M., 1966.
[3 ] Ўaringhien. 1887 kaj la sekvo... P. 66.
[4 ] Например, весьма показательное письмо к Мишо было опубликовано в EdE (P. 579-582 ) лишь в искаженном виде; ср.: G. Ўaringhien. Enkonduko. - Maimon. P. 9.
[5 ] PVZ. Vol. VII. P. 29.
[6 ] Разрыв между партикулярной и универсальной ориентацией составляет основную дилемму в еврейской культуре. Ср.: S. N. Eisenstadt. Jи теперь он может посвятить себя и межконфессиональному сближению людей. Участникам конгресса он прочитал свое стихотворение «Молитва под зеленым знаменем», которым он хотел выразить «естественную религию человеческого сердца» [1 ]. Овация, которой был удостоен Заменгоф после прочтения «Молитвы», поразила руководителей французского эсперанто-движения. Они не предвидели, что Заменгоф выступит подобно «еврейскому пророку» [2] и что на конгрессе будет царить почти религиозная атмосфера. Французские эсперантисты еврейского происхождения старались охладить пыл Заменгофа; они чувствовали мало общего с восточноевропейскими евреями и, кроме того, после того как в 1906 г. Дрейфус был наконец реабилитирован, надеялись, что больше никто не осмелится оспаривать их принадлежность к французской нации. Эмиль Жаваль дружески объяснял Заменгофу, что у гиллелизма нет никаких шансов на признание во Франции; если учесть, что нужно по-прежнему скрывать еврейское происхождение Заменгофа, «пока не будет выигран главный бой», тем более опасно, даже гибельно было
бы говорить о гиллелизме [3 ]. Заменгоф ответил, что он «будет действовать очень осторожно» и не станет публично проповедовать гиллелизм, пока он не «будет вполне уверен, что этот шаг не повредит эсперанто» [4]. Однако после новой волны погромов, потрясшей многие регионы России в октябре 1905 г., Заменгоф больше не мог выжидать. В январе 1906 г. в журнале «Русланда эсперантисто» появилась анонимная статья «Догмы гиллелизма» [5 ]; в марте за ней последовал переработанный текст - брошюра под названием «Гомаранизм» [6].
[1 ] Письмо к Мишо от 5.1.1905. - PVZ. Vol. VII. P. 10.
[2 ] Выражение Бурле, согласно: Leteroj. Vol. I. P. 175.
[3 ] Письмо Жаваля от 15.10.1905. - PVZ. Vol. ў. P. 197. Жаваль писал также: «Нам нужна была высочайшая дисциплина, чтобы скрыть от общественности ваше происхождение».
[4 ] Письмо Жавалю от 25.10.1905. - PVZ. Vol. VII. P.
197.
[5 ] PVZ. Vol. VII. P. 253-262.
[6 ] PVZ. Vol. VII. P. 275-285. Брошюра вышла в свет на двух языках в Петербурге, снова анонимно. Если название «гиллелизм» ещё показывало, насколько Заменгоф был движим желанием прежде всего покончить с дискриминацией евреев, то принятый впоследствии термин «гомаранизм» [1 ] был более подходящим для характеристики идеи о том, чтобы все народы и религии, не отказываясь от своих особых черт, сошлись «на нейтрально-общечеловеческой основе, на принципах взаимного братства, равенства и справедливости» [2]. Хотя Заменгоф лишил свой проект тех черт, которые слишком бросались в глаза как еврейские, и в гомаранизме
можно было видеть нечто
подобное «общечеловеческой религии» Огюста Конта [3], эсперантисты в основном реагировали на него скептически или даже неодобрительно: одни - потому что сочли его несовместимым со своим вероисповеданием, другие - из опасения, что языковое движение приобретет мистический характер [4]. Заменгоф возражал критикам, но вскоре признал, что его «нейтральная религия» не подходит для однородных в языковом отношении стран, как, например, Франция, а «предназначена... только для многонациональных стран» [5]. Он подтвердил также, что гомаранизм, хотя и основан на эсперанто, не может быть обязательным для эсперантистов и их движение не может официально идентифицировать себя с его учением. В середине 1906 г. Заменгоф находился под впечатлением нового страшного погрома в своем родном городе - Белостоке. Но даже тогда он, уступив настойчивым просьбам Себера и Жаваля, не стал включать в свою речь на
конгрессе эсперантистов ни малейшего намека на гомаранизм. Однако с этого времени он публично выступал за некое соглашение-минимум между всеми эсперантистами о том, что должно составлять идейную основу эсперанто. На
2-м конгрессе в Женеве он впервые упомянул о том, что впоследствии стало пониматься, хотя и без четкого определения, как «внутренняя идея» эсперанто: Заменгоф сказал, что в нынешнюю воинственную эпоху эсперантистов стимулирует «не идея практической пользы, а лишь идея... братства и справедливости между всеми
народами» [6].
[1] На эсперанто homaranismo - «учение о принадлежности к человечеству». (Прим. перев.)
[2 ] PVZ.Vol.VII.P. 275.
[3 ] G. Ўaringhien. Leteroj. Vol. I. P. 258 . Peter G. Forster. The Esperanto Movement. The Hague, Paris, Ne± Јork, 1982. P. 95.
[4 ] A. Dombrovski. Kelkaj rimarkoj pri hilelismo. - Ruslanda Esperantisto. № 2. 1906. P. 49-50. Kio do estas homaranismo. - Там же. P. 133-135 (repr.: La neforgeseblaj kongresoj. Kioto, 1984. P. 134-136, 139- 144 ). L. de Beaufront. - L' Espйrantiste. 9.
1906. P. 65-67, 86 (частичная перепечатка в: Leteroj. Vol. I. P. 257-258, 262, 277-278). Ответ Заменгофа: PVZ. Vol. VII. P. 309-319, 347-350.
[5 ] Письмо Жавалю от 23.4.1906. - PVZ. Vol. VII. P. 303. Подобно этому - письмо Жавалю от 15.8.1906. - PVZ. Vol. VII. P. 357.
[6 ] PVZ. Vol. VII.P.366.
Заменгоф не только отказался замалчивать факты, за упоминание которых движение эсперантистов могли бы обвинить в провокации: ...бесцветная официальная речь была бы с моей стороны большим грехом. Я прибыл к вам из страны, где сейчас миллионы людей ведут трудную борьбу за свободу, за самую элементарную свободу людей, за права человека... [1] - но и настоятельно потребовал, чтобы эсперанто не служил лишь эгоистическим интересам, потому что гораздо важнее его идейная сторона: Если нас, первых поборников эсперанто, вынудят избегать в нашей деятельности всякой идейности, мы с негодованием порвем и сожжем всё, что мы
написали ради эсперанто, мы уничтожим с болью труды и жертвы всей нашей жизни, мы отбросим прочь зеленую звезду, приколотую к нашей груди, и мы воскликнем с отвращением: «С таким эсперанто, который должен служить лишь целям коммерции и практической выгоды, мы не хотим иметь
ничего общего!»[2] Пожалуй, ни одно высказывание Заменгофа не цитировалось потом столь же часто, как это. По сути, речь, в которой оно содержится, была задумана как некий противовес Декларации о сущности эсперантизма, которая признавала правомочность использования эсперанто для любой цели. Аналогичное смещение акцентов можно усмотреть в Декларации о нейтральности конгрессов эсперантистов [3 ], принятой в Женеве голосованием. Эта новая Декларация, вместе с речью Заменгофа [4], содержала такое определение нейтральности, которое способствовало не замалчиванию щекотливых тем, а использованию конгрессов как форумов для дискуссий обо всём, что поможет сближению народов [5]. Четкое требование Заменгофа, чтобы эсперанто не был лишь подручным средством в коммерческих отношениях, его неприкрытое осуждение оппортунизма послужили для многих эсперантистов стимулом - не для того, чтобы примкнуть к гомаранизму, но для того, чтобы рассматривать свою деятельность на поприще эсперанто одновременно как борьбу за идею. Формы этого идеализма были различными. Можно было придерживаться мнения, что внутренняя идея распространится тем легче, «чем меньше мы будем говорить о ней», и рекомендовать, чтобы эсперанто пропагандировался лишь как язык, с одновременным осознанием того, что его победа «будет
нечто большее, чем лишь победа языка» [6].
[1 ] PVZ. Vol. VII. P. 362. Заменгоф упомянул среди прочего резню в Белостоке и на Кавказе.
[2 ] PVZ. Vol. VII.P. 366.
[3 ] Oficiala Gazeto Esperantista. 1. 1808/09. P. 216-217. Leteroj.Vol. I. P. 287-288.
[4 ] В дальнейшем он уточнил роль конгрессов в своей речи в Кембридже (1907): PVZ. Vol.
VIII. P. 80-86.
[5 ] Ср.: Forster. P. 95-101.
[6 ] Vortoj de profesoro Th. Cart. Jaslo, 1927. P. 107-108.
Некоторые усиленно
подчеркивали свою приверженность внутренней идее, черпая в этом самоутверждение в качестве учеников Заменгофа или даже «лучших эсперантистов». Другие же видели свое призвание в привлечении эсперанто на службу «внешней» идеологии, особенно социализма. Благодаря новой Декларации они могли беспрепятственно проводить свои заседания в общих рамках эсперантских
конгрессов. Уже в Женеве состоялось первое собрание «красных» эсперантистов. В 1907 г. стал выходить журнал революционной направленности «Интернациа социа ревуо» («Международный общественно-политический журнал»), международный конгресс анархистов принял резолюцию в поддержку эсперанто [1], а в июне того же года прогрессивная китайская молодежь начала издавать в Париже еженедельник «Синьшицзи» с эсперантским подзаголовком «La Novaj Tempoj» («Новые времена»), который наряду с анархизмом представлял отсталому Китаю и эсперанто как одно из изумительных достижений западной мысли [2 ]. На другом континенте, в Чикаго, в 1908г. вышел в свет первый эсперантский перевод «Коммунистического манифеста» [3].
[1 ] Internacia Socia Revuo. 1.1907. № 8/9. P.24. См. также
отчет, представленный конгрессу (в Амстердаме): Em. Chapelier, Gassі Marin. Les
anarchistes et la langue internationale «Esperanto». Paris, 1908.
[2 ] Robert A. Scalapino, George T. Јu. The Chinese Anarchist movement. Berkeleі, 1961 . P. 25. Фрагмент «Esperanto kaj la ina lingvo» из «Синьшицзи» в: The British Esperantist. 4.1908. P.107.
[3 ] Manifesto de la Komunista Partio. De Karolo Marks kaj Frederiko Engels. Trad. Arturo Baker. Chicago, 1908.
Примерно тогда же, в 1907-1908гг., эсперанто-пережил свой крупнейший по тем временам кризис. Чтобы заручиться авторитетной международной поддержкой эсперанто, Заменгоф согласился представить свой язык на суд комитета из 12 крупных лингвистов, который был созван Луи Кутюра от имени «Делегации для принятия международного вспомогательного языка». В качестве представителя Заменгофа в заседаниях комитета участвовал де Бофрон. Но вместо того, чтобы защищать эсперанто, он
совершенно неожиданно выступил за изменения в структуре языка, представив проект реформированного эсперанто под названием
«идо». На волне негодования, вызванного в рядах эсперантистов этой «изменой», Заменгоф порвал все отношения с комитетом. Многие авторитетные
эсперантисты перешли к идо,
но «эсперантский народ» в большинстве своем остался верен эсперанто, и уже через несколько лет выяснилось, что идо больше не представляет опасности для языка Заменгофа. Осознание практической пользы эсперанто и необходимости дисциплины как предпосылки прогресса движения эсперантистов оказалось сильнее, чем тенденция следовать советам теоретиков о реформах в языке. Этот кризис показал, что эсперанто уже укоренился в обществе, что «из искусственного языка он перешел в форму живого языка» [1]. Кризис способствовал
созданию первой всемирной
организации эсперантистов - Всемирной ассоциации эсперанто (УЭА). Ее учредил в 1908г. 21-летний швейцарец Гектор Ходлер, ответив тем самым на послекризисное стремление эсперантистов перейти от разговоров о реформах в языке к немедленному внедрению его
в практику. Будучи в стороне
от дискуссий о международной организации, основанной на национальных обществах эсперантистов, Ходлер основал организацию, которая состояла только из индивидуальных членов и предоставляла им различные услуги через всемирную сеть своих представителей (delegitoj). Основывая УЭА, Ходлер стремился положить начало новому периоду в истории эсперанто - периоду полноценного использования языка. Предыдущий период, когда эсперантисты занимались исключительно пропагандой языка, он объявил законченным. Он считал анахронизмом поведение тех эсперантистов, «которые, полагая, что успех эсперанто придет неожиданно, благодаря авторитетным силам со стороны, старательно отделяют его от своей повседневной
жизни и рассматривают его просто как развлечение» [2]. Не менее значим был тот факт, что Ходлер придал
движению эсперантистов
идеологию - более реалистичную, чем гомаранизм Заменгофа, менее необязательную, чем «внутренняя идея». Для него эсперантизм был - в отличие от сугубо языкового движения - «преимущественно общественным, конструктивным и прогрессивным движением» [3 ], и он проводил различие между эсперантистом согласно Булонской декларации и
«эсперантианцем» - членом
УЭА, который видел бы в
«Эсперантиде» модель
будущего человечества, отличающегося международной солидарностью
и сотрудничеством [4]. Для улучшения отношений между
народами, пояснял Ходлер, «практический
интернационализм» УЭА мог
бы принести более конкретные
результаты, «чем те люди,
которые постоянно говорят о
братстве между народами, но
никогда не предпринимают никаких серьезных усилий,
чтобы хотя бы частично во
плотить свои идеи в реальную жизнь» [5]. В
противоположность традиционным
интернационализму и пацифизму, которые
«стремятся лишь облегчить
отношения между нациями»,
но «ничего не создают над
ними», эсперантизм должен
стать авангардом на новой,
позитивной стадии
интернационализма,
объединяя людей без
различия национальности,
языка и расы [6]. Тот факт, что в УЭА удачно сочетались идеалистические порывы и практические услуги, оказал большое влияние на
успешное развитие движения
эсперантистов до и после
первой мировой войны. Уже в
1914 г. УЭА насчитывала более 7000 членов. [1 ] L. {irkov. Kial venkis Esperanto? Studo. Leipzig, 1931 (Repr.: Oosaka, 1974 ). P. 30. О расколе из-за идо см.:
Ўaringhien. Leteroj. Vol. II. P. 3-152. Ўaringhien. 1887 kaj la sekvo... P. 139-154. Forster. P. 110-141. F. S. L. Lіons. Internationalism in Europe, 1815-
1914. Leіden, 1963. P. 212-214.
[2 ] H. Hodler. Kompreni kaj
apliki. - Esperanto. 5. 1909. № 53
(20 apr.). P. 1.
[3 ] H. Hodler. Der Esperantismus.
Genf, 1913 . P. 9.
[4 ] Edmond Privat. Historio de la
lingvo Esperanto. La movado
1900-1927 . Leipzig, 1927 . P. 72.
[5 ] H. Hodler. La agado de U.E.A.
- Esperanto. 8. 1912 . P. 242.
[6 ] H. Hodler. La socia signifo de
U.E.A. - Esperanto. 6. 1910 . № 78
(20 majo). P. 1.
http://www.rusio.ru/dl/idey